Книга Ангелы молчат - Николаос

Я заплакала. Я все поняла.

— Рэйни, я не хотела… я просто испугалась. Я искала тебя потом. Когда узнала, что Фокси…

— А что толку искать потом? — Он передернул плечами, не вынимая рук из карманов. — Ты меня бросила, Кира. Втянула в это, а потом бросила.

— Я не бросала! Для нас это было что-то вроде ролевой игры, помнишь? Откуда мне было знать, что все взаправду!

Наконец Рэйни подал мне руку, чтобы я могла подняться. Я не приняла ее. Это была будто не его рука. У моего Рэйни пальцы были короткие, но крепкие, ногти слегка расплющены. Пальцы этой руки были длиннющие, как у музыканта, тонкие и красивые. Ногти на несколько миллиметров длиннее, чем положено, и казались очень твердыми. Я испугалась этой руки больше, чем всего, что увидела сегодня. Но теперешнему Рэйни она подходила.

Он смотрел на меня с оттенком злости, а я не могла оторвать взгляд от его лица. Он стал невозможно красивым. Каким-то образом, сохраняя прежние черты, Рэйни изменился, будто кости лица чуть-чуть сдвинулись, формируя совершенство. Но я узнала бы его все равно, даже если бы он оброс чешуей. Я любила это лицо, когда оно не было таким прекрасным, и не могла выносить теперешнего выражения. Я сделала что-то плохое. Я это чувствовала, но точно не знала до этого момента.

Я хотела обнять его, но он отстранился, будто даже хотел меня оттолкнуть. Но не сделал этого. Просто стоял и смотрел.

— Рэйни, расскажи мне, что случилось? — попросила я до того жалким голосом, что снова чуть не разревелась.

Он наклонился ко мне с высоты своего нового роста. Длинные светлые волосы упали на плечи, но в них были заметны серебристые ниточки. Я представила прежнего Рэйни с длинными волосами и всхлипнула от припадка истерического смеха.

— Ты не хочешь знать, правда ведь? — Его голос звучал низко и густо, будто тек. — Ты хочешь это все забыть.

— Да откуда ты знаешь?! — взорвалась я наконец. — Разве я пришла бы сюда, искала бы тебя?! Да я десять лет реву по ночам, не было ни дня, ни ночи, чтобы я не вспомнила о тебе! Ты просто исчез! Я не хочу ничего забывать, я хочу знать, что произошло. После этого можешь меня убить.

— Разрешаешь? — усмехнулся он. Я все еще не видела его глаз, они были похожи на разбитые фары.

— Не имеет значения. Если ты пришел убить меня, то хоть удовлетвори мое любопытство.

Последнюю фразу я едва построила, она казалась слишком сложной в этой ситуации. Но видит Бог, я не кривила душой. Просто устала я, и все тут.

Он отступил, все еще улыбаясь, чтобы я могла увидеть его в свете фар, и добился нужного эффекта. Я зажала себе рот ладонью и презирала себя за это. Лассе — нет, а вот Зак обожал улыбаться на публику, но в сравнении с Рэйни его улыбка была просто детский лепет. Все зубы Рэйни стали одинаковыми — длинными, узкими и острыми, как зубья капкана. Никакого разделения на резцы, клыки и прочее. Они смыкались по принципу шестеренки и были почти незаметны, когда он молчал, прятались за красиво вырисованными губами, но сейчас он улыбался. Для меня.

Рэйни сделал шаг навстречу, и усилие, благодаря которому я устояла на месте, было просто нечеловеческим. Ну, может, чуть менее нечеловеческим, чем его улыбка. Он провел руками по моим плечам, склонился и дотронулся губами до виска. Губы были теплыми и мягкими, и прикосновение совсем не вязалось с ситуацией. С угрозами. С обещаниями. С его обидой и моим страхом.

— Уезжай, пока можешь, — шепнул Рэйни.

Я схватила его за руки.

— Расскажи мне все.

— Не проси. Сейчас я в прекрасной форме, и оставим это.

— Усовершенствованный вариант? — нервно всхлипнула я, пытаясь поймать его взгляд, но никак не могла сфокусировать свой. — Супер-Рэйни?

— Вроде того.

— Но ты все еще злишься на меня.

— От этого никуда не денешься. Ты предала меня, а это как-то непросто забыть. Но я меняюсь, и скоро это уже ничего не будет значить. Недолго осталось.

Рэйни отстранил меня и медленно двинулся к единственному выходу из тупика.

— Я должна тебя бояться? — спросила я ему в спину. Он хмыкнул, как-то очень похоже на прежнего Рэйни.

— Это все, что тебя волнует?

— Да нет, я… — Я поняла, как это прозвучало, — будто меня ничего не колышет, кроме собственной безопасности, но это ведь неправда. Я хотела обнять его, прижаться к нему, любить его, и чтобы ничего не произошло. Чтобы я не пошла тогда на поводу у Фокси Лютор, чтобы не ввязалась в это, чтобы не бросила его одного. Чтобы он не превратился в монстра (я что, правда сказала «в монстра»?..). Чтобы, чтобы, чтобы…

Рэйни вдруг резко обернулся и развел руки, будто звал меня в объятия, но я знала, что это не так. Он снова улыбался — специально.

— Ты не понимаешь! Так уж вышло, что я выиграл и получил приз. Я более чем доволен, и здесь ирония, потому что это никак не умаляет твоей вины. Просто так вышло. А могло бы быть по-другому — если бы выиграла Фокси, например. Но для нее все сложилось наилучшим образом…

Я похолодела.

— Ты убил ее?..

Он не ответил.

— Ты убил Фокси? И всех других? И меня убьешь?

Он не исчез, слава Богу, не взлетел и не растворился в воздухе — просто медленно ушел, будто наслаждаясь произведенным эффектом. Я не отрывала взгляда от его спины, пока видела ее, а потом прыгнула в машину. Моя нога даже не сразу попала на педаль. И когда я давила на нее и рыдала, и сжимала руль до онемения в руках, и не видела дороги, то не могла избавиться от мысли, что никуда он не ушел, а стоит где-то совсем близко, в темноте. Ждет меня. Играет со мной.

Машина с визгом нырнула за угол, я уже видела светящуюся вывеску нашей больницы, когда что-то огромное свалилось на капот и закрыло собой все лобовое стекло.

Я заорала и нажала на тормоз. Оно слетело или спрыгнуло и в тот же момент ударило по стеклу лапами, длинными и корявыми, как у самки богомола. Стекло расцвело паутиной трещин.

Стресс от встречи с Рэйни, наверное, давал о себе знать. Я не испугалась так сильно, как могла бы. Просто дала задний ход, не собираясь рассматривать неожиданного агрессора, и не задумываясь наехала на него. Затрещали кости — стократно усиленный эффект от звука, когда таракана давишь. В то же время оно издало дикий вопль, высокий и тонкий, почти на грани ультразвука и резко замолчало.

В полной тишине билось только мое сердце, где-то под горлом.

Кто-то открывал дверцу, вытаскивал меня из машины — Перри. Я слышала себя со стороны. Сказала: все нормально. Кто это? Не знаю. Нет, не поранилась. Разве что немного — осколок порезал щеку. Что? Где я была? Где я была…

Где-то в глубине меня включился механизм-стабилизатор. И когда мы с Перри, Джошем и другими затащили напавшую на меня тварь в морг, он уже почти привел мои нервы в порядок. Правда, при этом едва не перегорел сам…