Книга Игорь. Корень рода - Юлия Гнатюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сотник сидел на прибрежном камне, бесстрастно наблюдая, как суетятся воины и лодейщики на берегу. Но вот от них отделился один, богатырской стати, и направился в его сторону. Гроза поднялся, он узнал воеводу Руяра.
– Ну, что, брат Гроза, поднадоела спокойная жизнь на берегу морском, небось, как старая лодья, ракушками обрастать стал? – Сверкнув задорно очами, молвил Свентовидов воин, который, как и большинство варягов, ожил в предчувствии настоящих сражений и, кажется, скинул не менее десятка лет. – Готовься, твоя изведывательская сотня будет сопровождать дружину! – сразу огорошил Руяр. Огляделся и, уверившись, что никого поблизости нет, негромко добавил: – Воевода Олег передаёт тебе повеление заботиться о безопасности князя Ингарда в походе. Обо всём сообщай немедля Огнеяру, в согласии с ним будь, как прежде Мишата со мной, когда я состоял сотником личной охороны князя Ольга Вещего.
– А князь Игорь, он…
– У князя и так забот хватает, с Огнеяром всё решай, – негромко, но убеждённо молвил новгородский воевода. От поселения к ним торопился воин. – Ну, доброго тебе моря, сотник, – молвил Руяр и зашагал большими уверенными шагами навстречу посланнику. Гроза постоял ещё немного и последовал вслед за Хорем, загорелый череп которого уже почти затерялся в волнах. Кто знает, когда ещё удастся так беззаботно побыть наедине с морем…
Солёная вода приятно охватила перегретое за знойный день тело, сделала его невесомым, смывая дорожную пыль, овечий запах и скопившуюся за день усталость. Отплыв на полсотни саженей, он перевернулся на спину, раскинул блаженно руки и ноги и, расслабив мышцы, отдался на волю убаюкивающих волн, которые то легко вздымали тело на свои округлые вершины, то мягко опускали в уютную водную «колыбель». Гроза прикрыл веки и, кажется, задремал на какое-то время, незаметно растворившись в бесконечном мерном колебании моря, пока из-под очередной волны живым поплавком не вынырнула голова десятника, с шумом выдохнув воздух.
– Хорь, разбудил, леший! – вырвавшись из объятий морской дрёмы, встрепенулся сотник. – Давай, брат, поторопимся, сотню к походу готовить велено! – молвил он десятнику. Перевернулся на живот и сильными гребками устремился к берегу.
Великая ответственность, как боевая кольчуга, привычно легла на плечи и вернула Грозе уверенность, ясность разума и особенную изведывательскую выверенность движений.
Погрузилось на каждое судно едва по полсотни воев, – больше людей не было, да и для добычи следовало оставить место, а что добыча будет щедрой, в том никто не сомневался. Очень уж красноречиво описал арабские богатства Мойша Киевский. Миновав Киммерийский Боспор, флот русов двинулся через Сурожское море, называемое у греков Меотидой, вошёл в устье Дона и, умело играя парусами, стал подниматься вверх по течению.
Когда достигли Переволока и стали причаливать к левому берегу у хазарской крепости Саркел, к Игорю поспешил воевода Фарлаф.
– Хазары денег за проход в Ра-реку требуют, – доложил он, – не боятся, что мы им накостыляем?
– Купцам барыш важнее жизни, а сии хазарские посты всегда более торговлей заняты были, нежели воинским делом, как о том мне поведал человек сведущий, – молвил Руяр, бросив мимолётный взгляд на сотника Грозу.
– Ведают, подлые, что нам через Итиль идти, а оттого бить их сейчас никак нельзя! – с досадой молвил князь. – Что ж, Фарлаф, поговори с ними, сколько хотят.
– Эх, княже, – в сердцах молвил воевода, едва взобравшись обратно на борт княжеской лодьи, – упёрлись, что твои бараны. Удалось только немного скостить плату от первоначальной, но заплатить всё ж придётся!
