Книга Исступление. Скорость - Дин Кунц

Лаура лежала на кровати лицом вниз, лежала поверх одеяла и простыней. Руки ее были скованы за спиной стальными наручниками, лодыжки тоже. Обе пары соединяла металлическая цепь.

Судя по всему, она подверглась насилию. Панталоны ее просторной голубой пижамки были срезаны с ловкостью, которая сделала бы честь любому портному, а образовавшиеся полотнища были аккуратно разложены по сторонам ее тела. Пижамная курточка на спине завернулась вверх и собралась крупными складками на плечах и на шее.

Кот шагнула в спальню подруги, чувствуя, как страх уравнивается с нарастающей жалостью, но сердце ее, хоть и болело, оставалось холодным и пустым. Когда же Кот уловила едкий запах спермы, к страху и жалости добавился гнев. Склоняясь над кроватью, она почувствовала, что ее руки сжались в кулаки с такой силой, что ноги больно впились в ладони.

Влажные от пота волосы Лауры были откинуты набок, и Кот увидела, что ее красивое лицо мертвенно-бледно, изящные черты искажены страхом, а глаза крепко зажмурены.

Она не умерла. Не умерла. Это казалось невероятным, невозможным.

Маленькая девочка на кровати – а ужас низвел ее до состояния беспомощного, насмерть испуганного ребенка – что-то забормотала, так тихо, что слов было не разобрать даже с расстояния в несколько дюймов, однако этого и не требовалось. Интонации ее голоса говорили сами за себя, и Кот узнала молитву, которую она сама часто повторяла в далеком детстве, забившись в укромный уголок; то была мольба о милосердии, просьба избавить от грозящего ужаса, оставить живой и невредимой.

«Милый Боже, прошу тебя, помоги мне остаться живой и невредимой!»

В те давние ночи Котай счастливо избежала насилия и смерти. Молитва Лауры осталась без ответа, по крайней мере в первой ее части.

Кот почувствовала, как горло стиснул спазм, так что она сумела прошептать только:

– Это я…

Глаза Лауры внезапно широко распахнулись, а глазные яблоки завращались, как у испуганной лошади. В расширенных от страха зрачках отразилось недоверие.

– Все мертвы…

– Тсс! – шепнула Кот.

– Кровь. У него на руках кровь.

– Ради бога, тише! Я помогу тебе выбраться отсюда.

– Пахнет кровью. Джек убит. И Нина. И все…

Джека, брата Лауры, Кот так и не увидела. И ее невестку Нину тоже. Очевидно, прежде чем забраться в усадьбу, убийца наведался в бунгало управляющего. Четверо убитых. Значит, ей не найти помощи ближе, чем за границами раскинувшегося чуть не до горизонта земельного участка.

Кот бросила обеспокоенный взгляд в сторону открытой двери, потом быстро проверила наручники на запястьях Лауры. Они оказались надежно заперты.

Со скованными и соединенными цепью ногами и руками, Лаура была совершенно беспомощна. Она не смогла бы даже стоять, не говоря о том, чтобы идти, а Кот была не настолько сильна, чтобы нести подругу на руках.

Оглядываясь по сторонам, она заметила свое отражение в зеркале туалетного столика у стены и поразилась, насколько ясно читается на лице страх. Постаравшись взять себя в руки – не столько ради Лауры, сколько ради себя самой, – Кот снова склонилась к изголовью кровати и заговорила почти так же тихо, как молилась ее подруга:

– В доме есть оружие?

– Ч-что?

– Ружье, пистолет?

– Нет.

– Нигде?

– Нет, нет!

– Черт…

– Джек…

– Что?

– У Джека есть…

– Ружье? Оно в бунгало? – переспросила Кот.

– Да, у Джека есть ружье…

Но Котай понимала, что не успеет добраться до домика управляющего и вернуться с оружием; убийца поднимется в комнату Лауры гораздо раньше. Да, скорее всего, он уже нашел ружье и взял его себе.

– Ты знаешь, кто он?

– Нет. – Небесной голубизны глаза Лауры потемнели от отчаяния. – Уходи отсюда.

– Я найду оружие.

– Уходи! – прошептала Лаура с неожиданной настойчивостью, и на лбу у нее выступил холодный пот.

– Мне нужен какой-нибудь нож, – сказала Кот.

– Не умирай ради меня. – Затем, sotto voce[7], дрожащим, но настойчивым голосом Лаура проговорила: – Беги, Кот! Ради всего святого – беги отсюда!

– Я вернусь.

– Беги!

Снаружи раздался какой-то звук. Грузовик. Шум его мотора приближался.

Кот взволнованно выпрямилась:

– Кто-то едет! Нас спасут…

Окна в спальне Лауры выходили на фасад. Котай подбежала к ближайшему из них, откуда была видна подъездная дорожка, ведущая на окружное двухрядное шоссе.

В четверти мили от дома пронизывал тьму ослепительный свет фар. Судя по расстоянию между ними, это был довольно большой грузовик.

Как чудесно, что кто-то свернул к одинокой усадьбе в этот поздний час!

Надежда ярко вспыхнула в душе Кот, но она сразу подумала, что убийца наверняка тоже услышал шум работающего двигателя. Мужчина или мужчины в грузовике понятия не имеют о том, какая опасность их подстерегает. Когда грузовик затормозит перед крыльцом, они будут все равно что мертвы.

– Держись! – шепнула она Лауре, легко коснувшись пальцами ее влажного лба. Подбодрив таким образом подругу, Кот пересекла комнату и выскользнула за дверь, оставив Лауру лежать под угрюмо-самодовольным взглядом Зигмунда Фрейда.

Коридор был пуст.

Кот на цыпочках подбежала к лестнице и, поколебавшись немного, прежде чем броситься в этот омут враждебного мрака, стала спускаться. Другого выхода у нее все равно не было. Взяться за перила она не рискнула – это было слишком опасно, хотя и облегчило бы ей спуск. Чем ближе к стене, тем лучше.

Так она миновала висевшие на стене лестницы картины в огромных резных рамах, походившие на настоящие окна, из которых виднелись светлые пасторальные пейзажи. Когда Кот смотрела на них в первый раз, они показались ей приветливыми и теплыми, теперь же черные реки, убийственные поля и призрачные леса выглядели зловеще.

Вот и прихожая, выложенная отполированным дубовым паркетом и застеленная толстой циновкой. Закрытая дверь справа вела в кабинет Пола Темплтона, арка слева – в темную гостиную.

Убийца мог быть где угодно.

Рев двигателя снаружи стал заметно громче. Должно быть, машина уже где-то у самого дома. Убийца застрелит водителя прямо сквозь лобовое стекло или подождет, когда тот выберется из кабины.

Кот должна была предупредить водителя – не только ради него самого, но и ради спасения своей жизни. И ради Лауры. Этот неизвестный человек за рулем – их единственная надежда.