Книга Тринадцать подвигов Шишкина - Олег Петров

А неминуемый нравственный дискомфорт? Это сколько же народу – однокурсники, институтские начальники и «преподы», весь остальной люд – кто столь широко оповещен и потрясён героическим решением Шишкина-младшего добросовестно отработать на селе три года, – как минимум! Вся эта публика будет ржать в лицо и в спину, злорадно обгладывать каждую косточку. Спёкся! Струсил! Не смог выбраться из-под маминой юбки! Решимости не хватило. Сдулся герой надувной! Городской слюнтяй, изнеженный номенклатурный Мальчиш-Плохиш!..

«Нет! – мысленно воскликнул Шишкин-младший. – Это сладкое слово «свобода»! Карету мне, карету!..»

Если бы комсомольский обаяшка Виктор Николаевич в этот миг подошёл к окну, он бы крайне обрадовался, что его предложение молодой выскочка отверг. Областной комсомольский бог второго ранга увидел бы этого типчика в классической позе придурка: стоит посреди тротуара и воздевает руку как вождь с броневика. Ди-аг-ноз!

Но Виктор Николаевич к окну не подошёл. Едва за Шишкиным-младшим закрылись двери, комсомольский чиновник снял трубку и накрутил номер тестя.

– Папа? – уточнил он бархатным голосом. – Как и обещал, пригласил я Александра Шишкина на беседу. Предложил место инструктора в орготделе… Что?.. А нет пока другой вакансии. Да это и неважно. Ваш протеже отказался… Представьте себе! Да ещё и театр тут развёл: не готов, не справлюсь, надо опыта в работе с людьми поднабраться… Ага, в деревне решил поднабраться… Ну почему же! Даже уговаривать его пытался!.. Что думаю?.. Или дурак… Или ему из города надо исчезнуть… А что! Может, натворил чего… Вот и я подумал… Ну не пионерская же зорька в заднице играет!.. Хитрит чего-то паренёк… В общем, я даже и рад, что он в отказ пошёл. Нашим легче… Мутный он какой-то… Да… Да… Понял… Нет, к сожалению, на обед подъехать не получится… Надо срочно справочку для ЦэКа подготовить, после обеда звонить будут… А у них же как раз девять утра будет… Всего доброго, папа…

Виктор Николаевич аккуратно водрузил телефонную трубку на место, облегчённо откинулся на спинку кресла и достал из верхнего ящика стола бело-красную коробочку «Marlboro». C удовольствием протянул под носом, вдыхая импортный аромат, сигарету, водрузил её в уголок рта, щёлкнул золотистой зажигалкой. Ослабив галстук, снял белый кирпичик голубкой гулькнувшей трубки внутренней связи:

– Галочка, а не выпить ли нам с тобой, солнышко, кофейку?..

Тестя-«папу» Виктор Николаевич откровенно побаивался. Тот мог одним телефонным звонком сбросить с комсомольского Олимпа и, в лучшем случае, загнать в тартарары. Тесть Виктора Николаевича занимал должность зампредседателя облисполкома и имел такие обширные номенклатурные связи, в том числе и в столице нашей Родины, что в ЦК ВЛКСМ Виктору Николаевичу могли в кратчайшие сроки выписать «волчий билет», а уж про область и говорить нечего. Однако душонка трепещет, а ручонки делают, особливо когда они шаловливые. И зятю, страстно обожающему прекрасный пол, пришлось освоить основные законы конспирации, потому как он женился не на влюблённой в него Липочке, а на возможностях её папочки двигать зятя вверх по карьерной лестнице.

