Книга Великие тайны золота, денег и драгоценностей. 100 историй о секретах мира богатства - Елена Коровина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Андреа руки затряслись. Позабыв про синьора Паллу, он повернул домой. Что за рок — как только на горизонте появляется Франция, у Лукреции находится ухажер?.. Андреа потянулся к бутылке. Эта верная спутница выручала его не раз. А что еще остается, если заказчики в последнее время все чаще воротят нос от его работ? Вот недавно хозяин мясной лавки помотал головой и тихонько вздохнул: «Конечно, Андреа, я не спорю, может, твоя жена и красавица. Но я заказывал образ Мадонны для молитв. Я не могу молиться на твою жену».
Мясник ушел насупившись. Картина осталась на столе. Андреа, как всегда волнуясь, стиснул кисть. Та сломалась. Этот резкий звук привел художника в себя. Вот до чего он докатился — рисует на потребу мелких лавочников, да и те не берут!.
Но почему? Может, монетка Луиджи утеряла силу? Шатаясь, Андреа подошел к стене. Там стояли непроданные картины. Художник пошарил сзади на одной — заветной. Пусто! Куда ж она подевалась? Андреа внимательно обследовал картину. Ничего. Может, закатилась куда? Пьяно рухнув на пол, художник тщательно обшарил весь угол. Монета исчезла. И что будет теперь?! Ох, пропади все пропадом!
Андреа всхлипнул, пьяно прослезился и погрузился в забытье. Вернувшаяся Лукреция с ужасом смотрела на пьяного мужа, валяющегося на полу, и груду полотен вокруг. Не думала она, что их так много — нераскупленных заказов! Изображения Девы Марии, святых Цецилии, Анны, Елизаветы… И на всех она — Лукреция. Сегодня один знакомый посмеялся: может, твой муж ничего не умеет писать, кроме твоих портретов, или ты наложила заклятие на его кисть? Гнусное вранье! Андреа — прекрасный художник и может рисовать всё! Пришлось повести обидчика в лавку братьев Гирландайо — там на самом видном месте висит «Святое семейство» работы Андреа, которое хозяева зовут «воистину божественным». А они понимают толк в искусстве, как-никак — художники уже в третьем поколении!
«Андреа! — Лукреция затрясла сонного мужа за плечо. — Очнись и пойми: ты должен писать заказы не с меня! Возьми натурщицу! Любовницу, наконец! Все художники пишут своих любовниц. Сам великий Рафаэль рисовал булочницу Форнарину». Муж очнулся и сонно уставился на нее: «Только ты! Других не умею…»
«Сумеешь! — Лукреция рванулась к двери. — Я ухожу! Вернусь, когда ты перестанешь меня рисовать!»
Дверь захлопнулась. Дом замер. А через пару месяцев во Флоренцию пришла чума. Художника Андреа дель Сарто не стало то ли 28, то ли 29 сентября 1530 года. Во время эпидемий не следили за датами.
Похоронили Андреа его бывшие ученики на деньги, собранные Джорджо Вазари. Когда спустя месяц Лукреция забрела в опустевший дом, там не было ничего — ни мебели, ни картин. Все ушло за долги.
Лукреция остановилась у окна. Слезы бежали по щекам. Она оказалась права — вернулась именно тогда, когда он уже больше не сможет ее писать. Неужели досужие языки правы, она и действительно — ведьма? Надо бы в церковь сходить — исповедаться и замолить грехи…
Но началась еще более сильная вспышка эпидемии, священникам стало не до исповеди какой-то вдовы художника. С тех пор Лукрецию никто больше ее не видел. Может, она уехала, но, скорее всего, ушла вслед за мужем. Наверно, побоялась, что там, в горнем мире, Андреа не сможет рисовать, раз ее нет рядом…
В 1530 году полотна Андреа дель Сарто пошли с молотка по 50 флоринов. Но спустя века, в первый год третьего тысячелетия, одну из «Мадонн» Сарто продали на аукционе Сотби. За миллион долларов! Покупателя нисколько не смутило, что и эта Мадонна была все той же Лукре-цией. Зато он с явным облегчением вздохнул, обнаружив под рамой холста закатившуюся туда старинную золотую монету. Интересно, что он знал о ней?..
