Книга Кутузов - Алексей Шишов

Отражение сие, однако ж, не обуздало татар, которые еще большими толпами от Ялпусского озера пустились в левую нашу сторону чрез реку Салгу, напрягаясь всеми образы отрезать наше пропитание. Упреждая в том склонение неприятеля, я того же числа, то есть 17-го, командировал от армии генерал-майора и кавалера Глебова с пятью полками тяжелой артиллерии, графа Подгорчиани с гусарскими Венгерским, Ахтырским и Острогожским полками, Потемкина с четырьмя баталионами гренадер, да бригадира Гудовича с пикетами в числе двух тысяч человек, чтоб под защитою сего корпуса пройти всему провиантскому транспорту к армии, которого я полагал дождаться в сем лагере… (то есть при устье реки Кагул. — А. Ш.). По отдохновении немногом велел я генерал-квартирмейстеру Боуру со своим корпусом идти вслед за неприятелем…

23 июля генерал-квартирмейстер Боур пришел к Дунаю против Исакчи, где не было мосту, а посредством множества судов с некоторою частью войск переправился уже визирь на тот берег, еще однакож и на сем берегу была часть неприятеля, как и все обозы…

Визирь, увидев сюда приход наших войск, подослал из того берега фрегат о несколько пушек, с которых стрелять начали по нашем корпусе… но сопротивным действием своей артиллерии не допустил до исполнения сие предприятие помянутый генерал-квартирмейстер, и войски, найденные более тысячи, в виду визиря и всех своих собратий, с воплем взирающих с той стороны на их участь, положили свое оружие и предались в наши руки…»

Кагульская победа стала вершиной полководческой карьеры Петра Александровича Румянцева. Указом Военной коллегии от 2 августа 1770 года он был пожалован в генерал-фельдмаршалы «за оказанные ее величеству и отечеству верные и усердные услуги и за храбрость в предводительстве ее войск и в побеждении врага христианства…».

Императрица Екатерина II вновь щедрой рукой наградила многих участников битвы при Кагуле. За «отличную храбрость и усердие» почетное оружие — золотые шпаги — получили ближайшие помощники главнокомандующего генералы Олиц, Племянников, князь Репнин, граф Брюс, граф Салтыков и генерал-квартирмейстер Боур. Кавалерами Военного ордена Святого Георгия 3-й степени стали генерал-майоры князь Долгоруков и Мелиссино, полковник граф Воронцов. Четверо полковников, в том числе князь Волконский, получили в награду ордена Святого Георгия 4-й степени.

Новоиспеченный генерал-фельдмаршал российской армии со славой завершил военную кампанию 1770 года. В конце июля сдалась турецкая крепость Измаил, в августе русские взяли Килию, в сентябре — Аккерман. В начале ноября после упорного сопротивления пала дунайская крепость османов город Браилов.

Русская армия оказалась на дунайских берегах — конечной цели военной кампании 1770 года. Полководец П.А. Румянцев всегда стоял за отказ от огульного наступления. Он говорил: «Стою непременно на том правиле, что, не обеспечившими надежно оставляемого за собой, большими шагами нельзя ступать вперед…»

Главнокомандующий 1-й армией в тот год решил ограничиться победами, одержанными в полевых сражениях, и взятием придунайских крепостей.

За Дунай решил не наступать и Г.А. Потемкин. Там с особой силой свирепствовала эпидемия чумы, способная уничтожить любую армию. К тому же русские войска и так не отличались многочисленностью.

Кампанию 1770 года обер-квартирмейстер Голенищев-Кутузов заканчивал в рядах 2-й армии генерал-аншефа Петра Ивановича Панина. Румянцев, устраивая русские войска на зимние квартиры, решил помочь командующему 2-й армией и отправил к нему своего генерал-квартирмейстера Боура. Тот, в свою очередь, захватил с собой нескольких хорошо зарекомендовавших себя толковых офицеров-квартирмейстеров, в том числе Кутузова.

Существует и другая версия, почему молодой штабной офицер оказался в рядах 2-й армии. Причиной стал обрушившийся на него гнев главнокомандующего. Кто-то из «друзей» Кутузова донес Румянцеву, что в часы досуга под веселый смех товарищей капитан-квартирмейстер довольно удачно копирует походку и манеры генерал-фельдмаршала. Лишь безупречная служба и боевые заслуги спасли обер-офицера от сурового наказания, и он поплатился только изгнанием из победоносной 1-й Дунайской армии. Обошли его и наградами.

Это происшествие оставило на всю жизнь глубокий след в кутузовском характере. Он стал человеком скрытным, недоверчивым, порой замкнутым в себе. Внешне это был тот же Голенищев-Кутузов, при всех своих званиях и регалиях, веселый и общительный в любом кругу общения. Но близко знавшие его сослуживцы говорили, что «сердца людей открыты Кутузову, но его сердце закрыто для них…».

Дела у армии Панина шли не столь блистательно, как у 1-й, сильная турецкая крепость на Днестре — Бендеры — продолжала упорно сопротивляться. 10 сентября Панин уведомил генерал-фельдмаршала Румянцева о том, что «Бендеры продолжают сопротивляться с чрезвычайным упорством», и потому просил укрепить его войсками.

Опытный полководец, Румянцев понимал, что только со взятием Бендерской крепости можно было блестяще закончить кампанию 1770 года. Он посылает в помощь 2-й армии к Вендорам отряды Ржевского и Игельстрема. Одновременно генерал-фельдмаршал не препятствовал убытию офицеров своей временно бездействующей армии в качестве добровольцев для участия в штурме турецкой крепости.

Вполне вероятно, что отбывший по служебным делам во 2-ю армию обер-квартирмейстер Голенищев-Кутузов присоединился к офицерам-добровольцам, пожелавшим участвовать в штурме крепости Бендеры. Такое желание возникло вполне естественно у молодого офицера, впервые принявшего участие в большой войне, масштаб которой не шел в сравнение с двумя польскими.

Осада Бендерской крепости началась русскими войсками 15 июля и приняла затяжной характер. Сильный турецкий гарнизон почти наполовину состоял из элитной султанской пехоты — янычар, уповал в своем упорстве на крепость бендерских стен, обилие запасов и скорую помощь от верховного визиря. К тому же генерал-аншеф П.И. Панин долго не решался на генеральный штурм, стремясь взять осажденных измором и бомбардировками.

Получив подкрепление, граф Панин для овладения крепостью решил взорвать вход в нее минными фугасами и, воспользовавшись образовавшимися брешами в крепостной стене, ворваться в Бендеры. В ряды штурмующих были назначены 29 гренадерских и 29 мушкетерских рот. Командовать штурмовыми отрядами вызвалось много офицеров-добровольцев, среди них оказался и капитан М.И. Голенищев-Кутузов.

Штурм крепости Бендеры в ночь с 15 на 16 сентября 1770 года вошел в военную историю своим ожесточением и кровопролитием. В десятом часу вечера 400 пудов пороха минных фугасов взлетело в воздух. В крепостной стене зазияло несколько брешей. Несмотря на темноту, штурмующие войска, хорошо знакомые с местностью, без всякого замешательства бросились на приступ, стремясь ворваться в город прежде всего через проломы.

Турки открыли сильный бесприцельный ружейный и пушечный огонь по русским, но в темноте он оказался малоэффективным. Штурмовые колонны действовали с одинаковым мужеством и успехом, почти одновременно вступив на крепостной вал. Неприятель, сбитый с вала, организовал упорную оборону на улицах и в домах пылавшего города. Огонь пожаров освещал ночной город.