– Ничего, не так велика плата за проход без товара, – узнав, о каких деньгах идёт речь, молвил князь, – мы своё возьмём на берегах моря Хвалисского.
Вои водружали свои большие лодьи на заготовленные рамы и колёса и, налегая на канаты, почти семь десятков вёрст тащили в Ра-реку. А малые толкали, подкладывая деревянные кругляки. Хазары издали следили за русами, но никакой помехи не чинили. Широкая гладь великой реки, соединяющей многие племена и народы, приняла лодьи киян, а с берега им принялись призывно махать.
– Наши, гляди, Дух Вотана, наши уже тут! – Хрипло воскликнул рыжебородый новгородский сотник, обращаясь к могучему воеводе.
И в самом деле, вскоре киевские дружинники и шедшие с ними новгородцы во главе с Руяром попали в радостные объятия собратьев.
– Да мы уже скоро седмицу как стоим, бока отращиваем на жирной рыбе, которой тут не менее, чем у нас на полуночи, – рёк Гудим-Крапивник.
– Братья, воины Руси Варяжской, Новгородской, Киевской! – обратился к своим дружинникам Игорь, когда все собрались на берегу. – Сегодня мы идём вызволять своих полонённых братьев, которые стонут во вражьем рабстве, пусть же те, кто их истязает и унижает, испробуют наших клинков и сами окажутся в оковах невольничьих! Почти все товары, которыми славится Хорезм, Халифат и все города побережья моря Хвалисского, сделаны руками наших жён и мужей. Оскоплённые славянские дети и прекрасные наши жёны заполняют их гаремы. Пришло время за всё посчитаться. Что принесём мы убийцам наших детей и жён, тем, кто держит в неволе и калечит наших мужей? – горячо рёк князь Игорь своей дружине.
– Смерть! Мы принесём им смерть! – Дружно почти в двадцать тысяч глоток вскричали возбуждённые горячей речью князя воины.
После доброй и сытной вечери из юшки выловленного новгородцами двухсаженного осётра, воины разбрелись, – кто готовился ко сну, кто рассказывал землякам про то, как шли через пороги Непры, кто, наоборот, как добирались до Шексны. А воеводы во главе с князем устроили совет, решая порядок движения лодий к Итилю.
Рано утром флот русов, воздав славу Хорсу и призвав на помощь Одина и Перуна со Стрибогом, двинулся к стольному граду Хазарии.
Столица Каганата, раскинувшаяся на двух берегах реки Итиль, вернее, на берегах двух рукавов Великой реки, один из которых был собственно Итиль, или Атиль, а второй именовался Ахтуба, в переводе с тюркского «ак-тюбе» означало «Белые холмы». Западная часть на правом берегу Итили носила прозвище Ханкалык – Ханский город, а восточная на левом берегу Ахтубы именовалась Сарашен – Жёлтый город, в котором обитали купцы, ремесленники, рыбаки, люди разных верований – мусульмане, христиане, иудеи и язычники. В то время как Ханкалык занимала иудейская верхушка Хазарии, и только хорезмийские стражники – лариссии, которые выговорили себе условие, служа Кагану и Беку, оставаться мусульманами, были единственными иноверцами Ханского города. Поэтому кроме самой высокой постройки – иудейской синагоги, здесь стояла мечеть для тех же лариссиев. Оба здания были каменными. Также каменная хорошо укреплённая стена окружала эту часть города, защищая её со стороны степи.
Между двумя рукавами посреди устья Великой реки находился остров размером три на три фарсаха в восточном измерении. Здесь, за стенами крепости, стояли два великолепных дворца из обожжённого красного кирпича, сложенного на белом известковом растворе, среди которых Камлык – дом Кагана, и рядом подобный ему дворец Бека. Красные кирпичные стены из ровного обожжённого кирпича размером локоть на локоть и шириной в ладонь с белыми прожилками известкового раствора выглядели особенно красиво, а чтобы никто не вздумал соперничать с величием дворцов Кагана и Бека, всем прочим горожанам было запрещено строить дома из обожжённого кирпича.