Книга История Англии от Чосера до королевы Виктории - Джордж Маколей Тревельян

В период нормандских королей вследствие тесной связи, существовавшей между епископатом и королевским правительственным чиновничеством, варварская страна была богата одаренными и образованными чиновниками; благодаря своему епископскому авторитету они имели такое влияние, что могли, действуя в качестве слуг короля, заставить невежественных и грубых баронов подчиняться им. Но с каждым новым поколением целесообразность системы, некогда столь ценной для страны, ослабевала. Теперь было много пригодной для королевской службы светской интеллигенции, и одним из ее представителей был Чосер. Монополия духовенства на несение секретарской службы и занятие епископами важнейших государственных постов стали возбуждать справедливое недовольство. В Англии в это время уже имелись интеллигентные и высококвалифицированные юристы и прекрасно образованные люди, которые могли с успехом руководить государственными делами величайшей важности. Именно этого типа люди при Тюдорах заменили и прелатов, и знать как орудие королевского управления. Уже при последних Плантагенетах были заметны первые признаки такой перемены. Благодаря петиции палаты общин в 1371 году, направленной против назначения духовенства на высшие государственные посты, в течение некоторого времени светские лица чередовались с духовными в должности канцлеров и казначеев государства.

Поглощенные заботами светской службы, епископы обращали мало внимания на жалкое положение своих епархий. Не было ничего нового в том, что места в приходах оставались вакантными или замещались опозорившимися служителями церкви, а то и вовсе лицами, не имеющими духовного звания, к тому же плохо оплачиваемыми. Если папа способствовал продаже индульгенций и поддельных реликвий, то епископы смотрели на это только как на одну из законных коммерческих операций; не проявляя чрезмерной щепетильности, они снабжали продавцов папских индульгенций письмами, рекомендуя их товар населению.

Пренебрежение епископов одной из своих обязанностей – надлежащим контролем над церковными судами – привело к неблагоприятным последствиям. Что касается завещаний и браков, которыми тогда ведала церковь, то в этой области церковные суды были не более продажными или бездеятельными, чем светские судьи и законоведы того времени. Но наиболее специальные функции епископского суда, касавшиеся религиозных дел, остававшиеся обычно в ведении архидиакона, вызывали во времена Чосера большие скандалы, как это показывает его «Рассказ нищенствующего монаха». Дела о проступках, не рассматриваемые светскими судами, в частности дела о половой распущенности, входили в область церковной юрисдикции. Так как фактически обычай замены наказания денежным платежом сделался общим явлением, то от этой официально признанной практики был только один шаг до шантажа грешников в их же собственных домах чиновниками епископского суда, в особенности «судебными приставами», пользовавшимися самой дурной славой.

Хотя епископы и пренебрегали многими своим обязанностями, все же они были очень заинтересованы в некоторых церковных делах: боролись за церковные привилегии и церковные вклады со всеми посягателями и травили еретиков, когда ересь впервые (в 1380 году) серьезно подняла голову в связи с отказом Уиклифа признать догмат пресуществления во время литургии.

Несомненно, многие прихожане добросовестно и относительно хорошо обслуживались людьми, подобными чосеровскому «бедному священнику» (единственный тип духовенства, к которому поэт, по-видимому, чувствовал симпатию и уважение), но значительная часть церковных приходов в бенефициях, пожертвованных мирянами, раздавалась людям, совсем не имеющим священнического сана, или просто мирянам. И слишком уж часто церковь принадлежала монастырю или богатому священнику-абсентеисту и совместителю, а фактически обслуживалась плохо оплачиваемым невежественным священником, служившим только обедню и понимавшим латинские слова, которые он бормотал, нисколько не лучше, чем его слушатели. Другие приходские священники могли бы хорошо исполнять свои обязанности, но в поисках более свободной и интересной жизни и дополнительных денежных доходов уходили из своих приходов в Лондон, Оксфорд или поступали в дом какого-нибудь крупного магната. Приходский священник редко был ректором, часто он не был даже викарием; обычно это был капеллан или клирик, мизерно оплачиваемый за исполнение обязанностей, которыми пренебрегал священник, получивший бенефиций.

Вследствие этого поучения и проповеди в английской деревне не имели большого значения, поскольку это касалось приходского священника, хотя обедню он служил регулярно. Но этот пробел в значительной степени восполнялся нищенствующим монахом-проповедником во время его регулярных посещений, странствующим продавцом папских индульгенций, с его сумкой, «полной индульгенций, прибывших из Рима совсем горячими», уиклифовскими еретическими миссионерами и агитаторами Джона Болла с их проповедью христианской демократии. Безразлично, будем ли мы смотреть на этих проповедников, вторгающихся «на чужое поле», как на сеющих плевела в пшеницу или как на обогащающих урожай господень, они сыграли большую роль в религиозной и умственной жизни страны. Они распространяли новые взгляды и мысли, последние учения и новости текущего дня, донося их до отдаленных крестьянских домов и хижин, жители которых никогда не покидали своих мест и не умели прочесть ни одного слова. Эти разносчики религии непрерывно двигались – пешком и на лошади – по извилистым грязным дорогам и зеленым тропинкам Англии. И к этой странствующей братии нужно прибавить более светски настроенных менестрелей, скоморохов, фигляров, нищих и всякого рода шарлатанов, а также странников «по святым местам» и странников по мирским делам. «Все путники исполняли роль «микробов», как их назвал историк Жюссеран, заражая оседлую частьнаселения идеями о новом веке и о более обширном мире. Они же подготовляли переход от средневековья к Новому времени.

Нищенствующий монах

В самой церкви царил приходский священник, совершавший литургию, посещавшуюся по воскресеньям большею частью жителей его деревни. Церковь была центром средневековой религиозной жизни. Крестьянин посещал ее каждое воскресенье, и хотя он не мог следить за латинскими словами, но хорошие, благородные чувства пробуждались в глубине его души, когда он, коленопреклоненный, переворачивал молитвенник и слушал знакомые, но все еще таинственные для него слова. Он видел вокруг себя на стенах фрески со сценами из Священного Писания и из Жития святых; а на куполе – Страшный суд, изображенный в ярких красках: с одной стороны, рай, готовый принять праведника, с другой – пылающий ад с палачами дьявола, терзающими обнаженные души. Страх перед адом был самым сильным средством, которым беспощадно пользовались все проповедники и исповедники для обогащения церкви и для приведения грешников к раскаянию.

Правоверные отправляли еретиков, а еретики – епископов в вечно горящее пламя, но обе стороны держались одного мнения, что в аду едва ли хватит места, ибо там «целая безднанищенствующих монахов».

Крестьянин знал некоторые изречения Христа и события из его жизни и из жизни святых, а также многие рассказы из Библии, как, например, про Адама и Еву, про Ноев ковчег, про мудрость Соломона и его жен, про судьбу Иезавели, Иеффая и его дочерей, «которых он очень любил». Все это и многое другое с многочисленными своеобразными прикрасами он узнавал из «божественных песнопений» и из чувствительных и занимательных проповедей нищенствующих монахов. Крестьянин никогда не видел Библии на английском языке, но даже если бы он ее увидел, то не смог бы прочесть. Английский крестьянин не знал ничего похожего на общие молитвы или на чтение Библии в семейном кругу. Но религия и разговоры о ней окружали его жизнь. Крест с распятием Христа часто находился перед его глазами, и он хорошо помнил предание о распятии.