Книга Олигарх на том свете - Виталий Дунаев

Атаман уже подготовился к отъезду, набив мешок бутылками, консервами, сникерсами. Мешок он спрятал. Пашке было интересно, а как он приведёт в чувство тех двоих?

К исходу шестого дня Атаман объявил: завтра утром уезжаем.

Поутру он попросил Пашку вылить ведро воды на Серого. Тот зашевелился… Дальнейший процесс Пашка наблюдать не стал. Было много ругани, шлепков, пинков. Наконец, троица появилась у лодки. Учителя и Серого изрядно штормило, Атаман буквально закинул их в лодку. До выхода из озера добрались нормально. А вот попасть в Судбицу оказалось сложно. Вода упала, да и рабочая сила была не в форме. Пришлось Атаману опохмелять всех, чтобы появились силы перетащить лодку из озера в реку. В реке купались прямо в одежде, тёрли друг другу спины, чтобы смыть с одежды ил, которым увозились буквально по уши.

Выжав одежду, сушить её не стали: на теле высохнет. Поехали дальше. Но далеко не уехали: в Южке Пашка сразу налетел на мель. Столкнули лодку, вернулись чуть назад, разогнались… Опять мель. Пашка поднял моторы, толкались вёслами, а где и, вылезая из лодки, толкали её вперёд. Тот же путь вместо пяти минут преодолели за три часа.

— Да, парень, хорошо ты нас спрятал, — усмехаясь, изрёк тоже уставший Атаман. Учитель и Серый валялись на сланях и не шевелились. Вошли в Шексну.

— Куда поехал? Налево надо.

Пашка обматюгал Атамана, мало того, назвал ещё его недоумком.

— Объяснись!

— Мурило, я чё, с базукой мимо ментовки поеду? Не нравится — вылезайте на хрен и топайте пешком.

Ещё вечером Пашка и Атаман договорились, что Пашка отвезёт бомжей на Ягорбу, за дачи, — там есть чем поживиться, да и свалка, на которой тоже в крайнем случае можно кормиться, недалеко.

— Проедем Кономой в Пустынь, там есть канава на Колманское, а там и твоя Ягорба с дачами. Отдыхай: в канаве под мотором не пройти, придётся снова вёслами толкаться.

— Разумно. Слыхал я про ту канаву, но проходить её не случалось. Найдёшь?

— Найду.

Показалось Шеломово, Пашка повернул в Коному. Пересекли Пустынское озеро. Канаву Пашка нашёл сразу, около неё был редкий в этом месте песчаный бережок. Видно было, что по канаве нынче никто не проходил, да и в предыдущие несколько лет — тоже: она густо заросла. Можно было попробовать пройти под мотором, дав средний газ и время от времени поднимая мотор, чтобы сбросить накрутившуюся на гребной вал и винт растительность. Но недолго: через пять минут такого режима либо выдавливало подшипник в редукторе, либо забивало травой систему охлаждения, в обоих случаях надо было разбирать мотор. Пашка не стал рисковать, он поднял моторы и сказал Атаману:

— Бери весло.

Канава шла по болоту, вёсла вязли. А грести не давала растительность. Повторилась каторжная работа: до Колманского озера добрались только к вечеру. Хотелось упасть на слани и не шевелиться. У Пашки дрожали руки и ноги. Даже Атаман сник. Из последних сил Пашка завёл моторы. Лодка понеслась по озеру. Странным образом вернулись силы и настроение.

— Вот она, твоя Ягорба. К дачам или направо?

— А ты бы куда поехал?

— У дач дров нет, а если направо — там безлюдно и дрова. Решай.

— Дуй направо, в мешке есть ещё кой-чего.

Пашка остановил лодку у едиственного на Ягорбе места, где росли чахлые сосны и ёлки.

— Здесь вам будет в самый раз. Топор оставлю.

— Оставайся с нами.

Пашка, помня, как бомжи угнали у него лодку, вежливо отказался, дела, мол, попил, да и будет. Хряпнули литр водки на посошок, попрощались, и через десять минут Пашка был у себя на даче.

