Книга Пустышка. Что интернет делает с нашими мозгами - Николас Дж. Карр

Часы не просто стали более точными или богато украшенными. Они стали меньше в размерах и дешевле в производстве. Миниатюризация привела к возникновению механизмов, которые можно было повесить в комнате жилого дома или даже носить с собой. И если появление больших часовых механизмов изменило способ работы, совершения покупок, игр и другого поведения людей как элементов более или менее регулируемого общества, то распространение личных инструментов для контроля времени - комнатных, карманных, а позднее и наручных часов - привело к более интимным послед­ствиям. По словам Лэндиса, персональные часы стали «всевидящим и всес- лышащим компаньоном и надсмотрщиком». Постоянно напоминая своему владельцу о том, сколько времени тот использовал, потратил или потерял, часы одновременно превратились «и в продукт, и в ключ в области личных достижений и производительности». «Персонализация» точно измеряемого времени «стала основным стимулом для развития индивидуализма и одним из наиболее важных черт западной цивилизации».

Механические часы изменили наш взгляд на самих себя. Они, как и карта, изменили то, как мы мыслим. Как только часы превратили время в серию интервалов одинаковой продолжительности, наши умы стали делать упор на методичную, умственную работу по разделению и измерению. Во всех вещах и явлениях мы принялись замечать элементы, составлявшие целое, а затем начали обращать внимание и на более мелкие части этих элементов. Наше мышление начало развиваться по принципам, заложенным Аристотелем: мы стали акцентировать внимание на абстрактных явлениях, находящихся за видимой границей материального мира. Часы играли огромную роль в про­движении нашей цивилизации из Средневековья в эпоху Возрождения, а затем и в эпоху Просвещения. Льюис Мамфорд, размышляя в своей книге 1934 года «Техника и цивилизация» о влиянии технологий на человека, говорил, что часы «помогли человеку поверить в существование ни от кого не зависящего мира, состоявшего из математически измеримых последовательностей». Прежняя «абстрактная обо­лочка времени, разделённого на части» преврати­лась в «отправную точку как для действий, так и для размышлений». Независимо от того, какая именно практическая необходимость привела к созданию и активному использова­нию механизмов отслеживания времени, именно методичное тиканье часов помогло и самому человеку, и его разуму обрести научные черты.

* * *

Любая технология представляет собой выражение человеческой воли. С помощью инструментов мы пытаемся расширить внимание и кон­троль над различными обстоятельствами - природой, временем и расстоя­нием и даже друг другом. Наши технологии можно грубо разделить на четыре категории в зависимости оттого, как они поддерживают или усиливают наши природные способности. Первая группа, к которой относятся плуг, штопаль­ная игла и реактивный самолёт-истребитель, расширяет границы нашей физи­ческой силы, ловкости или устойчивости. Вторая группа, к которой относятся микроскоп, усилитель и счётчик Гейгера, расширяет границы чувствительно­сти наших органов чувств. Третья группа, включающая в себя водохранилища, противозачаточные таблетки и генетически модифицированные зерновые культуры, позволяет изменить окружающую нас природу для того, чтобы она больше соответствовала нашим потребностям или желаниям.

Часы и географическая карта принадлежат к четвёртой категории, кото­рую можно назвать «интеллектуальными технологиями». Этот термин, хотя и в несколько ином смысле, был впервые использован социальным антро­пологом Джеком Гуди и социологом Дэниелом Беллом. К интеллектуаль­ным технологиям относятся все инструменты, помогающие нам расширить или поддержать свою умственную силу, - искать или классифицировать информацию, формулировать или выражать идеи, обмениваться ноу-хау и знаниями, проводить измерения или расчёты, расширять мыслительные способности. Пишущая машинка представляет собой интеллектуальную тех­нологию. К этой же категории относятся счёты, логарифмическая линейка, секстант, глобус, книга и газета, школа и библиотека, компьютер и Интернет. И хотя любой инструмент способен повлиять на наши мысли и суждения - плуг изменил взгляды крестьянина, микроскоп открыл новые горизонты для учёного, - но именно интеллектуальные технологии оказали наиболее значительное и продолжительное воздействие на то, что и как мы думаем. Это - ближайшие инструменты, которые мы применяем для самовыражения, формирования личной и общественной идентичности и для развития отно­шений с другими.

Перенося слова на бумагу с помощью «пишущего шара», Ницше осознал, что инструменты, используемые для письма, чтения и другого манипулиро­вания информацией, влияют на мышление так же, как мышление влияет на них. Именно это является основной темой интеллектуальной и культурной истории человечества. Как показывают примеры географической карты и механических часов, когда интеллектуальными технологиями начинают пользоваться все, они распространяют новый или развивают существую­щий тип мышления на всю популяцию, не ограничиваясь отдельными пред­ставителями элиты. Иными словами, каждая интеллектуальная технология содержит в себе интеллектуальную этику, набор предположений о том, как работает или должно работать человеческое мышление. У карт и часов есть некая общая этика. Оба этих инструмента придают большую значимость измерениям и абстрагированию, восприятию и определению форм и про­цессов за пределами наших обычных чувств.

Интеллектуальная этика той или иной технологии редко попадает в поле зрения её изобретателей. Они обычно настолько погружены в решение кон­кретной проблемы или сложной научной или инженерной дилеммы, что не замечают более широких последствий своей работы. Об этике часто забы­вают и пользователи технологии. Они, слишком сильно увлечены практиче­скими преимуществами, которые извлекают из использования инструмента. Наши предки не занимались усовершенствованием или использованием карт для того, чтобы развить свои способности в области концептуального мыш­ления или открыть тайны окружающего нас мира.

Они не производили механические часы с целью более активного раз­вития научного образа мыслей. Всё это было побочным продуктом развития технологий. Но каким продуктом! В конечном итоге, самое значимое воз­действие на нас оказала именно интеллектуальная этика, присущая этим продуктам. Интеллектуальная этика представляет собой сообщение, переда­ваемое средством коммуникации или другим носителем разуму и культуре пользователей.

На протяжении многих столетий историки и философы наблюдали и активно обсуждали роль технологий в формировании цивилизации.

Некоторые были согласны с концепцией, получившей благодаря Торстейну Веблену название «технологического детерминизма». Они утверждали, что технологический прогресс, рассматриваемый ими в качестве автоном­ной силы вне человеческого контроля, служил основным фактором влия­ния на историю человечества. Карл Маркс, разделявший эту точку зрения, писал: «Ручная мельница даёт вам общество с сюзереном во главе, паро­вая мельница - общество с промышленным капиталистом». Ральф Уолдо Эмерсон сказал об этом же по-другому: «Вещи сидят в седле / И едут вер­хом на человечестве». В крайнем выражении детерминистского взгляда на людей, они становятся чем-то большим чем «половые органы механистиче­ского мира», как замечательно написал Маклюэн в своей книге «Понимание медиа»11. Согласно этой точке зрения, наша основная роль состоит в том, чтобы создавать ещё более изощрённые инструменты - то есть «опылять» машины подобно тому, как пчёлы опыляют растения до тех пор, пока техно­логии не разовьются настолько, что машины научатся воспроизводить себя сами. И с этого момента мы станем не нужны.