Книга Мир уже не будет прежним - Геннадий Марченко

За время нашего венгерского турне случилось всего одно недоразумение, когда в отеле Бекешчабы у Ордановского прямо из номера спёрли гитару. Отлучился пообедать, а окно по случаю явно не мартовской жары оставил приоткрытым, понадеялся, что на второй этаж воры не заберутся. Ага, как же…

До концерта оставалось около трёх часов, и понятно, что ребята находились в шоке. Жора вообще готов был забиться в истерике. К счастью, вызванные сразу же милиционеры по горячим следам оперативно поймали преступника, он у них уже значился в картотеке как «отельный вор». Причём вор со странными наклонностями, поскольку деньги никогда не брал, только какие-то предметы. Что-то продавал, а что-то оставлял себе на память. Похоже, товарищ не очень дружил с головой, однако при этом, как нам объяснили, обладал кошачьей ловкостью, что и позволяло ему легко преодолевать заборы и стены. А тут ещё и водосточная труба проходила рядом с окном номера Ордановского. Жора тут же принялся осматривать инструмент на предмет повреждений и с облегчением констатировал, что всё в порядке. А затем мы рванули в местный театр, поскольку до начала шоу оставалось около тридцати минут. М-дя, «отличился» побратим Пензы, ничего не скажешь…

Короче, если не считать этого досадного происшествия, то в целом всё прошло на высшем уровне. Поставили Венгрию, что называется, на уши. Ещё и выступили на венгерском телевидении. Перед заключительным концертом нас пригласили в какую-то музыкальную программу, где нам пришлось отвечать на вопросы симпатичной ведущей. А затем рокеров и Ингу попросили исполнить по одной песне в небольшом зале со сценкой посередине и с окружившими её молодыми людьми. Мне это напомнило виденную в глубоком детстве программу «Музыкальный ринг». Только там сцена была квадратная, а здесь круглая.

А закончились гастроли банкетом с участием какой-то шишки из венгерского правительства, чьё имя после обоюдного представления друг другу я тут же благополучно забыл. И этот старпёр запал на Ингу, причём был так настойчив в своих ухаживаниях, что тут уж не только Метёлкин, но и я всерьёз заволновался. Тут ещё сама Чарская начала строить ухажёру глазки, и мы, переглянувшись с майором, решили откланяться всей компанией от греха подальше.

Когда наконец мы все уселись в лайнер, следующий рейсом Будапешт – Москва, майор Метёлкин выдохнул с облегчением:

– Фух, отмучались, теперь домой. Все нервы в поездке оставил.

– А представьте, отправились бы мы на гастроли в Соединенные Штаты, – подколол я сидевшего рядом комитетчика.

– Типун вам на язык, Сергей Андреевич, с меня и Венгрии хватило.

– Нет, позвольте, Виктор Валентинович, а как же планы по покорению западного слушателя? Венгрия – это так, разминка, – продолжал я стебать майора.

– До Штатов и прочих западных слушателей ещё дожить нужно… Товарищ стюардесса, можно вас? У вас леденцов нет никаких? Да, такие сгодятся, спасибо, а то что-то укачивает меня иногда в самолётах.

Как же я соскучился по своим родным! Закрутил Валюшку в объятиях, затискал визжащего от радости сына, а потом принялся выкладывать из чемодана гостинцы. В последний день пребывания в Будапеште решил избавиться от оставшихся форинтов и на пару с Мелик-Пашаевым устроил небольшой чёс по магазинам, сумев чудом отбрить рвавшегося с нами Метёлкина.

На следующий день с утра помчался на режиссёрские курсы, навёрстывать упущенное. Рязанов встретил меня с улыбкой:

– Ну как там, в Венгрии, Сергей Андреевич, новых революций затевать не собираются?

– Всё нормально, Эльдар Александрович, венгры буянили только на наших концертах.

– А тут мне Месяцев лично звонил, непонятно с какой целью интересовался вашими успехами на ниве учёбы.

– А я, кажется, догадываюсь… И что вы сказали, если не секрет?

– Сказал, что ученик вы прилежный, не без божьей искры, что со временем из вас может получиться неплохой режиссёр.

– А он?

– А что он… Поблагодарил и попрощался. Рассказывайте, Сергей Андреевич, что он задумал?

Пришлось признаваться, что звонок председателя Гостелерадио СССР был связан, скорее всего, с моим сценарием и предложением своей кандидатуры на пост режиссёра сериала.

– Ого, высоко взлетаете! – прокомментировал Рязанов.

– Да уж, не упасть бы, а то ведь чем выше взлетишь, тем больнее падать. И соломку не подстелишь. Но это, повторюсь, мои предположения, не более того. Мало ли, что там на самом деле на уме у Месяцева.

На Москву тем временем навалилась эпидемия гриппа. Вроде весна в самом разгаре, страна со дня на день отпразднует День космонавтики, в связи с чем меня, кстати, как автора «Марсианина», попросили выступить в Звёздном городке, а тут на тебе! Как-то сама собой пришла в голову мысль… А ну как Данька получил от меня по наследству тот самый ген, благодаря которому ни я не болел в этом времени, ни он? Интересно было бы его кровь взять на анализы. Правда, тут же себя осадил: что я, вивисектор, что ли, какой, ребёнку боль доставлять ради подтверждения своей догадки?! Валя-то, вон, периодически, случается, то раскашляется, то расчихается, на неё, похоже, мой иммунитет не перекинулся, хотя половые контакты случаются регулярно. Со временем посмотрим. Если Даниил ни разу не простудится и ничем другим не заболеет, значит, наследственность сработала.

Поездка в Звёздный городок принесла немало новых знакомств и впечатлений. Выступление перед космонавтами и сотрудниками городка прошло, как принято было говорить в это время, в дружеской и непринуждённой обстановке. Помимо рассказа о том, как писалась книга (вот было бы прикольно рассказать, как я переписывал её с «ридера») и снимался одноимённый фильм, для разнообразия исполнил несколько песен под гитару.

Чтобы потрафить местным, спел не очень известную в будущем вещь из репертуара Потани «Любовь внеземная, или Фантазия в стиле футуристического фолка». Народу понравилось, все смеялись. Решив хулиганить до конца, спел «Таких не берут в космонавты» из репертуара группы «Манго-Манго», благо текст с лёгким стёбом и без всяких политических выпендрёжей. Публика вновь была в восторге, люди подходили после моего выступления и просили переписать им слова и аккорды. Ну и по просьбе спел «Траву у дома», раз уж она прозвучала в фильме «Марсианин».

Творческим вечером это назвать было нельзя, потому что выступал я в городке субботним днём. Потому и домой на неизменной «Волге» отправился рано, не было ещё трёх часов. Проезжая деревеньку под названием Орловка, решил остановиться у старой, ветхой церквушки. На неё я обратил внимание ещё по пути в Звёздный городок. Дело в том, что в последнее время я неожиданно даже для самого себя увлёкся фотографированием старых храмов и церквей. Не то чтобы я ощущал себя таким уж набожным человеком, просто завораживала красота этих древних строений, отмеченных печатью времени, переживших войны, царей и революцию. Дома у меня уже накопилась неплохая коллекция цветных и чёрно-белых снимков, из которых можно было устраивать выставку под названием типа «Православная Русь». Поэтому, выбираясь за город, особенно когда предстояло ехать в места, где я не бывал раньше, захватывал неизменную «практику», вот уже не первый год служившую мне верой и правдой.