Книга Борис и Глеб - Андрей Ранчин

Но эта изящная реконструкция не очень прочна. Во-первых, число детей Владимира от Рогнеды в летописном тексте под 980 годом соответствует числу сыновей Иакова от Лии только благодаря включению в летописный перечень двух не названных по имени дочерей русского князя, а «эквивалентность» сыновей дочерям для книжников стародавней эпохи вызывает большие сомнения. Во-вторых, в летописном перечне под 980 годом не названы двое сыновей Владимира, упомянутые в «Повести временных лет» ниже, под 988 годом: Станислав и Позвизд. Почему эти княжичи не упомянуты в годовой статье 980 года, неясно. А ведь только благодаря этой «дыре», зияющей лакуне, список под 980 годом и состоит из двенадцати, а не из четырнадцати детей князя. Следование летописца библейскому образцу остается недоказанным. Но, кстати сказать, если рождение Святополка приписал гречанке только позднейший редактор, из этого еще не следует с непреложностью, что новая информация, внесенная им в летопись, неверна.

Между прочим, в тексте «Повести временных лет», сохраненном в Софийской Первой летописи, после перечня двенадцати детей (десяти сыновей и двух дочерей) Владимира прибавлены, как одиннадцатый и двенадцатый сыновья, Судислав и Позвизд. В этом варианте перечень детей Владимира лишается числового тождества с перечнем сыновей Иакова[22].

Правда, скорее всего, Судислава и Позвизда в изначальной версии этого перечня всё же не было. Позднейший книжник-редактор вписал их имена, чтобы сделать список полным: ведь эти княжичи упоминаются под 988 годом. Но переписчик не смог ничего сообщить об их матери: он просто не знал, кем она была. (По этой же причине составитель изначальной редакции списка под 980 годом, видимо, предпочел вообще опустить имена княжичей.)

Так что все доказательства того, что Святополк — сын Владимира, а не Ярополка, а его мать — не Ярополкова вдова, а другая насельница Владимирова гарема, — спорны. Святополк мог быть сыном гречанки и Ярополка. А был ли, останется тайной[23].

Если был — в этом случае к детям Владимира Святополк никак не мог питать дружеских и братских чувств, мало того — он, скорее всего, должен был их ненавидеть: он жил в эпоху, когда сохранялась кровная месть и вина ложилась не только на преступника, но и на весь его род[24].

Психологически такое предположение правдоподобно. Еще Д.И. Иловайский заметил: «Ожесточение Святополка против братьев и его предыдущие отношения к отцу придают некоторую вероятность нашей летописи, что он не был родной сын Владимира». Это мнение разделяет историк Е.В. Пчелов, считающий, что именно происхождением Святополка не от Владимира, а от его старшего брата Ярополка и объясняется его энергичная борьба за власть в 1015—1019 годах. Впрочем, историк делает справедливую оговорку: «о том, каков был порядок престолонаследия на Руси» до 1054 года (года составления предсмертного завещания Ярославом Мудрым, где принцип старшинства выражен прямо), «сказать сложно, учитывая отсутствие надежных данных».

Источники косвенно свидетельствуют о недоброжелательном отношении Владимира к будущему братоубийце. Святополк же в последние годы жизни Владимира составил заговор, за что поплатился заключением в темницу (об этой истории известно благодаря немецкому хронисту епископу Титмару Мерзебургскому.) Показательно выпадение Святополка из второго распределения княжений среди сыновей Владимира, зафиксированное в «Повести временных лет» под 988 годом. «В этом акте уже скрыт конфликт: формально старшим сыном является Святополк, но он садится не в Новгороде, а в Турове. Зато три старших сына Владимира садятся в волостях, определенных, видимо, еще рядом о призвании (полулегендарным договором славянских и финских племен с варягами Рюриком и его братьями, изложенным в «Повести временных лет» под 862 годом. — А. Р.) — в словенском Новгороде, кривичском Полоцке и мерянском Ростове. Святополк оказывается как бы “вне традиции” — организация им заговора против отца, упомянутая Титмаром, последующее заключение и начало усобицы после смерти отца представляются естественными. Показательно, что в списке сыновей Владимира “старший” Святополк отодвинут на четвертое место».

Зафиксированное всеми источниками старшинство Святополка иногда ставится под сомнение историками. Но даже если допустить, что три родных сына Владимира, получившие новгородский, полоцкий и ростовский столы, — по-видимому, более «престижные», чем туровский, — появились на свет раньше Святополка, очевидно ущемление его прав при втором распределении княжений, после смерти старшего Владимировича — Вышеслава. (Об этом событии сообщается в той же летописной статье 988 года.) Владимировичи продвигаются вверх по лестнице власти: Ярослав переходит из Ростова в Новгород, Борис вступает на княжий стол в Ростове. Но Святополк оказывается «чужим на этом празднике жизни» — остается всё в том же Турове. Не объясняется ли это пренебрежение правами Святополка его особым положением нелюбимого приемного сына?[25]