Разбудил вечно пьяного соседа, тот помог затащить лодку в гараж, выпили ещё бутылку, и Пашка крепко уснул, забыв даже про базуку в лодке, — так одолела его заросшая травой болотная канава.

Утром Пашку разбудила жена. Выругала за пьянку, за неполитые грядки, оставила еды и ушла. Пашка попробовал поесть — кусок не лез в горло. За окном многозначительно покашливал сосед. Пашка вышел на улицу, поздоровался с ним, отпер гараж. Залез в лодку. В лодке был бардак. Грязи тоже хватало. Главное — базука лежала на месте. Пашка стал выкидывать на пол пустые мешки. В двух что-то было. То, что надо. Пашка сложил всё в один, не забыл запереть гараж и, проходя, мотнул головой соседу: заходи, мол.

Опохмелились, появился аппетит. Поели. Пашка прогнал соседа, полил грядки. Опять стала одолевать слабость, и он лёг поспать до вечера.

Вечером истопил баньку, попарился. Полегчало. Спрятал в кессон базуку, прибрался в лодке. Бензина хватало на поездку за море. Пашка лёг, но не спалось. Пришлось опять позвать соседа…

В восемь утра Пашка уже был в магазине. Закупил провиант, отнёс на дачу. Хорошо упаковал и разместил в лодке. Положил третий мотор — лёгкий восьмисильный "Ветерок". Пашка имел хорошую привычку не жалеть о случившемся, он, в зависимости от случившегося, либо мотал на ус, чтобы больше не повторять ошибок, либо действовал. А сейчас он лишь с усмешкой вспомнил, как они упетались в болотной канаве, ка бы знал — взял бы с собой не только базуку, но и "Ветерка". Этот мотор был усовершенствован и предназначался специально для прополки канав. На гребной вал, между ступицей винта и корпусом редуктора, была одета шайба, водоросли и трава наматывались только на винт. К антикавитационной плите приделан нож, срубающий водоросли, наматывающиеся на винт. Штатные отверстия забора охлаждающей воды можно было закрыть, в этом случае забор воды производился через трубку с фильтром, из наименее засорённого травой места, за транцем.

И около полудня, благополучно переехав море, уже у заморской канавы приладил "Ветерка" к выносному транцу, откинув "Вихри". Прополка канавы была делом нехитрым, но требующим сноровки. Когда на винт наматывалось много водорослей, мотор садил обороты, и Пашка специальной уздечкой поднимал мотор, чтобы винт вышел в воздух. Мотор, не имея сопротивления воды, резко набирал обороты, и водоросли срубались ножом. Секунд через пять той же уздечкой мотор опускался, и прополка канавы продолжалась. После двух прополок можно было идти по канаве под "Вихрями", на полном ходу. Со стороны такое зрелище казалось фантастическим: лодка на полном ходу из реки вылетала на луг и неслась по нему, постепенно скрываясь за кустами. Три километра канавы Пашка прополол за сорок минут.

Пашка загнал лодку между кустов, так, чтобы её не было видно со стороны, нагрузился провиантом и потопал к избушке, которую в укромном месте поставил ещё его отец. Растопив печурку и поставив чайник, лёг отдохнуть. Потом подкрепился, взял вёдра и пошёл собирать чернику, к сумеркам оба ведра были полными. Вернулся в избушку, согрел чаю, поел.

Стояла тёплая летняя ночь. Звуки леса были слышны и в избушке — тихие, умиротворяющие. Пашке не спалось. Он задумался…

Конечно, по пьянке со стрельбой из базуки он наделал много глупостей. И каких — мог ведь убить кого-нибудь. А ему везло. И везло всё время. Пашка подумал, что кто-то там, на Небесах не даёт ему пропасть. Что это значит? Это значит, что задуманное им нужно Небесам, там выбрали именно его, Пашку для выполнения этой миссии. И так неудачно начатое дело нужно завершить. Завершить ему, Пашке, и никому другому.