Книга Вестница - Юлия Исаева

Я выпала из видения и оказалась лицом к лицу с Кристой –немного повзрослевшей, но оттого не менее «той самой», что только что целоваласьс моим парнем. Пришлось зажмуриться, чтобы не разрыдаться.

…Бросая меня, он был такой же обаятельно-неряшливый, какобычно. Я смотрела на него с обожанием и никак не ждала такого удара. Он ничегоне объяснил, просто сказал, что всё кончено и ушел. Я пыталась, я силиласьпонять – но безуспешно. Зато теперь понимаю – я не могла знать причин, для меняих не было, но для него – были. Что он чувствовал, оставляя меня, не умеяпризнать вину, о которой я даже не догадывалась?

Бедный Славка, он струсил, сбежал отответственности, а потом начал меня избегать, опасаясь, что я всё узнала, ведьмы с Крис казались такими близкими подругами... И теперь, неужели он понял, чтоя ничего не знаю? Я бы, наверное, простила его – тогда - помучилась, позлилась,но простила, при той безоглядной любви к нему, и привязанности к Крис я моглапростить им любое прегрешение, стоило только сказать, стоило только раскаяться.Подумаешь, пьяная выходка. Но они скрыли от меня свой проступок, сделали вид,что ничего не было. Мне вдруг стало нестерпимо жаль, что они смолчали, скажиони, и у нас со Славкой всё могло сложиться иначе. Что такое украденный поцелуйпротив любви? Внутри меня будто прорвало плотину. Уж лучше бы я испытывалаправедный гнев! Лишь бы не это отчаянное почти забытое чувство потери…

Вспомнился Ира. Если он поможет мне… если я смогуконтролировать… Да, я во что угодно поверю, лишь бы научиться блокировать этистранные видения. Ведь, если б я могла… я бы никогда… Слишком много того, чегобы я никогда не хотела узнать.

Глава 5

В понедельник я была на всех лекциях, лишь бынайти повод слушать и молчать. Крис видела, что со мной что-то не так, и винилав этом себя – справедливо, но с виду вроде как беспочвенно. Откуда ей было знать,что я заглянула в прошлое и узнала их со Славкой маленькую грязную тайну? Грязенбыл не сам поцелуй – с этим я определилась сразу – а то, что его от меняпредательски скрыли, пустив под откос такие важные для меня отношения. Теперьпопытки Крис свести меня со Славкой обрели вполне очевидное объяснение – её досталочувство вины, и она решила всё исправить. В этом был бы смысл, если бы моичувства к Лису остались прежними, но это не так, ведь так не бывает. Внезависимости от того, нравится он мне или нет – того, что было, не вернуть. Запрошедший год я возвела между настоящим и прошлым высоченную стену, пытаясьзащитить свое сердце от рухнувшего на меня разочарования, и теперь мнесовершенно не улыбалось её разбирать, тем более с сомнительной целью понять, естьли у нас со Славкой второй шанс. Идея лезть в дебри своих к нему чувствказалась самоубийственной, так что я решила сконцентрироваться на Ире, которыйдолжен был вот-вот появиться и рассказать мне страшную историю о том, кто ятакая и почему вижу то, чего нормальные люди не видят. Игра в «доживи довторника» завершилась моей, пусть и не безоговорочной, но всё-таки победой: ясумела избежать задушевной беседы с Крис на тему её гипотетической вины и почтине думала о Славке. Весь вечер понедельника я сочиняла вопросы для Гнева, витоге остановилась на двух – самых важных и самых ёмких.

Долгожданный гость пожаловал ко мне ближе квечеру. Одет он был в ту же самую одежду, что и в прошлый раз, и выглядел из-заэтого почти привычно.

- Ты подготовила вопросы? – поинтересовался Ира вместоприветствия.

Мы стояли посреди прихожей, изучая друг друга без тенисмущения или неловкости.

- Кто ты и кто я? – спросила я после непродолжительногомолчания.

Ира кивнул так, будто ничего иного и не ждал. Мы прошли вгостиную, он сел на диван, а я осталась стоять. Казалось, он нарочно тянетвремя, делая вид, что обдумывает ответ.

- Я один из семи смертных грехов, - наконец,ответил Ира, - Как ты, наверное, догадалась, речь о гневе.

Ира видел, что я жду продолжения и решил неделать пауз. В прошлый раз мы условились о доверии, и он, кажется, понимал, чтоя не собираюсь отступать.

- А ты – Вестница. Вестники – это люди с особымдаром. Технически ты человек, хоть и причислена к иерархии ангелов. Есливникать, то всё это довольно многословно, а местами и вовсе скучно, так что будетпроще, если ты задашь пару наводящих вопросов – по существу.

Понятия не имею, как лучше объяснить то, что япочувствовала. Взять хотя бы книги: всегда задавалась вопросом, как можнодостоверно описать момент возникновения веры в невозможное? Я пообещала себе неставить под сомнение Ирины слова, но как это сделать, если сказанное им идет вразрез с привычными представлениями о реальности?

Мужчина заметил моё замешательство.

- Сейчас это сложно понять и ещё сложнеесвыкнуться с мыслью, что всё это –

 правда, с которой придется жить, но поверь – дальше будетлегче, - заверил он, почти не меняясь в лице.

- Дар – это умение видеть прошлое? – с трудомворочая языком, спросила я. В горле пересохло, мысли путались, чувствасмешались, но я изо всех сил пыталась соображать.

Гнев кивнул.

- Отчасти. Потом, кроме прошлого, ты сможешь видетьнастоящее и будущее. Настоящее – это самые важные из упущенных возможностей,будущее – бесконечные вероятности развития событий.

- Зачем всё это нужно?

- Вестники отвечают за человеческие жизни, но об этом потом,ведь ты только на пути к становлению. Твой дар жалок и неуправляем. Я здесь длятого, чтобы сделать из тебя настоящую Вестницу и научить быть ею.

Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Япереваривала информацию, он пытался не мешать. Мне удалось уяснить, что весьобъем необходимых знаний за раз получить не удастся и это к лучшему, ибо несправлюсь. Ладно, учеба есть учеба, главное понять – оно мне надо?

- А отказаться можно? – уточнила я без особой надежды.

- Конечно, - Гнев даже бровью не повел.

- Тогда я отказываюсь.

Ира смерил меня серьезным, немного виноватымвзглядом.

- Ты можешь отказаться, но твой дар никуда неденется и рано или поздно сведет тебя с ума, - предупредил он.

- Выходит, у меня нет выбора?

- Есть вещи, которые нам не подвластны. Иногда судьба лишьочень изящно имитирует иллюзию выбора. По факту его может не быть, - пожалплечами Ира. В нем было что-то от стеснительного мальчишки: что-то в жестах, ввыражении лица; что-то трогательное и милое сквозь серьезное и задумчивое, как обоис машинками из-под свежего слоя краски.

- Ты не человек, но выглядишь, как человек, - заметила я.

- Занимаю чужое тело, - ответ прозвучал так, будто речь шлао чем-то незначительном.

Мы снова помолчали.