Книга Мой вечный странник - Елена Свиридова

— Нравится? — спросил Артем.

— Еще бы… — прошептала Лариса. — Но… почему вдруг, сейчас… Разве у нас какой-нибудь праздник?

— А разве наша встреча — не праздник? — улыбнулся Артем. — Вот и решил не ждать, а подарить его тебе прямо сейчас. Ты знаешь, я люблю делать тебе подарки. Ты всегда так искренне радуешься, на тебя приятно смотреть.

— Оно, наверное, жутко дорогое! — сказала Лариса, с восторгом продолжая разглядывать кольцо.

— При чем здесь это! — отмахнулся Артем. — Дела идут неплохо, тебе не о чем беспокоиться!

— Если я и беспокоюсь, то только за тебя! — ответила Лариса с искренней благодарностью и тревогой за него. — Ты слишком много работаешь!

— Я работаю ровно сколько, сколько необходимо, чтобы обе мои верные подруги не оставили меня! — продолжал он, смеясь.

— Ах, вот оно что! — возмутилась Лариса. — Но где справедливость! Одну из подруг ты постоянно возишь с собой, а другая должна вечно ждать тебя, как Пенелопа!

— Но разве ту, которую я вожу с собой, удержишь в доме? — засмеялся Артем, целуя Ларису. — Она такая ветреная, легкомысленная, что тут же сбежит к другому! А если сбежит она, возлюбленная моя Фортуна, то станет ли дожидаться меня моя Пенелопа? Ведь если верить легенде, ее добивается огромное количество женихов! Но она гонит их от себя, она ждет своего Одиссея! И только великая сила ее любви хранит этого отчаянного бродягу и скитальца в его бесконечных странствиях!

— А как ты думаешь, если бы не было Пенелопы, сумел бы Одиссей удержать свою Удачу? — спросила Лариса напрямик, поглядев Артему в глаза.

— Конечно, нет! — уверенно ответил он. — Без тебя ее точно не будет!..

Когда они вошли в квартиру, Артем поцеловал Ларису и сказал:

— Мы наконец вместе! И мы наконец одни!

— Честно говоря, я просто в это не верю, не верю, что ты здесь, со мной… — ответила она, вглядываясь в его лицо.

— А ты дотронься до меня, можешь даже ущипнуть, чтобы поверить, что это и правда я. — Артем улыбнулся, на его лице появилось чуть лукавое выражение, по которому бывало очень трудно понять, шутит он или говорит серьезно. Он вообще имел привычку с иронией говорить о самых важных вещах и с необычайно серьезным видом произносить забавные шутки.

Лариса протянула руку и провела пальцами по его лицу. Он прикрыл ее пальцы своей ладонью, потом поднес их к губам и прошептал:

— Если бы ты только знала… Мне тоже трудно поверить, что я наконец с тобой… Я отсчитывал дни, потом часы… Мне казалось, это никогда не кончится… А теперь мы вместе и я смотрю на тебя, как дурак, и боюсь к тебе прикоснуться, кажется, у меня даже руки дрожат… Как на первом свидании, как в первый раз, в первую нашу ночь… Господи, да что же это такое! Ты не знаешь? — Он снова улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Я знаю только одно, — ответила Лариса. — Если ты сейчас же не обнимешь меня, я просто умру!

— О нет! Только не это! — воскликнул Артем и в тот же миг так крепко обнял ее, что она тихонько вскрикнула.

— Что случилось? Я сделал тебе больно? — спросил он с испугом.

— Конечно, ты чуть не задушил меня! — ответила она со смехом.

— Но ведь ты сама просила! А вообще, наверное, и правда надо бы тебя задушить, чтобы ты никогда никому не досталась, кроме меня!

— С чего это вдруг пришло тебе в голову? — продолжала она смеяться.

— С того, что ты слишком красива!

— А ты только сейчас это заметил?

— Нет, но, по-моему, ты раньше такой не была… Ну-ка признавайся, почему ты так похорошела? — Он снова обнял ее, но на этот раз очень осторожно.

Она сразу вырвалась, изобразив на лице ужасный испуг, будто и вправду в чем-то была виновата, и тут же, воспользовавшись его минутным замешательством, схватила его за руки, рывком запрокинула на спину, крепко прижала к дивану и прошептала ему в лицо:

— А вот и не признаюсь! И вообще — все! Никуда больше тебя не отпущу! Хватит! Сиди дома и сторожи меня, а то скоро вообще узнавать перестанешь!

— Ах ты какая собственница! — произнес он с наигранным возмущением.

— А ты как думал? Сейчас надену на тебя наручники, прикую цепями к дивану!

— И мы с тобой будем заниматься любовью… Что ж, я готов, хоть в цепях, хоть в наручниках! Как в кино… — Артем улыбнулся, а потом вдруг спросил, изобразив на лице страшный испуг: — Но ведь ты не убьешь меня? Как в кино…

— Я подумаю…

— Ладно, где твои наручники, иди сюда… Я больше не могу! Я готов умереть с тобой в постели хоть в наручниках, хоть в цепях! — Он стал расстегивать пуговицы на ее платье и произнес недовольно: — Ты что это такое надела! Я их сейчас оторву к чертям! Пожалуйста, носи платья на «молнии»! Или вообще ходи без платья!

— Даже в аэропорт? — рассмеялась она.

— Да хоть на прием к английской королеве! — воскликнул он, рывком стянув с нее платье. Потом стал целовать ее шею, плечи, грудь, и все поплыло куда-то, и она словно оказалась в невесомости, вне времени и пространства. И мрачные мысли, и недавние переживания по поводу предложенной роли, и невольное чувство вины перед Викой — все это отодвинулось куда-то, растаяло в дурмане горячих поцелуев… Время остановилось, впереди была долгая ночь, бесконечная ночь любви, которой они оба столько ждали… И только под утро, когда уже начало светать, они заснули, прижавшись друг к другу, и даже во сне он крепко обнимал ее, словно боясь выпустить из рук и потерять…

Проснулась Лариса в постели одна. И от того, что Артема не было рядом, она вдруг с какой-то особой остротой ощутила свое одиночество. Прекрасные, счастливые мгновения проходили слишком быстро. Наверное, он скоро опять уедет, она снова останется одна, одна в своей прекрасной квартире, с потрясающим новым кольцом на пальце, со своей нерешенной проблемой, со всей этой дурацкой ситуацией, с глупым чувством вины перед Викой, перед которой на самом деле она ни в чем не виновата, с двойной игрой режиссера, с ложью и фальшью, окружившими ее. На часах было два. Ну и ну! Она вскочила, накинула халат и побежала искать Артема. Он сидел в кухне, задумчиво курил и пил кофе.

— Хочешь, я сделаю тебе кофе? — спросил Артем.

— Не знаю… — ответила Лариса. Ей не хотелось демонстрировать перед ним свое настроение, но на душе все равно оставался какой-то неприятный осадок от собственных утренних мыслей, от незавершенной ситуации с фильмом.

— А я знаю, чего я хочу, — сказал Артем, ставя перед ней чашку.

— И чего же? — она попыталась улыбнуться.

— А ты не рассердишься?

— Не знаю, но все равно говори.

— Я хочу немедленно снова оказаться с тобой в постели! Вот такой я ужасный и бессовестный!

Лариса посмотрела на него и с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. Вдруг все, что еще вчера казалось таким незначительным, несущественным при встрече с Артемом, обернулось мучительной обидой и болью. Нет, она не могла больше сдерживать себя, не могла изображать веселье.