Книга Тайны ветра. Книга 1. Маяк чудес - Нелли Мартова

«Дух романьтизьму, – отозвалась Аллегра. – Посиделки вокруг костра, хождение по горящим избам».

Между прочим, мастерская охранялась скрапбукерскими средствами еще почище моей квартиры: легче было украсть «Мону Лизу» из Лувра, чем лист бумаги оттуда. Пожарные не стали лезть через окно на шестой этаж, они выломали дверь, что, вероятно, не составило для них особого труда. Такую древнюю дверь, обитую дерматином, еще поискать надо было в округе, все кругом давно поставили себе стальные, с хитроумными замками. Я вышла на площадку, потом в подъезд, но не нашла ни одной защитной карточки. Кристофоро Коломбо, хотела бы я посмотреть на того, кто оказался способен не просто обойти их все до единой, но еще и забрать!

Отца я обнаружила в ванной. В полумраке светился огонек его сигареты, он сидел на унитазе, положив ногу на ногу.

– Как ты думаешь, мама не будет ругаться, что я курю в квартире? – спросил он.

– Что сказали пожарные?

– Вашу мастерскую подожгли. Всю квартиру залили чем-то горючим, но без запаха, она загорелась мгновенно и со всех сторон сразу. Будут расследовать… А что у тебя?

– То же самое, – махнула я рукой.

– Я, конечно, подозревал, что ваша профессия несколько опасна, еще в тот раз, когда мы с мамой застряли в открытке. Но то, что случилось сегодня, уже как-то чересчур. Может, лучше вернешься к преподаванию итальянского?

– Ага и на гонорары переводчика сделаю шикарный ремонт в двух сожженных квартирах.

Отец вздохнул и спросил:

– Что мы скажем твоей маме?

– Скажи, что давно пора было избавиться от пыльной рухляди и лишних воспоминаний, – опередила меня Аллегра. – А мы тут все отремонтируем и поназаказываем через интернет новых современных материалов.

Нормальный человек в подобной ситуации рвет волосы у себя в одном месте. Лишиться сразу квартиры, всех вещей и, считай, любимого офиса со всеми рабочими материалами! Впору сесть и разреветься. У меня дрожали руки, я не находила себе места, но слова «уныние» и «расстройство» не могут иметь ничего общего с человеком, внутри у которого живет радость вроде моей Аллегры.

– Угостишь сигареткой? – попросила я отца, хотя курила очень редко.

– Вот еще, – хмыкнул он. – Иди в комнату, подыши там.

Некоторое время я бродила по грудам золы и каких-то обломков, происхождение которых трудно было сразу понять. Голова шла кругом – что теперь делать? Искать поджигателя или для начала пойти купить новую зубную щетку и пару трусов? Аллегра ехидничала: «Кто там недавно говорил, что кухонный гарнитур дома пора сменить, но жалко выкидывать? И диван в мастерской – ты же ненавидишь совковые скрипучие диваны? Кажется, это от него труха? Ты ведь давно хотела купить новый, но мама сопротивлялась».

Я поймала себя на мысли, что не пожар меня беспокоит больше всего. Самое нехорошее из того, что случилось, – исчезновение Скраповика. И что-то мне подсказывало, что пожаром дело не закончится. В сложно устроенном скрапбукерском мире случается иногда, что авторам открыток мстит кто-нибудь из получателей. Не каждый понимает, что скрап-открытка всего лишь ускоряет и усиливает те события, которые рано или поздно все равно бы произошли. Поэтому у любого v.s. скрапбукера есть свои средства защиты. И раз они не сработали ни в моей квартире, ни в мастерской, значит, мы имеем дело с Мастером с большой буквы. Я мучительно перебирала в голове всех мало-мальски знакомых мне скрапбукеров и, на мой взгляд, единственным, кто смог бы обойти нашу защиту, был Магрин. Но зачем ему устраивать поджог?

Мамин архив заказов сгорел. Она вела когда-то черный альбом, куда вносила случаи, когда из-за открытки с получателем случались какие-нибудь неприятности. Можно было предположить, что поджигатель заметает следы, но при чем тут тогда моя квартира? Дома я почти не работала, в мастерской у меня всегда дело шло веселее, и кошки не мешались под ногами. Ну что же, чем хитрее этот загадочный поджигатель, тем интересней будет моя жизнь в ближайшее время. После того, что мне пришлось пережить, чтобы стать v.s. скрапбукером, меня ядерной бомбой не испугаешь, не то что парочкой пожаров.

Пока я ходила туда-сюда и думала, успела основательно вытоптать гору золы на месте бывших стеллажей и измазаться в саже. Белые летние туфли теперь можно смело выкидывать, а других-то у меня больше и нет. Я рассмеялась. Золотой феей я уже была, теперь превратилась в Золушку. Кажется, я с ног до головы пропахла гарью, словно закопченная на костре свиная тушка.

Захотелось проветриться. Я подошла к окну, распахнула пошире створки. Оконные стекла почему-то не лопнули от жара, только покрылись копотью, как и все вокруг. В комнату ворвался свежий летний ветерок, я облокотилась о подоконник, забыв, что он тоже черный, и высунулась подальше. Жизнь внизу шла своим чередом: бабушки восседали на скамейке, в песочнице копошилась детвора, на бордюре сидел помятый мужичок с банкой в руке.

«Фу, какое безрадостное существо, – шепнула мне Аллегра. – Смотреть противно». «Несимпатичное», – мысленно согласилась я и вздрогнула. С каких это пор моей Аллегре что-то не нравится? Я высунулась еще дальше и сразу поняла, что ей не по душе вовсе не местный алкаш, а серая фигурка рядом, которая, между прочим, смотрела прямо на меня, задрав голову. О, а я сегодня уже видела эту чучундру в халате а-ля холщовый мешок – это в такую-то жару! Вон и кулон на солнце сверкает. Мне невыносимо захотелось запустить в нее чем-нибудь тяжелым. Я ринулась вниз. Если это серое существо не имеет никакого отношения к пожарам, то я – Чарли Чаплин в юбке. Впрочем, это может быть и недалеко от истины. «В таком случае, я бы этим гордилась!» – весело поддакнула Аллегра, заставив меня тяжко вздохнуть.

Отец пытался приладить на место остатки двери.

– Папа! Мне надо бежать! Добирайся сам домой, ладно?

– Маме горячий привет! Еще дымящийся. – Папа был в своем репертуаре.

Когда я выскочила на улицу, серое существо маячило возле качелей в дальнем конце двора. Я помчалась прямо к нему, переходя с быстрого шага на легкий бег. Оказалось, что это совсем не та девица, которую я видела возле своего дома. Та была взлохмаченная и высокая, а это существо – со стрижкой ежиком, как из психбольницы, низенькое, с грубоватыми чертами лица, и пол его определить было затруднительно. Объединяли их только два предмета: серый халат и уродливый кулон на шее. Под халатом существо носило рубашку в мелкий серый цветочек, по которой, опять-таки, непонятно было, мужчина передо мной или женщина.

«Фу, гадость», – проворчала Аллегра, и это было удивительнее всего – легче заставить памятник Ленину в городском сквере танцевать лезгинку, чем эту вечно радостную часть меня – обозвать что-то или кого-то «гадостью».

Существо бестолково топталось возле качелей и разглядывало окрестности с таким любопытством, словно стояло посреди Третьяковской галереи. Кого-то оно мне до боли напоминало, кого-то ужасно неприятного, из разряда тех, с кем приходится добровольно-принудительно сосуществовать, вроде стервозной коллеги или вредной соседки.