Книга Не отпускай моей руки - Люси Эллис

Скорость увеличилась, Алехандро двигался в ней с силой и напором, приближая обоих к заветной черте. В плену ее лона он тяжело содрогался. Лулу ощущала единение с ним. Ее сводила с ума животная страсть переплетенных тел.

Через несколько мгновений, придя в себя после яркого оргазма, Алехандро рухнул на спину и тут же привлек Лулу к себе на плечо. Такого еще с ним не бывало!

Она уткнулась ему в шею, и он вспомнил, что так же Лулу сделала в машине, когда он, пойдя на поводу у мужского эго, ее поцеловал. В нем зашевелилось отвращение к себе за нанесенную ей обиду.

Лулу приподняла голову. Ее глаза сияли ярко, будто звезды в ночном небе. Она вовсе не выглядела несчастной.

– Это было невероятно, – выдохнула девушка. – Когда мы сможем повторить?

Глава 8

Лулу спиной почувствовала его руку. Что-то с глухим стуком упало на пол. «Боже мой, что происходит?» – промелькнуло у нее в голове.

Но Алехандро уже подхватил ее на руки, заставив обвить ноги вокруг своей талии. Ей оставалось сосредоточиться на неземных ощущениях, порожденных единением тел в любовном порыве.

Глубоко в подсознании терзал смутный вопрос: должна ли женщина без какого-либо сексуального опыта бросаться очертя голову во все тяжкие с малознакомым мужчиной? Но чувственное наслаждение было настолько всепоглощающим, что доводы логики отступили перед ним.

Толчок, еще один и еще. Ее плечи терлись в такт музыке страсти о шероховатую поверхность стены. Лулу постанывала от удовольствия, скользя губами по его шее, пока он двигался в ней, ускоряя ритм. Происходившее потрясало ее своей восхитительностью.

Приближаясь к пику, она еще крепче обхватив его талию ногами. Со стены упала небольшая картина, но ей было все равно.

Спустя несколько минут Алехандро положил ее обмякшую фигурку на кровать и, тяжело дыша, растянулся рядом.

Лулу лежала на спине, чувствуя, как его дыхание овевает ее кожу, и не верила, что перед ней открывался теперь новый неизведанный мир.

Каждая клеточка ее естества испытывала сладостное пресыщение. Сердце все еще неистово билось от возбуждения и радости, а не от тревоги. Гормоны счастья ударили в голову, выразившись в невольной улыбке.

Лулу повернулась к Алехандро и увидела на его лице такое же полное удовлетворение. Никакого чувства неловкости или стыда.

– Ты, наверное, любишь лошадей.

– С чего ты вдруг думаешь об этом сейчас? – улыбнулся он.

Она перевернулась на бок, прильнув к его груди, волоски которой щекотали ей соски.

– Я хочу все о тебе знать, – призналась она.

Задушевные разговоры после соития. Алехандро обычно избегал их, но теперь был не прочь поболтать.

– Я расскажу тебе о Луне Платиде – великолепном жеребце, которого мой прапрадедушка привез в Аргентину в девятнадцатом веке.

– Хорошо.

– Согласно легенде, кровь этой лошади течет в жилах одного из моих красавцев, завоевавшего много призов на различных соревнованиях.

– Как романтично. Это правда?

– Я извлекаю из этой истории немало выгоды. Благодаря ей цены на потомство от этого скакуна гораздо выше, чем у других производителей.

Лулу улыбнулась, взглянув на него огромными глазами. Несколько локонов от капелек пота прилипли к виску. Алехандро отбросил пряди с ее лица.

– Откуда родом твой прапрадедушка?

– Как ни странно, из Шотландии. Его звали Александр Круазье. Приставка «де» появилась позже, когда он стал крупным землевладельцем.

– Звучит как начало еще одной романтичной байки.

– По правде говоря, он, скорее всего, промышлял мошенничеством и разбоями. Я подозреваю, что семейная история о том, как он с первого взгляда без памяти влюбился в мою прапрабабушку, повстречав ее в Буэнос-Айресе, а потом завоевал ее расположение, став основателем успешного ранчо, всего лишь выдумка. Ему наверняка пришлось красть и подкупать людей, чтобы достичь положения, при котором его могли принять в одну из самых старинных династий Буэнос-Айреса.

– Почему ты так думаешь?

– Скажем так, никто из рода де Круазье не отличался сдержанностью и терпением. Откуда-то же это должно было пойти, novia.

– Что значит novia?

– Милая.

– О.

Лулу выглядела очаровательно с округленными слегка губами и румянцем на щеках. В нем проснулось желание оставить разговоры и снова овладеть ею. Но Алехандро знал, что ее лоно все еще чересчур чувствительно для нового раунда утех. Ему еще не попадались девственницы, но он мог побиться об заклад, что это ее первый раз, и поэтому чувствовал некую ответственность за нее. По крайней мере, так он объяснял себе собственное поведение, не стремясь анализировать эмоции.

– Когда ты научилась менять шины? – Он притянул Лулу к себе. – По тебе не скажешь, что ты умеешь обращаться с домкратом.

– Мне исполнилось десять. Мы тогда жили рядом с большой автомагистралью. Однажды какой-то мужчина остановился у дороги и предложил моей матери показать, как это делается. Маман никогда не интересовали практичные навыки, поэтому он показал мне.

– А где был твой отец?

Его вопрос показался ей чересчур личным, поэтому она решила не вдаваться в подробности.

– Он не жил с нами. – Даже когда отец отлучался, в доме сохранялась напряженная тягостная атмосфера, в которой прошло ее детство.

– Меня всему научил дедушка, – поделился Алехандро, будто понял, что затронул неприятную тему.

Лулу выдохнула с облегчением. Не хотелось думать о том, что разлучит их наутро. Тем более она не любила говорить о своих проблемах.

– Мой отец тоже особо не участвовал в моей жизни, ни до, ни после развода. Тем не менее, когда появлялся, засыпал меня подарками, чтобы компенсировать отсутствие внимания. Сестрами интересовался мало, а вот меня выдергивал из дома на какие-нибудь экстремальные экскурсии, которые всегда заканчивались проблемами.

– Он обижал тебя?

– Фернандо? Нет, что ты. Он просто так никогда и не достиг зрелости, ему нравилось быть безответственным, веселиться и искать приключений. Горные велосипеды, быстроходные машины. Когда я стал постарше, он для меня был больше приятелем, чем отцом.

– А что об этом думала твоя мать?

– Ей было наплевать, ведь отец оплачивал ее счета.

Лулу вздрогнула от его тона, ее охватило желание дотронуться до него, как-то утешить. До появления отчима она тоже была лишена нормального отцовского влияния, но, судя по рассказу, Алехандро вообще был предоставлен сам себе.

– Родители все время использовали меня как предлог для ссор и споров между собой. Обращали на меня внимание, только когда хотели позлить друг друга или когда их одолевала скука. Поэтому роль воспитателя и учителя жизни взял на себя мой дед.