Книга Игрушка демона - Юлия Риа

— Ванна готова, мара. — Появившаяся в дверях рабыня вновь поклонилась.

Я почувствовала себя неловко.

— Ты не обязана мне кланяться.

Девушка выпрямилась и улыбнулась.

— Опасно проявлять непочтение к воспитаннице высших. К тому же мне не трудно. — Ямочки на круглых щеках стали глубже. — Позволите помочь вам помыться?

Я растерялась, и рабыня, видя это, отступила в сторону, жестом приглашая в примыкающую комнату.

В предыдущие дни мне хватало кувшина с водой, полотенца и таза, чтобы умыться и привести себя в порядок. Сейчас же меня снова ждала наполненная почти до краев купель. От воды поднимался едва заметный пар, в воздухе пахло лавандой.

Стесняясь, я быстро выскользнула из длинной, в пол, ночной сорочки и спешно забралась в воду. Рабыня, взяв мягкие мочалки-подушечки, принялась тереть мне спину.

— Скажи, — я на мгновение закусила губу, — ты не знаешь, Амарелия сильно ругала рабыню, приставленную ко мне ранее?

Мочалка замерла.

— Не сильно, — тихо произнесла она, возвращаясь к работе.

Я нахмурилась. Что-то в ее голосе мне не понравилось, насторожило.

— Она в порядке? Я могу ее увидеть?

— Вам не стоит об этом переживать, мара…

— Почему? — Я обернулась, пуская волны по зеркальной глади, и посмотрела в большие карие глаза. — Что с ней?

— Она посмела поставить воспитанницу высшей в неприличную ситуацию, сделала это намеренно… — С каждым новым словом голос рабыни звучал все тише. — Такое карается смертью.

Последние слова прозвучали так, словно камни ухнули в воду. Я попыталась осознать услышанное, но…

— Мара, куда вы? — испуганно встрепенулась девушка, стоило мне резко встать.

— Не позволю! Не позволю из-за меня погибнуть человеку! — Не вытираясь, я накинула халат на мокрое тело, на бегу завязала пояс и вылетела из покоев.

— Мара! Мара, постойте! Прошу вас! Не стоит гневить высших!

Но я не слушала. В голове билась лишь одна мысль — спасти. Я не смогла помочь Ба, но этой рабыне я не позволю умереть!

Босые ноги мягко касались ковровых дорожек, влажные кончики волос липли к халату. Дыхание стало прерывистым.

Почему я не поговорила с ней? Еще тогда, когда заметила мелькнувшую во взгляде зависть? Почему не попыталась объяснить?

В груди, точно куст остролиста, разрасталось беспокойство, на котором алыми ягодами зрело чувство вины. Это из-за меня… из-за меня!

— И куда же, позволь узнать, ты так спешишь? — раздался насмешливый голос у меня за спиной.

Резко обернувшись, я встретилась взглядом с хозяином замка. Он явно только что вышел из малой библиотеки, приоткрытая дверь которой виднелась за его левым плечом, и теперь стоял, лениво прислонившись к стене, и не сводил с меня внимательного взгляда.

— Не убивай ее, — выдохнула я, подаваясь вперед.

Сейчас высший не пугал, не заставлял меня замирать испуганным зверем. Страх перед ним вытеснил другой страх — за чужую жизнь.

Бровь демона насмешливо изогнулась.

— Кого?

— Рабыню, что помогала мне ранее.

— А-а, — протянул он, ухмыляясь, — ту, что подставила тебя?

Я качнула головой.

— Это было всего лишь вино. Такая мелочь… Пожалуйста, не карай ее за это, — попросила я, заглядывая в серебряные глаза.

— Сейчас — да, всего лишь вино, — согласился демон. — Но что будет в следующий раз? Ты готова рискнуть? Готова повернуться спиной к той, кто уже плюнул в нее?

— Да.

Серебристая радужка подернулась алым.

— Наивность тебя не красит, мышка, — холодно припечатал он. — Я не могу позволить рабам считать, что за дурное обращение с воспитанницей моей сестры их не постигнет наказание.

— Так накажи ее! — не сдавалась я. — Только не убивай. Прошу тебя!

— Просишь? Одного «прошу» мало, мышка. — Губы демона растянулись в улыбке. — Насколько ты ценишь жизнь жалкой рабыни? Что готова предложить взамен?

Я замешкалась лишь на секунду. Человеческая жизнь бесценна, и если я смогу дать демону то, что он попросит, я сделаю это.

— Чего ты хочешь, высший?

— Отчаянная, трусливая, наивная, смелая… такая разная мышка. — Кеорсен качнул головой, не сводя с меня внимательного взгляда. — Интересно, была бы такой же, если бы воспитывалась рабыней?

— Ты этого хочешь? Чтобы я заняла место рабыни?

— А ты считаешь его подходящим для себя? — Демон усмехнулся.

Игра «ответь вопросом на вопрос» мне не нравилась. К тому же я не могла перестать думать, что мы тратим время попусту, пока судьба рабыни висит на волоске.

— Нет, — ответила твердо.

— Вот и не рвись занять его.

— Тогда чего ты хочешь? Я не понимаю!

Великий, молю, пусть Амарелия не спешит со своей карой! Дай мне еще несколько минут!

— Чего я хочу? — будто издеваясь, повторил демон. Он видел мое беспокойство и нетерпение. Видел, но специально не спешил. — И чего же мне пожелать… — протянул он. — Что бы человечка могла мне дать?

— Просто назови свою цену, высший!

Волнение било по натянутым нервам, срывая оковы здравого смысла. Я не могу снова подвести, не могу позволить кому-то погибнуть по моей вине.

— Перестань называть меня «высший».

— Что?

— Такова моя цена. — Губы демона дрогнули в усмешке. — Я хочу, чтобы ты звала меня по имени, — четко проговаривая слова, не давая мне усомниться в их звучании, произнес он.

— Это шутка?

— Такими вещами не шутят, Сатрея. — Взгляд серебряных глаз неуловимо изменился. Из него исчезла насмешка, осталась только сосредоточенность. — Ну же, ты ведь хочешь спасти ту никчемную рабыню? Тогда произнеси «Ке-ор-сен», — по слогам проговорил он.

Я смотрела на демона и пыталась понять, что происходит. Зачем ему это? Он мог пожелать что угодно, а выбрал… имя?

— Время идет, Сатрея, — напомнил он. — Еще немного, и наша сделка потеряет всякий смысл.

— Кеорсен! — тут же выпалила я. — Кеорсен, спаси ее, — добавила тише, неотрывно глядя в лицо высшего.

Демон ухмыльнулся, прикрыл глаза на несколько секунд, а потом снова посмотрел на меня:

— Она будет наказана, но ей сохранят жизнь.

Я не смогла сдержать вздоха облегчения. Да, по правде говоря, даже не пыталась. Кеорсен насмешливо фыркнул и обошел меня по дуге.

— Вернись к себе и переоденься. Поверь мне на слово, мышка: встречать Лунару в халате — не лучшая мысль. Особенно если ты планируешь пережить сегодняшний день. За твою жизнь никто просить не станет, — бросил он, не оборачиваясь.