Книга Волшебный миг - Барбара Картленд

К тому времени, когда Эми вернулась, у него уже была очень сильная пневмония, и, несмотря на все усилия его сестры и местного доктора, он умер в следующее воскресенье. Салли написала маме письмо, где обо всем рассказала. Линн это известие не особенно заинтересовало, если не считать нескольких проблем, возникших с его смертью.

Салли была одной из них. Дом должен был быть продан — так пожелал Артур в своем завещании. Это первое, что удивило Линн. Она не могла себе представить, что он захочет, чтобы чужой человек владел поместьем, которое так долго было частью семьи Сент-Винсентов. Но Артур после своей смерти доказал, что был более практичным и не совсем таким человеком, каким он ей казался.

Во-первых, дом должен был быть продан; во-вторых, половина вырученных денег оставалась Эми, а вторая половина составляла наследство Салли, когда она выйдет замуж. Ни один пенни не должен был быть истрачен до этого времени. Если же Салли оставалась незамужней, она должна была жить с Эми до своего двадцатипятилетия.

Первой реакцией Линн во время чтения завещания было удивление, а потом — гнев.

— Он мне не доверяет, — бушевала она. — Он считает, что я плохо влияю на свою дочь. Нет, хуже того, он считает, что я могу украсть у своей дочери деньги. Можно ли представить себе что-нибудь более унизительное? Конечно, это Эми заставила его так поступить, но то, что Артур пал так низко и пошел у нее на поводу, очень меня обижает.

Мэри сказала ей что-то в утешение, но на самом деле она совсем не была удивлена. Ей было известно, что и Артур, и Эми сомневались в законном происхождении денег Линн, которые позволяли ей жить так роскошно, хотя у нее и было уже вполне устойчивое положение в театре. Кроме того, она знала, что с того самого момента, когда Линн оставила Артура, их шокировало, что, присылая Салли такие дорогие подарки, она ни пенни не давала на ее содержание. Никогда Линн не предложила платить за одежду или обучение Салли. Вместо этого, она посылала ей роскошно одетых кукол, браслеты из жемчуга, подвески с аквамаринами и алмазами, маленькие вечерние сумочки, расшитые бриллиантами, абсолютно бесполезные для Салли вещи, и еще механические игрушки, стоившие целое состояние, но которые совсем не подходили для девочки. Вряд ли они, думала Мэри, были настолько потрясены ее дорогими подарками, что сочли бы ее подходящей кандидатурой для того чтобы растить и учить ребенка.

Годы шли, и Линн зарабатывала все больше и больше, но она совершенно не умела копить деньги. Фактически, чем больше она зарабатывала, тем больше была должна. Ее всегда восхищала красивая одежда. Орхидеи и бриллианты, которые она носила, не всегда были подарены обожавшими ее молодыми поклонниками. А большие машины, в которых она разъезжала, с шоферами в униформе, и ее квартиры и дома, где она жила, и которые обязательно должны были находиться в самых фешенебельных районах Лондона — все это каждый год стоило огромных денег.

По-своему, Линн была великодушна. И те, кто работал с ней на сцене, знали, что они всегда могут рассчитывать на чек, если дела пойдут из рук вон плохо. Представители благотворительных организаций были уверены, что если объявлен благотворительный спектакль, они никогда не вернутся с пустыми руками. Но, по сути, финансовое положение Линн, вместо того чтобы становиться все более стабильным, оказалось с годами совершенно неустойчивым.

Поэтому Линн решила в третий раз выйти замуж. И как было известно Мэри, скорее по экономическим мотивам, чем по романтическим. Линн с легкостью говорила о том, чтобы отправить Салли в Париж или еще куда-нибудь с сопровождающим лицом, но надо было еще найти деньги на все ее полеты фантазии, если они станут реальным фактом. А Линн в этот момент была в долгах, и на нее наседали кредиторы.

— Есть у Салли свои деньги? — спросила Мэри.

— Вспомни завещание, — резко ответила Линн.

— Ах, да, конечно, — Мэри разозлилась на себя за то, что не вспомнила о нем раньше. — А Салли еще не замужем, значит...

— Значит, действительность такова, — перебила ее Линн, — что если Эми ничего ей не оставила, она не получит ни единого пенни, пока не выйдет замуж.

— Я уверена, что мисс Сент-Винсент... — начала Мэри.

— Ты не можешь быть ни в чем уверенной, если дело касается Эми, — снова перебила ее Линн. — Она могла подумать, что у Салли будет и так много денег, когда она выйдет замуж, и не оставила ей ничего. Кроме того, ты знаешь этих старых дев с их благотворительностью. На этот дом отдыха, или как там его, который она открыла в Уэльсе, наверняка ушла большая часть ее денег. Увидишь, что я права.

Мэри подумала, что это очень похоже на правду.

Линн знала об этой ферме очень мало, только из писем Салли. Дочь ей писала регулярно. Раз в месяц она обязательно получала письмо, но отвечала на них обычно Мэри. После бессчетного количества напоминаний, не приносивших результатов, что Линн следует ответить на письмо Салли, Мэри казалось проще написать самой, уверив в самых нежных чувствах и сославшись на необыкновенную занятость Линн.

Мэри стояла, уставившись на письмо Салли, написанное круглым, почти детским почерком. Неожиданно ей пришла в голову мысль, что никто из них за все эти годы ни разу не подумал о Салли, как о человеке.

— Ты помнишь, когда в последний раз видела дочь? — спросила она.

— Не так давно, — начала Линн, потом посмотрела на Мэри, и в ее глазах появилось удивление. — Мэри, прошли годы.., да, годы! Она была прелестным ребенком, довольно пухленьким, но очаровательным, потому что я помню, еще подумала...

Мэри перебила ее.

— Последний раз ты видела Салли пять лет назад!

— Этого не может быть! — воскликнула Линн. — О, Мэри, прошло так много лет? Я думаю, она изменилась.

— Она стала на пять лет старше, — сказала Мэри, и Линн, почти инстинктивно, повернулась к зеркалу.

— Не мучай меня.

— Прости, — извинилась Мэри, — но я так же беспокоюсь, как и ты. Нам нужно что-то делать.

— Только одно. В бумагах, касающихся смерти Эми, нет никаких упоминаний обо мне. Это одно из преимуществ. Мы бы знали, если бы они были. Собственно говоря, нет никаких причин считать, что вся эта история может быть как-то связана со мной. Я никогда и нигде не упоминала, что была Сент-Винсент. Когда я пришла на сцену, как тебе известно, то претендовала на то, что мне семнадцать лет. Два моих замужества были забыты, и, насколько мне известно, никто не знает о них. Моя семья настолько обозлилась на меня, что никогда не стала бы признаваться в родстве со мной. Получается, что я прямо со школьной скамьи пришла к славе. Одно утешение, что я сменила имя. Нам придется придерживаться моей версии, что бы ни случилось.

— Конечно, — согласилась Мэри, — не беспокойся. Когда Салли приедет, мы посмотрим на нее и выработаем план. Если ты захочешь, она поедет в Париж.., или...

— Если Эми не оставила ей денег, то это будет весьма затруднительно, — проговорила с сомнением Линн.