Книга Право на поражение - Эдуард Катлас

Телега начала оседать, яблоки посыпались вокруг, превращая на время твердую поверхность дороги в зыбкую почву, по которой ступать можно только очень медленно и осторожно. Именно то, чего он и хотел добиться.

Через завалившуюся телегу начал перебираться еще один паук, и на этот раз Рем впервые встретился взглядом с чудовищем. Такие же бледно-желтые, как и все тело, глаза без белков, с расширенными и постоянно меняющими размер зрачками, как будто паук никак не мог понять, на чем ему лучше сфокусировать свое внимание.

В этих глазах читалось чуть ли не понимание. Мудрость читалась в этих глазах, безжалостность. Голод. В них можно было прочитать все что угодно, но только не милосердие.

Рем на мгновение замер, завороженный этим взглядом. Возможно, пауки обладали какой-то формой примитивного гипноза, потому что мечник даже не мог точно сказать, почему он так внимательно пытался вглядеться в самую глубину желтых зрачков.

От наваждения его избавила стрела, глубоко, чуть ли не на половину древка ушедшая в левый глаз чудовища. Твердыми у пауков оказались только ноги, а вот тело, наоборот, было совершенно незащищенным.

Рем скосил взгляд. Роан позади него уже натягивал следующую стрелу. Рем кивнул и выдернул один из своих стилетов. Он бы сейчас тоже предпочел добраться до своего арбалета, но отлично понимал, что не успевает.

Целый воз яблок, рассыпанных по дороге, дал ему возможность хоть немного оглядеться. Рем выдохнул. Большинство пауков пока старались обходить место, где они могли потерять равновесие.

Как только кто-то из выводка убивал свою жертву, он переставал атаковать, это Рем уже понял. До поры до времени переставал. На поле боя было больше дюжины пауков, абсолютно безучастных к окружающей схватке, занятых лишь опутыванием трупов липкой нитью. Рем вдохнул.

Все крестьяне, кроме того, что ползал на четвереньках позади него, стараясь казаться незаметным среди рассыпанных яблок, были мертвы. Все лошади и конь Рема были мертвы. Мечник выдохнул, сильно, до боли сжимая легкие, выдирая из них остатки забитого схваткой воздуха.

Судя по всему, половину мечников из его отряда уже тоже опутывали паутиной. Он видел не больше десятка, включая Роана сзади, кто еще продолжал сражаться.

Выводок полностью выбрался из леса. И навскидку воин мог бы предположить, что на ногах оставалось не меньше тех самых трех дюжин. Выводок оказался не намного больше, чем виделся вначале. Что, впрочем, вдохновляло слабо. И из этих трех дюжин почти половина занималась плетением паутины.

«Жаль, что они не каннибалы, – подумал он. – Было бы значительно легче». Рем вздохнул.

Один из тех пауков, что еще не плели коконы, решился на прорыв через яблочное поле. Три лакомых кусочка внутри, по его мнению, того стоили.

Лучник выстрелил как раз в тот момент, когда паук поскользнулся на яблоках. Все восемь лап судорожно задергались, пытаясь обрести равновесие для всего тела и еще больше его теряя. Стрела вошла куда-то в туловище паука, явно причинив ему лишь минимальный вред.

Паук замер, чтобы восстановить равновесие. Именно этого момента ждал Рем и в то же мгновение бросил стилет в неподвижную мишень. Все-таки тела пауков были на удивление мягкие. Стилет ушел так глубоко в глаз паука, что полностью исчез из вида. В левый глаз. Рем не собирался рисковать – мало ли, могло оказаться, что ранение в правый глаз отнюдь не так же смертельно, как и в левый. Левый глаз был уже проверен.

Рем обернулся, подумывая о том, что этого паука придется потрошить, чтобы достать свой стилет обратно.

Шестовик сообразил, что к чему, и отступил к самой границе «яблочной» зоны. Теперь у него хоть немного был прикрыт тыл. Количество стоящих на ногах мечников уменьшилось еще на двоих, а количество пауков, обрабатывающих свою добычу, увеличилось на аналогичное число.

– Выбей одного, разгрузи парня, – махнул Рем лучнику в сторону воина с шестом.

Вокруг того сгрудились уже трое пауков, да и тех, кого он подрезал, нельзя было списывать со счетов.

Рем шагнул вперед, аккуратно отбрасывая яблоки мыском сапога. Без лука в центре образовавшейся поляны делать было нечего.

Как только он приблизился к краю, на него сразу обратили внимание пара пауков, практически последние оставшиеся не у дел. Остальные либо наседали на мечников, либо обрабатывали трупы.

Воин успел отпарировать два удара первого, прежде чем подоспел второй. Стилет бесполезно застрял где-то около глаза паука, так несвоевременно дернувшегося в момент броска. Рем упал, ускользая от очередного удара, и подкатился прямо под брюхо желтого чудовища. И тут же вскочил, вонзая меч в его тело снизу вверх, по самую рукоятку.

С одной стороны, он надеялся, что паук сдохнет, с другой – что не сразу. Ему хотелось бы еще успеть выдернуть меч обратно и выкатиться. Желтый дернулся всем телом, почти заставив Рема отпустить меч. Потом еще раз. И еще. Рем понял, что долго так не продержится, и, повиснув на рукоятке, изо всех сил дернул ее вниз.

Меч вышел, а Рем тут же оказался залит внутренностями паука, оказавшимися такого же бледно-желтого цвета, каким были эти чудовища и снаружи.

Его агонизирующий противник каким-то чудом извернулся и, перед тем как упасть, плюнул в него ядом. Рем откинулся назад, чтобы не попасть под тушу падающего паука и увернуться от яда. Увернуться ему не удалось.

Похоже, его спасли только те самые внутренности, обрызгавшие его с ног до головы. Но даже ослабленного удара ядом оказалось достаточно, чтобы он почувствовал жгучую боль на ладони, которой пытался прикрыться. Отряхиваясь, одновременно вытирая ладонь, пытаясь другой рукой хоть как-то очистить глаза, Рем закатился обратно на яблочную полянку.

Второй паук уже потерял к нему интерес, повторил ошибку своего предшественника и кинулся на крестьянина с лучником. Но Роан на этот раз оказался на высоте. Выждал ровно то время, которое требовалось, дождался, когда паук замер, и влепил ему стрелу прямо в глаз.

Ладонь Рема покраснела, ее жгло все сильнее. Он сдернул с пояса походную фляжку с водой и выдавил всю воду, которую смог, на руку, пытаясь смыть яд. Особых ран на ладони вроде не наблюдалось, поэтому воин надеялся на лучшее. Да и вообще – погибнуть от яда ему было бы более чем обидно.

Мечники, дважды встретившиеся на арене несколькими днями ранее, теперь дрались спина к спине. У каждого в руках был меч, был щит. Большим они похвастаться не могли. Но большего им и не требовалось. Судя по следу, который тянулся за ними, бывшие соперники умудрились оставить подыхать трех пауков, и они были первыми, кто перешел в наступление.

Паук медленно отступал, то и дело чуть привставая на задних ногах и пытаясь быстрыми сериями ударов пробить оборону пары. Мечники приноровились. Каждый удар паука тут же встречался щитом, а иногда, когда тот слишком увлекался, то и мечом. Возможно, заостренный панцирь на лапах паука и был прочен, но когда по одному и тому же месту на лапе ударили мечом в третий раз, паук начал прихрамывать.