Книга Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность - Найо Марш

— Полагаю, виной тому море. Говорят, будто оно оказывает подобное воздействие на некоторых людей. Вы видели, как тут недавно отчалил катер и на борт поднялся какой-то красивый темноволосый незнакомец?

— Да, видела. Наверное, опоздал вчера на пароход, как думаете?

— Понятия не имею. Вы идете на выпивку у Обина Дейла перед ленчем?

— Нет.

— А я думал, вы там будете. Вы с ним еще не познакомились? — Похоже, Тимоти не ожидал ответа на этот вопрос, просто подошел поближе и покосился на обложку книги, которую держала Джемайма.

— «Елизаветинские стихи»? — произнес он. — Вижу, вы не презираете антологии. Ну и кто же ваш любимчик? Не считая Барда, разумеется?

— Ну, наверное, все же Майкл Дрейтон. Ведь это он написал: «Поскольку помощи неоткуда ждать».

— А я всякий раз за Барда. — Он взял книгу из ее рук, открыл наугад и начал цитировать:

— «О да, о да, любая из девиц,

Обманутая Купидоном злобным,

Насмешником… не видящим ни лиц…» — прочел он вслух.

— А ведь здорово сказано, верно? Насмешник злобный Купидон. Нет, стихи просто замечательные. А вы… хотя нет, — начал было Мэйкпис, но тут же осекся. — Сейчас я делаю то, что твердо зарекся не делать.

— Что же именно? — поинтесовалась Джемайма, без особого впрочем любопытства.

— Ну, уделять вам особое внимание.

— Типично эдвардианское выражение.

— Но от этого оно ведь не хуже!

— Вам, наверное, уже пора на сборище у Дейла?

— Наверное, — уныло согласился он. — Хотя я и не сторонник выпивки среди бела дня. И уж совсем не принадлежу к числу поклонников мистера Обина Дейла.

— О…

— Но, думаю, все же стоит познакомиться с человеком, который этим поклонником является.

— Все так его ревнуют, — небрежным тоном заметила Джемайма.

— Возможно, вы правы. Еще одна веская причина не любить этого типа. Величайшей ошибкой было бы считать ревность недостатком или даже виной. Напротив, ревность во многих случаях обостряет ощущения.

— Что не помешало Отелло совершить роковую ошибку!

— Но так оно и есть. Ведь то была его интерпретация увиденного, вот в чем состояла его ошибка. Он увидел, и вслед за этим ощущения его обострились до крайности.

— Знаете, я не согласна.

— Из чистого упрямства.

— Нет, послушайте! — воскликнула Джемайма, впервые за все время проявив искреннюю заинтересованность к своему собеседнику.

— Он видел, как Кассио проделывает какие-то мудреные венецианские манипуляции над рукой Дездемоны. Он видел это еще раз, испортив страничку в своих записях. Он с патологически обостренной наблюдательностью отмечал все знаки внимания, которые оказывает Кассио его жене.

— Что ж, — философски заметила Джемайма, — если вы со столь же патологически обостренной наблюдательностью будете отмечать все знаки внимания, которые Обин Дейл оказывает своим поклонницам женского пола, сколько бы их там ни было, то мне вас просто жаль.

— Ладно, умница! — добродушно заметил Тим. — Вы победили.

— Ведь в конечном счете только интерпретация — вот что важно.

— Но само по себе восприятие представляет огромную ценность. Строго научные исследования показали, что последовательное наложение одного отмеченного факта на другой…

— И что если следовать строго научной интерпретации, все они сваляются в один огромный ком и получится полная ерунда.

— Ну зачем же вы так? — с почти нежным упреком заметил он. — Это вы говорите сейчас полную ерунду!

— Ну, знаете ли!

— Ладно, теперь что касается Обина Дейла. Как вам его большая ТВ-программа «Упакуй свои беды в старый мешок»? Иными словами: «Приходи ко мне всяк и каждый, у кого болит живот, и я выставлю вас перед публикой, да еще и заплачу за это»! Будь я человеком религиозным, то назвал бы это богохульством.

— Я не говорила, что мне нравятся эти его программы…

— И тем не менее он изумительно ловко валяет дурака и порой очень остроумен. Но достаточно вспомнить его репортаж со знаменитой выставки цветов в Молтон Медбери…

— Я так толком и не поняла, что же там произошло.

— Очевидно, он был пьян в стельку. Отправился со своими телеоператорами на цветочное шоу в Молтон Медбери, главной героиней которого была пожилая леди по имени Агата Пэнтинг. Судя по всему, напился он еще до съемок, и когда заговорил в камеру, то заявил, что главный приз присуждается леди Агате за умбеликус[8] глобальный. Он хотел сказать, — пояснил Тимоти, — за Агапантус Умбеллатус Глобосус[9]. И это его просто добило, потому как постыдную оговорку повторяли затем в разных кругах, и время от времени у него стали возникать рецидивы так называемого «спунеризма»[10]. Это продолжалось неделями. Буквально на днях он освещал открытие выставки гиацинтов и сказал, что для успешного их выращивания надо использовать «базу из дерьма».

— О нет! Бедняга. Так опозориться, это надо уметь.

— И вот он сбрил эту свою отвратительную маленькую бородку и предпринял, как мне кажется, долгое морское путешествие, чтобы забыть об этом позоре. Он, как говорится, в плохой форме, так я полагаю.

— Уверены? Что у докторов означает в «плохой форме»?

— Невроз, — коротко ответил Тимоти. — Одна из разновидностей невроза.

Тут мелодично зазвонил гонг на капитанском мостике.

— Бог ты мой, уже сзывают на ленч! — воскликнул Тимоти.

— Как же будете оправдываться перед хозяином вечерники?

— Скажу, что у меня был срочный вызов к кочегару. Но лучше все же заглянуть, хотя бы на минутку. Простите, я, наверное, страшно вам надоел. Ну, до свиданья, — и с этими словами Тим поспешно удалился.

Зашагал по палубе быстро и не оглядываясь.

И тут, к своему удивлению и даже некоторому отвращению, Джемайма вдруг почувствовала, что страшно проголодалась.

II

Компания «Кейп» занималась в основном грузоперевозками. Тот факт, что на каждом из шести принадлежавших ей судах могли получить приют по девять пассажиров, никоим образом не влиял на основные функции компании. Имелся на борту и старший стюард, и специальный стюард, заведующий баром, и некое безымянное существо, приходившее прибраться в пассажирских каютах. Его можно было обнаружить в самый неожиданный момент драящим кран в раковине или душевой. Размещение, обустройство, кормление и в ограниченных пределах развлечение девятерых пассажиров — все это определялось в головном офисе компании и являлось частью многочисленных забот капитана судна.