Книга Жан Батист де Траверсе министр флота Российского - Мадлен дю Шатне
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь у него новая форма: голубой плащ на красной подкладке, золоченые пуговицы с якорями, черные кожаные сапоги на высоком каблуке с квадратным носком, черная вигоневая треуголка. На перевязи, расшитой золотом, — лядунка из “русской” кожи (т.е. из красного русского сафьяна), в ней ящичек с патронами. Через плечо перекинута лента из бело-голубой тесьмы, такого же цвета, как темляк на шпаге, на ленте подвешена пороховница с мелким порохом.
По указу 1764 г. в школе обучались восемьдесят гардемаринов. При школе состояли три горниста и два барабанщика. Командовали ими двенадцать офицеров.
Кольбер и его сын Кольбер де Сеньеле уделяли особое внимание подготовке военных моряков: к их обучению привлекались самые хорошие преподаватели. При Людовике XIV преподавание было поручено иезуитам, они считались лучшими учителями. В 1766 г. при Людовике XV иезуиты были от преподавания отстранены, но хотя обучение теперь и перешло к светским лицам, его принципы не изменились. Со времен Кольбера государство считает подготовку кадров для военно-морского флота своей обязанностью.
Обучение гардемаринов во времена Жана Батиста занимало четыре года. Лекции читались в просторных залах арсенала, неподалеку от дома Траверсе. Программа была обширная; помимо арифметики, геометрии, астрономии она включала все те специальные знания, которые необходимы морякам: их учили определять высоту приливов и отливов, вычислять координаты, читать карты течений и рассчитывать дрейф судна, обращаться с компасом, рассчитывать склонения и наклонения, прокладывать курс, знать хронометрию, использовать солнечные циклы и т.д. Гардемарины изучают также черчение — они должны уметь начертить план судна, — фортификацию и гидрографию. К их обучению привлекаются лоцманы Рошфорского порта.
Рошфорский арсенал в XIX в.
Военно-морской министр предложил знаменитому математику Этьену Безу написать для гардемаринов курс лекций. Безу составил “Курс наук, потребных для морской службы” и учебник математики. Этими превосходными пособиями пользовались во всей Европе, в том числе в петербургских кадетских корпусах. Большой известностью пользовался еще один наставник рошфорских гардемаринов — шевалье Жан Франсуа Дю Павийон, автор — совместно с Верденом де Ла Кренн — мемуара о тактике морского сражения, где была предложена новая система сигналов, взятая на вооружение всем военным флотом. На практику обучения моряков оказали большое влияние опубликованный в 1763 г. “Трактат об эволюциях и сигналах” Биго де Морогю, а также “Трактат о маневрах” Буде де Вильюэ.
На третьем году в программе появляются уроки артиллерии, которые ведет искусный артиллерийский офицер. И на четвертом году главное испытание — гардемарины поднимаются на мостик военного корабля и под присмотром опытного капитана командуют всеми его эволюциями. Довершается программа обучения уроками фехтования на шпагах и пиках и, разумеется, уроками танцев — что это за дворянин, не умеющий танцевать? Английскому обучаются по желанию, но этот предмет становится все более популярным, оттесняя на второй план голландский язык.
И вот приходит пора экзаменов. Де Шуазель назначил главным экзаменатором самого Этьена Безу. Он из Бреста переезжает сначала в Рошфор и затем в Тулон и докладывает о результатах экзаменов лично министру.
В училище все четыре года царит строжайшая дисциплина, за неукоснительным соблюдением которой следил начальник училища Иль-Бошен, весьма уважаемый командир. Конечно, без озорства, особенно по ночам, не обходилось, но гардемарины хорошо знали, что на снисхождение можно рассчитывать лишь до определенного предела. К тому же им было куда деть свою неуемную энергию: с первого года они выходили в море. Математическая голова, “морские ноги”, командный голос — все это качества, необходимые, чтобы преуспеть на трудном поприще морского офицера.
1 декабря 1766 г. линейный корабль “Гиппопотам”, сопровождаемый транспортным судном “Пергам”, снялся с якоря в Рошфоре и взял курс на Антильские острова. На его борту находились семь рошфорских гардемаринов. “Гиппопотамом” командовал капитан де Бароден, “Пергамом” — господин де Вилье де Сосюр.
Жану Батисту выпала удача оказаться в числе гардемаринов, включенных в экипаж корабля. Все семеро — Легий, Ле Вассор, Морвиль де Бове, Дорвилье, Паруа де Брак, Блуа и Траверсе — сыновья моряков, и все счастливы, что подобно отцам бросают вызов океану.
В этот первый понедельник декабря мадам де Траверсе вместе со своими младшими детьми Клер и Огюстом с борта яхты, причаленной на Часовом канале у Канатной набережной, которая в это время года утопает в грязи[21], с непередаваемым волнением следит за двумя кораблями, которые под парусами медленно спускаются вниз по течению Шаранты. У нее брат и муж моряки, и она знает, что такое проводы. Но совсем другое дело провожать сына, которому к тому же нет и тринадцати лет. Всем родственникам и друзьям на Мартинике написаны письма, и эти письма везет Жан Батист. А его матушке кажется, что сквозь рошфорские туманы она видит свой родной дом.
Оставив позади Субизскую излучину, “Гиппопотам” бросил якорь на экском рейде напротив устья Шаранты: здесь на него установили пятьдесят орудий[22]. Затем он направился к острову Ре, где корабль ждут триста рекрутов, которых нужно доставить на Мартинику.
Взяв в Лапалисе солдат, “Гиппопотам” снялся с якоря и сопровождаемый “Пергамом”, при хорошем восточном ветре, вышел в море через Антиохийский пролив. На следующий день ветер посвежел, волнение усилилось, и капитан де Бароден, идя в фордевинд, приказал взять рифы у грот-марселя, но все же стеньга грот-мачты сломалась и рухнула вниз. Днем позже показались берега Испании. Чтобы обогнуть мыс Финистерре, был взят курс вест-зюйд-вест. Корабельные плотники занялись ремонтом мачты. Ветер тем временем все свежел, и многим на корабле пришлось несладко. Несколько гардемаринов и почти все рекруты оказались не готовы к испытанию качкой. На Морвиля, Паруа и Блуа было жалко смотреть, а Жан Батист с радостью убедился, что у него настоящий “морской” желудок.
Команда корабля состояла из двухсот человек, к которым надо прибавить еще двадцать шесть солдат. Семь гардемаринов также были зачислены в штат, чем немало гордились. В течение всей кампании они получали жалование: за шесть с половиной месяцев оно равнялось четыремстам пяти ливрам.
