Книга Судьба с чужого плеча - Анна Иванова

Я прижимаюсь к стене, скорее чтобы удержаться на ногах, чем для конспирации. Заглядываю в окно. Никого. Прислушиваюсь. В доме тихо. Мне сегодня везет. Аккуратно обхожу дом вокруг, встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до крыши козырька. Рука ныряет в водосток, пальцы нащупывают ключ. Я достаю его и наклоняюсь, чтобы вставить в замок. Дверь тихонько открывается. Захожу внутрь и машинально кладу ключ в сумочку. Резким порывом ветра дверь захлопывается, с силой шлепая меня по заду. Телом я приглушаю хлопок, но от неожиданности сама ахаю в тишину. Хватаюсь за ручку двери, чтобы быстро выбежать наружу, если появится Олег. Ничего не происходит. В доме по-прежнему тихо, только ветер гуляет по узкому коридору.

Иду в сторону детской, протягиваю руку к двери… Массивная ладонь опускается мне на горло. Дыхание перехватывает, в глазах темнеет, и вспыхивают синие звезды. Я пытаюсь обернуться, но крепкие пальцы не дают пошевелиться. Из горла вырывается стон.

— Заткни пасть, тварь! — хрипит мне в ухо Олег. — Ты это заслужила.

Кулак со всей силы врезается в левый бок. Я молча терплю боль, чтобы еще пуще не раззадорить стонами Олега. В голову приходят тысячи оправданий, но сквозь зажатое горло больше не вырывается ни звука. Одной рукой он поднимает меня за шею и несет на кухню. В нос ударяет запах спирта. На столе стоит пустая бутылка и два стакана: в одном — водка, в другом — молоко. Слезы наворачиваются на глаза, но я стараюсь сдерживать их, чтобы не сломаться окончательно.

Олег хватает меня за волосы и тащит по полу. Сознание будто вырывает из головы вместе с прядями. Словно со стороны наблюдаю, как мое тело летит в угол. Затылок ударяется о стену, и я снова смотрю на мир с привычной точки зрения. Олег отворачивается, но я не в силах даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы убежать. Он вынимает из полки под раковиной бечевку и возвращается ко мне.

— Думала, я все тебе спущу?!

— Нет… — только и удается простонать мне.

— Убила мою девочку и хочешь спокойно жить дальше?

— Это не я…

— Да? Тогда кто? Я? Отвечай, тварь! Может, это я размозжил голову собственному ребенку?!

— Не знаю…

Олег с размаху бьет меня ногой в живот. Болью, будто цементом, схватывает внутренности. Я сгибаюсь пополам, ощущая во рту знакомый металлический привкус.

— Мерзкая безрукая сука! Испортила жизнь мне и решила сломать ее Кате? Ты заслужила все, что тебя ждет!

Он распутывает бечевку и тащит меня за руки к батарее. Узел, другой, третий. Капрон врезается в запястья, оставляя белый след на коже. Мысли путаются, как бечевка в руках у Олега.

— Это не я, клянусь! Пожалуйста, не убивай меня…

Он на мгновение замирает и смотрит на меня исподлобья.

— Думаешь, я готов сесть из-за тебя в тюрягу? Что ты о себе возомнила?! Ничтожная букашка, вонючий клоп. Лучше скинуть, чем давить. Пусть с тобой менты разбираются. Они не пожалеют такое насекомое, как ты.

Я не ослышалась? Выходит, Олег не собирается меня убивать. Зачем тогда он толкнул меня под поезд? Или это сделал кто-то другой? Кто кидал камни с крыши библиотеки? Если мужу незачем от меня избавляться, то кому это могло понадобиться? Убийце ребенка — вот кому. Конечно, Олег не убивал Катю. Но кто, кроме него, мог это сделать? Вряд ли я узнаю правду, если попаду в полицию. Хоть бы у Олега не оказалось под рукой мобильного. Я смогу освободиться, нужно только остаться в комнате одной.

