Книга Викиликс: Секретные файлы - Джулиан Ассанж

В развивающейся глобальной финансовой инфраструктуре, основа которой была заложена в Бреттон-Вудсе, государства поощрялись к развитию рынков, которые могли бы быть инкорпорированы в мировую систему, где доминировали Соединенные Штаты.

По мере того как все больше государств завоевывали независимость, США постепенно брали на себя все больше ответственности за использование военной силы. Например, крупным активом для них было создание Багдадского пакта — организации в рамках договора, связывающей ряд режимов с Великобританией в стратегическом военном альянсе. Соединенные Штаты не участвовали в нем непосредственно, но оказали давление, чтобы он состоялся, а также предложили финансирование. Однако растущая волна арабского национализма представляла угрозу альянсу. Основной предпосылкой арабского национализма было то, что границы стран на Ближнем Востоке были искусственным порождением колониализма, и им на смену должно было прийти государство, объединяющее всех арабов и независимое от колониальных держав, Соединенных Штатов и СССР. Материальные ресурсы региона были бы поставлены на службу его собственному развитию, а не подчинены интересам международных инвесторов. Такого рода безумное мышление — это как раз то, к чему вел Мосадцык, избранный премьер-министр Ирана, пытаясь национализировать нефтяную промышленность, и что привело к совместной акции ЦРУ и МИ-6 по его свержению и замене шахом Мохаммедом Реза Пехлеви.

То же произошло и когда правительство Насера в Египте национализировало Суэцкий канал, а альянс Израиля, Франции и Британии вторгся в страну, чтобы его свергнуть. Но правительство США, как бы оно ни тревожилось об арабском национализме, считало, что это было катастрофическим просчетом, который мог заставить арабские страны ринуться в орбиту СССР. Более того, легитимность правительства США в мировой системе пострадала бы, если бы Соединенные Штаты были замечены в поддержке такого же рода агрессии, как та, что Советский Союз только что осуществил в Венгрии.

Однако на следующий год иракская монархия была свергнута Абд аль-Карим Касимом и «Свободными офицерами». Вскоре стало ясно, что новое правительство планирует выйти из Багдадского пакта, послав сейсмические волны по всему региону. Президент Ливана Камиль Шамун, который поддерживал Багдадский пакт, считался находящимся в особенно уязвимом положении. Поэтому американские войска в 1958 году прибыли в Ливан для охраны режима от внутренней оппозиции, а также от угрозы со стороны Египта и Сирии, в ходе первого применения «доктрины Эйзенхауэра», согласно которой американские войска будут защищать режимы, когда считается, что они уязвимы перед «международным коммунизмом»{68}.

Действительно, призрак радикального арабского национализма — объединенного с «международным коммунизмом» — привел к тому, что США стали склоняться в пользу старых автократий. Поэтому США спокойно отреагировали на свержение короля Фарука в Египте Насером и движением «Свободных офицеров» и в то же время поддержали короля Хуссейна в Иордании при введении им военного положения в 1957 году, — лучший способ остановить союз правительства с Египтом, а если смотреть шире, его сдвиг в сторону лояльности к СССР и Китаю. США поддерживали и короля Идриса в Ливии против оппозиции до его свержения полковником Каддафи и «Свободными офицерами» Королевской армии Ливии в 1969 году.

Уход Британского военно-морского флота из региона Залива в 1971 году в рамках отказа Британии от своих обязательств «к востоку от Суэца» поставил США перед необходимостью заполнить образовавшуюся брешь. В разгар войны во Вьетнаме, когда военные расходы обескровили Министерство финансов США досуха, это было нежелательным развитием событий. Тем не менее Соединенные Штаты развернули свои ближневосточные силы и заменили патронаж с помощью фунтов стерлингов на долларовую дипломатию. К этому моменту существовала уже сеть диктаторов на местах, которые были в союзе с Соединенными Штатами, а Израиль нанес решающий удар по силам арабского национализма в Шестидневной войне, став таким образом основным клиентом США в регионе вместе с Саудовской Аравией и шахом Ирана. Эти режимы вместе помогли загнать в бутылку арабский национализм, в то время как их зависимость от Соединенных Штатов в военном отношении заперла их в международных рамках, благоприятных для американских инвесторов. Решающие военные поражения, нанесенные Египту, вместе с нарастающим экономическим кризисом привели египетское руководство к переориентации своего режима на Соединенные Штаты, дав начало отношениям, освященным соглашениями 1978 года в Кэмп-Дэвиде.

Американская экономическая помощь и займы МВФ были использованы как рычаги, чтобы завоевать поддержку в пользу открытия экономики для глобальных рынков, вытесняющих импортозамещающую модель промышленного развития. Таким образом, эти страны стали зависимыми от импорта, а повторяющиеся платежные кризисы только углубляли их зависимость от займов, организуемых МВФ, и, следовательно, от принятия ими связанных с этим условий, включая весь пакет неолиберальных реформ под именем «структурной перестройки».

Способность таких режимов, как режим Мубарака в Египте, а позднее режим Бена Али в Тунисе, реализовывать эти программы, в то же время не давая разразиться социальным потрясениям, к которым они приводят, была, несомненно, главным фактором их пригодности для Вашингтона. Развал СССР и конец соперничества эпохи холодной войны также закрыл пространство для других режимов в проведении иного курса национального развития.

Соединенные Штаты твердо поддерживали диктатуру Саддама Хусейна в Ираке при его вторжении в Иран после свержения шаха и способствовали его жестокой войне против курдов. Но этот режим по-прежнему отчасти основывался на арабском национализме и сильном вмешательстве государства в экономику, а смягчение враждебности с Ираном означало, что пользе Ирака приходит конец. Его вторжение в Кувейт в 1991 году, которое явилось отчасти попыткой разрешить растущий иракский долговой кризис, продемонстрировало ненадежность режима. Напротив, верные Америке диктатуры, возглавляемые Саудовской Аравией и Египтом, с надеждой смотрели на американское вмешательство — и были вознаграждены за свою поддержку последующих американских войн крупным списанием долгов.

Сильные госуларства, сильные рынки

Война в Заливе 1991 года явилась поворотным моментом в развитии политики США. Больше не будет никакой терпимости к остаткам арабского национализма или к связанной с ним государственной экономический политике. Вскоре после короткой войны Ирак был загнан в клетку и обескровлен режимом санкций, разрешенных ООН. «Новый мировой порядок», как назвал его Джордж Буш-старший, это такой порядок, в котором главные мировые битвы — больше не битвы идеологий холодной войны, а скорее новая борьба по включению «третьего мира» в глобальные рынки и ликвидация источников нестабильности, таких как «исламский терроризм» или наркоторговля.

В то же время были расширены такие международные экономические организации, как G7, и открыты огромные рынки России{69}. На Ближнем Востоке торговые соглашения укрепляли политические союзы, например, когда Соединенные Штаты призвали к развитию так называемых Особых промышленных зон в Иордании и Египте, продукция из которых имела бы свободный доступ на рынки США, при условии, что часть инвестиций будет поступать из Израиля{70}.