Книга Дорога шамана - Робин Хобб

Росс и отец перебрались после обеда в кабинет, намереваясь выпить бренди и выкурить по сигаре. Я все еще был слишком молод, чтобы к ним присоединиться, поэтому направился в сад, собираясь немного погулять. Проходя мимо высоких окон кабинета, по случаю теплого вечера распахнутых настежь, я услышал фразу отца:

— Если они потворствуют этим гнусным ритуалам, то заслуживают смерти. Все предельно просто, Росс, такова воля доброго бога.

Нескрываемое отвращение в его голосе заставило меня остановиться. Отца вполне удовлетворяла его жизнь: его устраивала полученная от короля земля и то, чем он занимался. Он пережил трудные времена, будучи сыном-солдатом и офицером каваллы, сумел стать одним из новых аристократов короля Тровена и достойно владел своим титулом. Я редко слышал, чтобы он говорил о чем-то с гневом, и еще реже он демонстрировал такое сильное отвращение. Я осторожно приблизился к самому окну и остановился около развевающихся занавесок. Мне не следовало подслушивать, но я не сумел совладать с любопытством. Теплый летний воздух был наполнен тихим стрекотом насекомых.

— Так ты думаешь, что слухи правдивы? И что чума распространяется из-за сексуальных связей с женщинами спеков?

Мой брат, отличавшийся спокойным нравом, явно был в ужасе. Я весь подобрался. В своем юном возрасте я имел крайне расплывчатое представление об интимной жизни, и меня потрясло, что отец и брат так спокойно говорят о сексуальных связях с низшей расой. Как и любому мальчишке моих лет, подобные вопросы не давали мне покоя. Затаив дыхание, я старался не пропустить ни единого слова.

— А как еще? — послышался суровый голос отца. — Спеки живут в грязи, скрываясь в густой тени деревьев, их кожа покрывается пятнами из-за недостатка солнечного света, как заплесневевший сыр. Даже под гнилым бревном в болоте чище и лучше, чем в тех местах, которые они считают своим домом. Однако их женщины в молодости бывают привлекательными, и некоторые из наших глупых солдат, те, кому недостает гордости и воспитания, находят их соблазнительными и пикантными. Когда я служил на границе, за подобные развлечения наказывали поркой. Мы держались подальше от спеков, и никакой чумы у нас не было.

А теперь, когда на восточной границе командует генерал Бродг, дисциплина заметно ослабла. Он хороший солдат, Росс, можно даже сказать, превосходный, но ему самому не хватает пресловутых гордости и воспитания. Он честно дослужился до своего звания, тут я ничего не могу сказать, хотя некоторые глупцы утверждают, будто король оскорбляет солдат дворян, когда жалует чин генерала рядовому. Лично я считаю, что король имеет право возвышать того, кого пожелает, и что Бродг достоин генеральского чина. Но поскольку он выслужился из рядовых, то слишком уж сильно сочувствует простым солдатам. Подозреваю, он и сам вступал в связи с женщинами спеков и потому сквозь пальцы смотрит на подобные нарушения.

Мой брат что-то сказал, но я не разобрал его слов. Однако тон отца ясно дал понять, что он не согласен с Россом.

— Конечно, нужно сочувствовать тяготам простых солдат. Хороший командир обязан знать о том, что тревожит подчиненных, однако при этом не позволять им потворствовать своим низменным желаниям. Офицер должен стараться поднять уровень морали солдат до своего собственного, в противном случае им будет не к чему стремиться.

Я услышал, как отец встал, и отпрянул в тень под окном, до меня донесся звук его тяжелых шагов — он направился к буфету. Звякнуло стекло бокала.

— Половина наших солдат — новобранцы из трущоб. Некоторые считают, будто командовать такими людьми не слишком большая честь, но я скажу тебе, что хороший офицер способен сделать шелковый кошелек из свиного уха, если ему не будут мешать! В прежние времена любой второй сын дворянина был бы счастлив получить шанс служить королю и с радостью повел бы своих солдат в дикие степи, чтобы нести туда свет цивилизации. А теперь старая аристократия старается держать вторых сыновей поближе к дому. Они «служат», патрулируя территорию летнего дворца в Таресе, словно в этом и состоит долг офицера.

А солдаты просто распущенны до предела, настолько, что на них и вовсе нельзя рассчитывать. Я постоянно слышу разговоры о том, что в приграничных поселениях воины каваллы погрязли в азартных играх, пьянстве и бесконечной возне со шлюхами — старый генерал Прод рыдал бы от ярости. Он никогда не разрешал нам иметь дело с жителями равнин — только торговать, — и пока мы их не покорили, они были хоть и диким, но достойным народом. Теперь некоторые полки используют их в качестве разведчиков, а новые аристократы берут в услужение их женщин в качестве горничных и нянек для своих детей. Ничего хорошего из такой ассимиляции получиться не может ни для людей равнин, ни для нас. Они захотят получить то, что им сейчас недоступно, возникнет зависть, которая приведет к бесконечным восстаниям. Но даже если до этого не дойдет, двум различным расам не следует смешиваться.

Отец все больше горячился. Я уверен, что он не заметил, как повысил голос. Теперь я отчетливо слышал каждое его слово.

— И это в еще большей степени относится к спекам. Они праздный народ, слишком ленивый, чтобы иметь собственную культуру. Если им удается найти сухое место для сна и откопать достаточное количество жуков, чтобы наполнить желудок, они вполне довольны жизнью. Их деревни — всего лишь несколько гамаков и большой костер. Стоит ли удивляться, что у них столько болезней. Спеки обращают на них не больше внимания, чем на блестящих маленьких паразитов, которые гроздьями висят у них на шеях. У них чрезвычайно высокая детская смертность, но они продолжают беззаботно размножаться, как живущие на деревьях обезьяны. Однако когда их болезни перекинутся на нас… Произойдет то, о чем рассказывал разведчик: заражены целые полки, половина солдат умирает, чума распространяется среди женщин и детей. И все из-за того, что один из низкородных новобранцев захотел попробовать чего-то более экзотического, чем честные шлюхи из борделя в форте.

Мой брат что-то ответил, но я не разобрал слов, уловил лишь, что он задал вопрос.

— Толстые? О, я множество раз слышал эти сказки. Страшные сказки, которые рассказывают молодым солдатам, чтобы они по вечерам не заходили в лес. Я ни разу сам этого не видел. И если чума оказывает такое действие, что ж, тем лучше. Пусть она отмечает их таким образом, чтобы все знали или догадывались, чем они занимаются. Быть может, добрый бог в своей мудрости захочет сделать из них пример, дабы все знали, какая расплата ждет грешников.

Брат встал и подошел к буфету.

— Значит, ты не веришь, — начал он, и я понял, что он тщательно подбирает слова, словно боится суровой отповеди, — что это может быть проклятием спеков, злой магией, которую они используют против нас?

Я ожидал, что отец рассмеется и отругает брата, но он ответил со всей серьезностью:

— Я слышал легенды о магии спеков. Большая часть этих историй чепуха, сын мой, или глупые верования невежественных людей. И все же в них может крыться малая толика правды. Хранящий нас добрый бог не в силах справиться со всеми тенями, оставшимися от старых богов. И я видел множество проявлений магии равнин, чтобы сказать тебе: да, у них есть чародеи ветра, которые могут направлять дым туда, куда они пожелают, и я сам видел, как гаррота пролетела через заполненную людьми таверну и обвилась вокруг горла солдата, оскорбившего женщину мага.