А что же всемогущий зампредоблисполкома взялся трудоустраивать Шишкина-младшего? Ларчик открывается просто. Супруга этого большого областного чиновника – старинная и, пожалуй, единственная подруга сердобольной Рахмили Ахметовны. Как читатель помнит, только её одну и потрясло решение Шишкина-младшего податься в деревенскую школу. А обширнейший багаж психолого-педагогических знаний автоматически подсказал, по сути, наличие дисбаланса в юной душе выпускника. И Рахмиля Ахметовна решила помочь не пропасть мальчику во глубине сибирских… нив. Ещё бы мальчик повёл себя соответственно. А он и тут… Но откуда же даже доктору психологии ведать об истинных причинах этого настырного стремления Александра к неведомой свободе!

В общем, подруга попросила супруга, тот поднапряг зятя, но всё закончилось пшиком. И тема была закрыта. Чего бисер-то метать…

Шишкин-младший, понятно, всего этого не знал и грешил на собственного папашу. Устроил вечером дознание, чем вызвал отцовский гнев и материнскую истерику.

– Ты чего о себе возомнил?! – с презрением глядел на сына Сергей Петрович. – Наломал дров, обвинений нам в твоём неправильном воспитании насыпал, красивых лозунгов поразвесил, а теперича – в кусты?

– Я не в кусты! Я по-прежнему – в поля! А вот кто меня без меня женить хочет?! Не надо ломать мой внутренний стержень!

– Ого-го, какие мощные слова! Хорошо учили филолога! – откровенно насмехался Шишкин-старший. – Да твой внутренний стержень – обычное шило в заднице! Романтики ему захотелось! Как же… Ну и катись со своей романтикой в это самое… как его… Чмарово! Там она у тебя быстро пройдёт!..

– Серёжа, Сашенька! Не ссорьтесь! – заламывала руки Альбина Феоктистовна.

– А чего он за моей спиной…

– Я тебе ещё раз повторяю: ты решил – вот и хлебай! Ещё я в интриги мадридского двора не играл! Мать, вон, узлов понавязала, коробов напаковала – на целую дивизию!.. И как у тебя ещё хватает наглости нас обвинять?! Ты кто такой, – окончательно набычился Сергей Петрович, – чтобы мы тут как бы представление со всеми этими сборами перед тобой разыгрывали? Тебе давно всё было высказано. Решил ехать – поезжай! А нам нервы не мотай. Мать и так уже изошла!

Шишкин-старший выругался и ушёл к себе в кабинет, плотно закрыв за собой туда дверь.

– Но ведь кто-то подсуетился… – в который раз повторил Шишкин-младший, глядя то на мать, то в окно, то на ковёр под ногами.

– Господи… – в который раз вздохнула Альбина Феоктистовна. – Ты столько читаешь детективной литературы, а сыщик из тебя никакой. Да в любой интриге самое первое предположение: шерше ля фам!

– Ты это о чём? – вздрогнул Шишкин-младший и быстро перебрал в уме всех прелестниц, затягивающих на его нежной шее удавки. Подходящей кандидатуры пока не обнаружилось…

– Господи… – повторила мать, и в её голосе даже бряцнул оружейный металл. – Да чего тут гадать!

Альбина Феоктистовна ткнула пальцем в сторону прихожей.

– Про соседушку забыл?

– Машка, что ли?! – засмеялся Александр. – Ма, да ты в своём уме? Чего она может…

– Она пока ничего… – многозначительно сказала маман Шишкина. – Но есть ещё Георгий Аполлонович, с руки которого кормятся всяким импортом иногда такие люди, которые как раз могут…

– Да я на Машку с высокой колокольни… Ты как будто не знаешь и не ведаешь!

– Все вы так говорите, а потом – раз! А уж ты-то…

– А что я-то?

– Молчи лучше! – грозно посмотрела на сына Альбина Феоктистовна. – Мне достаточно того, как твои лахудры у нас телефон обрывают!

– Так это же лучшее доказательство, что Машка совершенно побоку…

– Ага, ещё и поговорка есть: наш пострел везде поспел.

– Ну здесь-то я чист и безгрешен! – Александр, смеясь, прижал руку к груди. – Тем более что я бегу, скрываюсь с глаз богини этой черноокой!..