Книга Берия и НКВД накануне и в годы Великой Отечественной войны - Александр Север
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По современным официальным данным «всего по линии зафронтовой работы органами госбезопасности было подготовлено и заброшенно во вражеский тыл 2222 оперативные группы, из них 244 Четвертым управлением НКВД СССР, а остальные — 4-ми Отделами территориальных органов. 20 опергрупп действовали по заданию военной контрразведки». А ведь каждую из этих групп нужно было подготовить, обеспечить ее переброску через линию фронта, а потом создать ей условия для эффективной деятельности. Это не только получение рапортов о количестве пущенных под откос вражеских эшелонов и уничтоженной военной техники противника, но и снабжение группы всем необходимым (взрывчаткой, боеприпасами, медикаментами, свежими листовками и газетами для проведения агитационной работы среди местного населения и т. п.).
А большинство спецгрупп выполняли не только диверсионные, но и разведывательные задачи. Если с диверсиями относительно просто, — Центр указал участок железной дороги или шоссе, где нужно парализовать движение, и партизаны с Лубянки начали действовать, выполняя задание Москвы, — то с разведывательными задачами сложнее. Нужна постоянная радиосвязь с Центром. С помощью нее руководство спецгрупп получало задания и сообщало добытую информацию. А данные быстро устаревали, поэтому их нужно было оперативно передать потребителю — обычно представителю командования Красной Армии или в Центральный штаб партизанского движения.
Так что Лаврентию Берии как руководителю Наркомата внутренних дел приходилось очень много заниматься и организацией партизанского движения в тылу врага.
В годы Великой Отечественной войны в подчинении у Лаврентия Берии находилось несколько десятков тысяч профессиональных диверсантов, прошедших суровую школу в тылу противника и числившихся в списках НКВД. Если за линию фронта отправлялась разведывательно-диверсионная группа Четвертого управления НКВД СССР, то все ее бойцы состояли на вещевом, денежном, продовольственном и другом довольствии этого ведомства.
Точную численность армии «партизан с Лубянки» мы никогда не узнаем. И дело не только в секретности этих сведений, но и в отсутствии общепризнанной большинством историков и специалистов методики подсчета. Как быть с теми, кто присоединился к спецорядам уже непосредственно в тылу врага. Их учитывать или нет? С одной стороны, их нет в списке военнослужащих ОМСБОНа или НКВД-НКГБ. А с другой — они сражались на равных с прибывшими из-за линии фронта и подчинялись чекистам-командирам. Чем одни хуже других?
Поэтому каждый называет свою цифру. Например, бывший начальник УФСБ по Новгородской области генерал-майор Вячеслав Алексеевич Осин в своем докладе «Роль и место контрразведки в военной структуре органов госбезопасности», сделанном им в апреле 2000 года на прошедшей в Великом Новгороде научно-практической конференции «Контрразведка вчера и сегодня», сообщил: «В начале войны для разведывательно-диверсионной работы была создана Особая группа при наркоме внутренних дел, личный состав которой насчитывал 25 тысяч человек…».
О «таинственной» группе, которая находилась в непосредственном подчинении Лаврентия Берии, мы расскажем ниже. А сейчас лишь отметим, что двадцать пять тысяч человек — это, возможно, численность «штатных» партизан с Лубянки. Говоря другими словами, тех, кто значился в ведомостях на получение продовольствия, оружия и т. п. Маловероятно, что все эти люди в годы войны трудились в тиши московских кабинетов. Скорее всего, их рабочие места — землянки в лесах Белоруссии. Косвенно нашу догадку подтверждает и такой факт. Количество бойцов в разведывательно-диверсионной группе или спецотряде в среднем составляло от трех до тридцати человек. Уже на месте такое подразделение вырастало по численности до партизанской бригады или оставалось таким же малочисленным. Среднее арифметическое — пятнадцать «партизан с Лубянки» в одном подразделении. Умножим эту цифру на 2222 (количество спецгрупп и спецотрядов) и получим результат — свыше 30 тысяч человек.
До сих пор мы говорили лишь о «штатных» партизанах, которые направлялись за линию фронта, скажем так, в индивидуальном порядке. А ведь были еще бойцы истребительных батальонов. Когда враг был далеко, они активно участвовали в охране прифронтовой полосы — ловили вражеских сигнальщиков и диверсантов, ликвидировали авиадесанты противника, охраняли общественный порядок и т. п. А когда враг уже был на подходе, то эти подразделения трансформировались в партизанские отряды. И уходили в лес на заранее подготовленные базы, где были не только землянки, но и запасы продовольствия.
Сейчас уже сложно сказать, кто предложил использовать бойцов истребительных батальонов в качестве кадров для партизанских отрядов, но сама идея была гениальная. Хотя бы потому, что истребительные батальоны комплектовались местными жителями. А это значит, что они прекрасно знали район дислокации партизанского отряда. Также была предусмотрена военная подготовка. Все бойцы имели огнестрельное оружие. Командирами назначали кадровых военных или чекистов.
Если рассматривать роль Лаврентия Берии в этом проекте, то он как минимум не мешал своим подчиненным в реализации этой идеи. Хотя по отдельным косвенным признакам можно утверждать, что главный герой нашей книги принял активное участие в реализации этого плана. Штаб истребительных батальонов в структуре центрального аппарата НКВД очень быстро занял свое место. А, учитывая медлительность и неповоротливость бюрократического механизма этой структуры, можно предположить, что необходимыми согласованиями занимался сам нарком внутренних дел.
Об истребительных батальонах мало писали в нашей стране. Поэтому существует определенный стереотип. Для неспециалистов эти воинские формирования ассоциировались с дивизиями народного ополчения. Если последних, вместе с курсантами военных училищ, использовали для прикрытия «дыр» в обороне Москвы, то первых для отлова немецких парашютистов. Необученные, плохо вооруженные и негодные к строевой службе инвалиды, безуспешно пытались поймать прекрасно подготовленных вражеских агентов, путаясь под ногами у доблестных сотрудников военной контрразведки, чекистов и милиционеров.
Непонятно, правда, почему 1700 истребительным батальонам (общая численность превысила 328 тысяч бойцов) руководство страны доверило охрану жизненно важных объектов (электростанции, склады, железнодорожные станции и т. п.), несение патрульно-постовой службы в населенных пунктах, а также выполнение различных оперативных задач органов внутренних дел и государственной безопасности. Начальники истребительных батальонов имели право широко использовать агентурно-осведомительный аппарат органов НКВД-НКГБ, а также создавать собственные агентурные аппараты из лесников, пастухов, железнодорожных обходчиков и других людей. Их использовали для выявления парашютных десантов и диверсантов противника.
Использование истребительных батальонов доказало свою эффективность. Например, УНКВД Московской области с помощью бойцов этих подразделений задержало более 200 агентов фашисткой разведки.
В высокой боеспособности действия этих подразделений нет ничего удивительного. Большинство бойцов истребительных батальонов прошло специальную военную подготовку, да и со здоровьем у них все в порядке. В действующую армию они не попали из-за того, что получили отсрочку (например, работая на важном производстве). Их планировалось использовать в качестве бойцов партизанских отрядов (после того, как районы их проживания займет противник). А, например, в Москве им предстояло, наравне с бойцами 2-й мотострелковой дивизии НКВД, участвовать в обороне каждого дома. Сложно представить, чтобы такое ответственное задание поручили людям, не способным держать оружие. Участников будущих уличных боев в столице специально обучили борьбе с танками.