Истории тайных старинных кладов всегда будоражат воображение. Но эта загадка по-своему уникальна, ибо имеет развязку как в реальном, так и в виртуальном мире.
История этого легендарного клада получила огласку осенью 1718 года. Место действия — Москва, государев Преображенский приказ. Главный герой — Конан (по-иному, а может, и правильнее — Конон) Осипов, пономарь церкви Иоанна Предтечи, что на Пресне. Несколько раз сей тощий пономарь пытался прорваться к главе приказа, объясняя свое дело большой важностью. Но, видно, и в те времена чиновничий люд не стремился к разговорам со всякими просителями. Стража просто выбрасывала настырного Осипова вон, а однажды и побила. Вот тогда-то пономарь и не стерпел — гаркнул прилюдно: «Государево Слово и Дело!» Такой клич означал уже не личную нужду, а дело государевой важности. И потому стражники не посмели вновь выгнать Конана, а пропустили к начальству — пусть разбирается. В конце концов, если настырный пономарь соврал и дело его не важно для императорских нужд, его примерно накажут. Неправильное провозглашение «Слова и Дела» грозит тяжелыми последствиями: могут и на дыбу вздернуть, могут и язык вырвать да глаза выколоть.
Однако у Осипова нашлись веские доказательства для употребления тайного клича. Причем такие, что простого пономаря тут же отвезли в дом князей Ромодановских, где в то время гостил самый влиятельный представитель этого старинного рода — личный друг самого императора Петра I, глава сыскного приказа И.Ф. Ромодановский, приехавший из Петербурга.
Хитрый пономарь речь повел исподволь. Объяснил, что по долгу церковной службы частенько сталкивается с историями, всплывающими на исповеди того или иного высокопоставленного прихожанина. Конечно, пономарь — не священник, но и у него есть уши. Вот и услышал он как-то сбивчивое воспоминание бывшего дьяка Большой казны Василия Макарова. Тот рассказывал о каком-то старинном тайнике в подземельях Московского Кремля. Деньги там, видать, немалые. Ну а нынче все понимают, что молодое государство Петрово остро нуждается в средствах, вот Конан и решил рассказать, что узнал.
Ромодановский только хмыкнул. Кажись, дело скучное — обычный донос или, того хуже, выдумка. Но следующее имя, произнесенное Осиповым, заставило князя прислушаться. «Речь идет о мятежной царевне Софье!» — выдохнул пономарь. Князь напрягся. Опальная старшая сестрица императора Петра I, правившая 7 лет — с 1682 по 1689 год, — до сих считалась «персоной вражьей», хоть ее уж давно и на свете не было.
«Это случилось в первый год ее правления, — начал объяснять Осипов. — Дьяк Василий Макаров в то время занимал в Большой казне должность, которая сейчас называется министр финансов. И вызвала его царевна Софья. Повелела пойти с проверкой в тайное подземелье. И шел он через весь Кремль замаскированным подземным ходом от Тайницкой башни до Собакиной, она же Угловая Арсенальная. Ход был древний, осыпавшийся. Софья лично проинструктировала Макарова, где, как и куда сворачивать. Доверяла, значит. И дьяк доверие оправдал. Перекрестился три раза у входа, положился на милость Божью и шагнул в темный, осыпающийся проход. Освещая путь потрескивающим факелом, пробрался под Благовещенским собором, потом под Грановитой палатой. Ну а потом увидел справа две черные толстенные железные двери, запертые на тяжеленные висячие замки, а поперек дверей цепи железные наверчены. Открывать замки дьяку не было приказано, а велено было поступить по-другому: посветить свечой в оконца, вырубленные около каждой двери. Оконца те забраны были железными решетками, но, коли всунуть через решетки свечу, станет видно, что внутри. Макаров так и сделал, да и обомлел. За каждой дверью оказалось по каменной палате, и обе заставлены сундуками аж под самые своды. Вокруг — вековая пыль, так что ясно — к ним давно уже не притрагивались. На сундуках тяжелые замки и смутно белеющие огромные восковые печати — все нетронутые. Словом, царский тайник в целости и сохранности.