Олег хлопает себя по карманам, бурчит что-то под нос и выходит в коридор. Слава Богу! Не дожидаясь, пока отдалятся шаги, я стискиваю зубы и приступаю к неприятной процедуре. Покалеченная в детстве ладонь складывается вдвое, от боли на глаза наворачиваются слезы, в носу свербит. Правая рука выскальзывает из петли, освобождает левую. Оказывается, и от слабостей бывает польза. Я прохожу по кухне на цыпочках, а в коридоре со всех ног несусь к выходу. На миг замираю. Взгляд цепляется за лежащую на полу сумку. Сворачиваю с курса и поднимаю ее. Сзади раздается топот. Распахиваю дверь и вылетаю на улицу. Олег выбегает следом. Меня заносит на повороте, собака разрывается от лая, Олег спотыкается о пса и кричит мне вслед матерные слова. Я приближаюсь к забору и, нырнув в яму, оказываюсь на соседнем участке.

Колени дрожат, сердце подпрыгивает к горлу. Не успеваю я перевести дух, как замечаю новую угрозу. Две черных дыры, как два глаза, смотрят на меня из дула ружья. Под ними с ноги на ногу переминаются потертые джинсы. Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с озабоченным лицом соседа-блондина.

— Игорь, это ты? — раздается за забором голос Олега. — Не видел мою жену?

— Видел.

Я вкладываю во взгляд всю мольбу, на которую способна, но Игорь не обращает на меня внимания и продолжает:

— Она перелезла через забор и побежала в сторону магазина.

— Если увидишь ее снова, позови меня, ладно?

— Без проблем.

Шаги Олега затихают, Игорь опускает ружье и протягивает мне руку.

— Благодарю, — еле слышно говорю я, поднимаясь и поправляя свободной рукой подол платья. Движения напоминают реверанс.

— Всегда к вашим услугам, — опускает голову он. — Ничего не сломали? На вид вы хрупкая, как соломинка. С таким телосложением лучше не лазать под забором. Прошу в дом.

— Не хочу вам мешать. — Отступаю, чуть ли не раскланиваясь. Сама задала великосветский тон. «Благодарю». Идиотка, нашла, что сказать! — Пожалуй, я лучше пойду…

— Мне вы не помешаете, — ухмыляется Игорь, не выпуская мою ладонь. — Только не лезьте больше в сарай, дайте Петру Васильевичу проспаться.

— Петру Васильевичу?

— Пожилому господину из дома напротив.

— Пьянице?

— Почему сразу «пьяница»? Хороший мужик, работящий. — Наигранная улыбка на лице Игоря сменяется выражением искреннего негодования. — Просто иногда любит принять на грудь. По выходным так надирается, что жена на порог его не пускает. Так он потихоньку забирается ко мне в сарай и отсыпается до утра. А сегодня, представляете, стучится среди ночи в дом и говорит: «Хозяин, у тебя на участке баба какая-то бегает! Ты б пошел разобрался».

Игорь так искусно имитирует говор Петра Васильевича, что губы, несмотря на мое ужасное положение, растягиваются в улыбке. Взгляд скользит между распахнутыми полами рубашки по мускулистой груди и напряженному прессу. Я отвожу глаза в сторону и снова пытаюсь высвободить ладонь из крепкого рукопожатия, но Игорь уже тянет меня к дому.

— Проходите, Дина, — открывает дверь и указывает вперед он.

— Спасибо…

Внутри полумрак. В воздухе висит дымовая завеса. Игорь подталкивает меня вперед и включает свет. Его длинные пальцы с чистыми, подпиленными и, скорее всего, отполированными ногтями перебирают связку ключей. Только услышав щелчок замка, я понимаю, какую ошибку совершила. Как колобок, который и от бабки ушел, и от деда ушел, а к лисе сам в рот запрыгнул. Сейчас блондин вызовет полицию, и меня арестуют.