Книга На "Варяге". Жизнь после смерти - Борис Апрелев

флота контр–адмирала Григорова. Желание командующего флотом, конечно, немедленно исполнено. На наших минах в Балтийском море опять взорвались 2 каких‑то немецких судна

25 мая (7 июня). Английская подводная лодка «Е-9», вернувшись из крейсерства, доносит, что на параллели Виндавы она взорвала и утопила германский миноносец и угольный транспорт и повредила другой миноносец.

На Юго–Западном нашем фронте положение все время очень тяжелое из‑за громадной нехватки патронов и снарядов, и страшно то, что нет надежды это поправить своими собственными техническими средствами. Наши заводы вырабатывают гораздо меньше самого необходимого минимума фактической потребности в боевых припасах

26 мая (8 июня) уехал в Седлец Генерал–Квартирмейстер.

28 мая (10 июня). Вернулся генерал–квартирмейстер и в Ставку прибыли с Северо–Западного фронта генерал Бонч-Бруевич и капитан 1–го ранга Альтфатер. В Ставке большое совещание по вопросу об эвакуации из Риги крупных промышленных предприятий.

29 мая (11 июня). В районе Журавно мы имели частичный успех; наш 18–й корпус сбил немцев с их позиций и, в общей сложности, нами взято до 15 ООО пленных.

1/14 июня. Общее положение на фронтах продолжает быть чрезвычайно тяжелым из‑за нехватки патронов, снарядов и винтовок. Точно по телеграфу это напряжение передастся в тылы, и в стране чувствуется накипание нервных нездоровых течений.

2/15 июня. Противник опять нанес удар в районе Ярославля и нам, понеся большие потери, опять пришлось отойти. Критическое положение с винтовками и боевыми припасами грозит ужасными последствиями и висящей над нами необходимостью начать отводить весь фронт вглубь страны, отдавая не только завоеванные нами области, но и нашу Русскую землю.

Намечается, что мы пошлем 5000 человек к союзникам в Дарданеллы, чтобы хоть этим малым отрядом принять участие в борьбе за проливы и Константинополь.

3/18 июня. Английский военный агент сообщил, что в Англии лорд Китчнер образовал «бюро для снабжения русской армии» и запрашивает, можно ли приступить к выделке снарядов для нашей артиллерии. Ночью Верховный главнокомандующий выехал в Холм — поставлен на очередь вопрос о необходимости нам очистить Львов.

4/17 июня. В районе Журавно нами опять взято до 8000 пленных австро–германцев. Вопрос о заказе снарядов разрешился и нам обещано, что в Англии снаряды будут изготовлены в количестве 12 000 000 штук и начнут к нам поступать с октября этого 1915 года. Равным образом нам обещают дать винтовки, которые начнут поступать к августу 1915 года; также нами приобретается 20 000 пулеметов.

7/20 июня. Контр–адмирал Д. В. Ненюков сообщил мне, что Верховный главнокомандующий приказал назначить в отряд, посылаемый в Дарданеллы, одного морского офицера, ознакомленного с общим положением дел в Черном море и на фронтах, и спросил меня, может ли он поручить мне эту должность. Я, конечно, с радостью согласился и в тот же день был отправлен в Петроград для выяснения в Морском генеральном штабе порядка отправки войск и той роли, которую я при них буду играть.

9/22 июля я выехал обратно в Ставку.

10/23 июля. Из‑за страшной нехватки боевых припасов и винтовок мы отдали Львов и эвакуировали занятую нами часть Галиции. С отправкой отряда в Дарданеллы выходит задержка, ибо лорд Китченер прислал телеграмму, в которой он сообщает, что, по его мнению, прибытие наших войск в Дарданеллы помощи союзникам не дасг, а хлопот с их перевозкой будет очень много, сверх сего он полагает, что войска эти могут опоздать, ибо союзники прорвутся в Мраморное море ранее их прибытия.

11/24 июля. В ставку прибыл Государь Император.

12/25 июля. На завтра в Ставке назначено важное совещание Совета Министров под председательством Ею Величества по вопросу снабжения наших армий и о положении в тылу.

Имеются сведения, что немцы собираются обрушиться на Сербию армией силою в 6 корпусов, с целью окончательно раздавить Сербию и пройти через Болгарию в Константинополь, имея целью во что бы то ни стало отстоять проливы.

Этой датой обрывается моя записная книжка–дневник. В дальнейшем я был вызван в Петроград в Морской генеральный штаб.

Туда же был вызван из Каспийского моря капитан 1–го ранга Н. Э. Викорст с тремя обер–офицерами, и нам в Штабе была преподана следующая инструкция: капитан 1–го ранга Викорст назначался начальником отряда транспортов, назначенных к выходу из Владивостока в Дарданеллы с 5000 наших войск. Прибывшие с ним офицеры назначались комендантами на транспорты. Я был назначен комендантом пункта посадки войск во Владивостоке. На походе должен был исполнять должность флаг–офицера начальника отряда, по прибытии в Дарданеллы вступал в должность коменданта пункта высадки. По высадке войск я предполагался к оставлению офицером для связи при начальнике отряда наших войск для сношения его со Штабом Черноморского флота.

К моменту сосредоточения отряда во Владивостоке, туда должны были прийти 4 французских транспорта, на которые эти войска должны быть погружены. Войска брались всех трех родов оружия, но без орудий и лошадей, из частей, расположенных в Восточной Сибири и еще не взятых на войну.

Получив эти инструкции, капитан 1–го ранга Викорст со мной и со своими офицерами выехал во Владивосток.

Ехали мы северным путем, через Вологду и Пермь. Дорога шла красивыми, еще мало заселенными местами, покрытыми лесами. Около самых рельс пришлось увидеть выводок тетеревов.

Промелькнул Урал с его лесистыми вершинами и рекой Чусовой. Началась равнина Западной Сибири. Мне впервые пришлось ехать этим путем, и я с наслаждением следил за красотами и мощностью родной земли. Только будучи долго оторванным от нее в городе или на корабле, начинаешь понимать, как бесконечно разнообразна и прекрасна Россия и как она выходит из всех обычных рамок других европейских стран.

С нами в вагоне ехала группа немок, по–видимому, выселенных из Рижского района. Нас неприятно поражало их недоброжелательное отношение к нашей армии вообще, их стремление знать, почему и куда мы едем Они стали нам совсем подозрительны, когда по получении в пути известия, что нашей подводной лодкой в Балтийском море утоплен корабль противника типа «Дейтчланд», все эти три дамы вдруг переоделись в черные платья, точно нарочно подчеркивая, что они надели траур.

На одной станции после Омска все эти дамы вышли из поезда, и мы в вагоне были почти одни. Интересно было наблюдать, как при переходе через мосты в каждый вагон входили вооруженные солдаты, закрывали двери всех купе и затем заученным, характерным для русского крестьянина голосом говорили — «занавески на всех окнах опустить, сидеть, не смотреть в окна, в случае неисполнения этого приказания буду стрелять». Мосты на Сибирской магистрали охранялись хорошо, и это было необходимо, ибо эта магистраль, равно как железнодорожный путь на Архангельск, были единственными путями, по которым в Россию поступало все необходимое из‑за границы и по которым велся наш вывоз.