Книга Комнаты сексуальных тайн - Майкл Хеммингсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я хотел…
Но ее душа принадлежала Гордону Де Марко.
Я честно выждал неделю, пока меня не стати дико раздражать бесплодные звонки к нему домой. Я поехал к нему. Он не встретил меня в дверях, но я знал, что он был где-то здесь — и не один. Я обошел дом и увидел миссис Андреа Стиллвелл, плещущуюся в бассейне и, разумеется, восхитительно обнаженную.
Женщина заметила меня. Она выбралась из бассейна, взяла полотенце и начала сушить волосы, подходя ко мне.
— Рада видеть вас снова, — сказала она. — Сэмюел, верно?
— Алекс.
— Да, конечно, Алекс.
— Где Гордон?
Она усмехнулась:
— Он занят.
— Мне надо поговорить с ним.
— Он выйдет рано или поздно, — сказала она. — Он с ней уже час.
Я взглянул на нее и подумал: «О нет…»
— С ней? С кем?
— С Эшли.
— Он с вашей дочерью?!
Она обернула голову полотенцем.
— Я подарила ее ему. Самый подходящий подарок, который рабыня может сделать своему хозяину, — это позволить ему трахнуть свою дочь. Молодую сучку на пороге растления.
— Ты с ума сошла… — прошептал я. — Ты чокнулась на хер, ты это знаешь?
Она злобно сверкнула на меня глазами:
— Прибереги свои проклятия для других. Ты и понятия не имеешь, что здесь происходит.
— Я понимаю, — проговорил я. — Я прекрасно понимаю.
— Если бы…
— Алекс! — прозвучал знакомый голос. Это был Гордон Де Марко. Я обернулся и обалдел — не потому, что профессор был голым, а потому, что он был лысым, как куриное яйцо.
— Гордон, — проговорил я.
— Прости, что не общался с тобой.
— Что случилось с вашими волосами?
Он провел рукой по макушке:
— Нравится?
— Как-то… по-другому смотрится, — ответил я.
— Довольно сексуально, — встряла Андреа Стиллвелл.
— Раньше это смотрелось, как дикая растительность на старой сморщенной заднице, — сказал Гордон. — А сейчас…
— Хватит шуточек. Вам понравилась эта маленькая киска? — спросила Андреа Гордона.
— Понравилась… — усмехнулся Гордон. — Да я без ума от нее. Да и как я мог сдержаться? Она такая сладенькая. Спасибо тебе за нее.
— Все для вас, мой хозяин. Можете делать с ней все, что хотите.
— Вот так, Алекс, — обратился ко мне Гордон. — Представился случай попробовать развратную нимфетку. Как там было… туры и ангелы…
— Вы серьезно? — спросил я.
— Более чем. Она наверху, в моей постели, ждет меня. Когда я узнал, что ты приехал, я сказал ей, что, возможно, пришлю тебя к ней, чтобы ты ее поимел. И знаешь, что она мне ответила? Она сказала: «Я трахну его, Горди».
Андреа рассмеялась.
Я не знаю, что заставило меня подняться в его спальню. Может быть, я решил удостовериться, не разыгрывают ли меня Гордон и Андреа, может быть, я хотел своими глазами увидеть, как низко пал мой учитель, а возможно, я действительно хотел «откупорить» девочку…
Эшли ждала, лежа на кровати и натянув простыню на грудь. Ее волосы были в беспорядке, она смотрела в стену. Повернулась и безучастно моргнула.
— Привет, — сказал я.
— Я знаю, зачем вы здесь, — проговорила она.
— И зачем же?
— Чтобы трахнуть меня.
— Ты в порядке?
— Я-то да, — сказала она. — А вы?
— Почему бы тебе не одеться, — предложил я и вышел из комнаты.
Я нашел Гордона и Андреа внизу — они пили коктейли. Она трогала его голову и хихикала.
Он сказал:
— Быстро ты управился, Алекс.
— Ничего не было, — проговорил я.
— Жаль, — обронила Андреа.
— Заткнись, — сказал я. — Гордон, нам надо поговорить.
— Не затыкай мне рот! — воскликнула Андреа. — Ты не мой хозяин.
— Твой хозяин — я, — сказал Гордон. — И тебе и впрямь лучше помолчать.
Андреа опустила глаза.
Эшли спустилась по лестнице в коротком белом платьице и сабо. В ней было что-то, что напоминало мне Данни.
— Мама, — проговорила девочка, — поехали домой?
— Дай мне одеться, — сказала Андреа. Она подняла с дивана белое платье.
Гордон поцеловал обеих на прощание.
— Было чудесно, моя маленькая рабыня, — сказал он девочке.
Эшли вспыхнула.
Затем мать и дочь ушли.
— Хочешь выпить? — спросил Гордон.
— Не откажусь.
Он плеснул мне двойной виски.
— Ну вот мы и одни, — сказал он. — Можем поговорить. Я догадываюсь, о чем ты хочешь поговорить.
— Вы трахали эту девочку? — спросил я напрямик.
— Только сегодня. Я лишил ее девственности. Можешь назвать меня ублюдком, но это было нечто особенное. Она для меня — это что-то.
— Вы можете нажить уйму неприятностей, занимаясь этим дерьмом.
— А почему ты не трахнул ее, Алекс?
— Я не хотел, — ответил я. — И она тоже.
— Вот как?
— Вы заставили ее сказать «да». Потому что теперь она — ваша рабыня. Но она этого не хочет. Что вы заставите ее делать, Гордон? Продадите как шлюху? Заставите трахаться с десятью мужиками по очереди?
— Эшли — не Данни, — сказал он. — Но могла бы стать ею. Да, могла бы. Ее мать это понимает. У меня есть теория насчет того, что быть шлюхой — это генетическое.
— Посмотрите на себя, — проговорил я. — Какого хера, Гордон?! Обритый налысо отшельник трахает ребенка!
— Нет. Эшли уже женщина.
— Это так вы переживаете смерть Данни?
Он коснулся головы.
— Мне кажется, это даже символично…
— Как все началось между вами и Данни? Вы знали ее до того, как она появилась в университете. Она рассказала мне об этом. Но больше я от нее ничего не добился.
— А что именно она говорила?
— Что любит вас. Она не должна была так говорить, я знаю. И вела себя она так…
Он кивнул, неожиданно став чертовски грустным.
— Я встречался с ее матерью, — сказал он.
— Так я и думал.
— Давай присядем, Алекс.
— Я всегда любил ее, — сказал Гордон со слезами на глазах. — С того момента, как я ее увидел впервые. Я знал, что буду любить ее всегда. А она любила меня. Об этом ее мать даже и не подозревала. Женщины никогда не понимают таких вещей.
