Книга Дядя Леша - Елена Милкова

— Да, я слушаю!

— Пеппи? А у меня для тебя сюрприз. Знаешь, куда пойдем? В дискотеку при клубе «Планетарий».

— Вадим, я не могу. С бабушкой плохо, она без сознания, — не в силах больше сдерживаться, Кристина рыдала в голос. — Вадим, я боюсь. Вдруг с ней…

— Кристина, — серьезно заговорил Вадим, — постарайся успокоиться и действовать разумно. «Скорую» вызвала?

— Да, — сквозь слезы ответила Кристина.

— Я сейчас еду.

И сразу стало спокойно. Если Вадим приедет, все будет нормально, почему-то Кристина была в этом уверена.

Она поспешила на кухню.

— Сейчас, бабушка, врач приедет. В этот момент раздался протяжный звонок в дверь.

Крабы и хванчкара

Когда через сорок минут на пороге квартиры появился Вадим, нагруженный яркими коробочками, пакетами с соками и большим пластиковым мешком с фруктами, Кристина встретила его уже с улыбкой.

— Обошлось, — сказала она с порога. — Ой, да сколько ты всего притащил!

— Ладно, ладно. — Вадим скинул ботинки и прошел на кухню, где водрузил покупки на стол. — Врач был?

— Да. Сказали, что у бабушки тяжелый гипертонический криз. Сделали укол, прописали кучу лекарств. Главное, удалось довести ее до постели. Она спит теперь. Так что, — Кристина виновато пожала плечами, — на сегодня никакого «Планетария». По крайней мере для меня.

— А значит, и для меня. Давай посидим здесь. Какая разница.

Он встал, чтобы убрать соки, йогурты и прочие продукты в холодильник. Открыл старенький «ЗИЛ» и даже присвистнул от удивления:

— Я вижу, у вас тут настоящая ледяная пустыня.

— Так ведь… — запнулась Кристина. — Стипендию я только двадцатого получу, а пенсия…

— Понятно, — коротко сказал Вадим.

Ни слова не говоря, он оделся и уже на пороге сказал:

— Сумка есть? Да побольше?

— Ну что ты в самом деле… — пробормотала Кристина.

— Не люблю пустоты. Да, кстати, давай сюда рецепты.

Ту ночь они впервые провели на низенькой Кристининой тахте. Несколько раз за ночь Кристина вставала и подходила к бабушке. Та была слаба, но чувствовала себя лучше.

— А твой Вадим молодец, — сказала бабушка, когда Кристина кормила ее на ужин йогуртом с кусочками тропических фруктов. — Сразу примчался. Храни вас Господь и Дева Мария.

Когда бабушка заснула, Кристина с Вадимом закатили настоящий пир. Скромная кухонька давно не видывала такого изобилия. Тут были и крабы, и хванчкара, которую пили, правда, не из хрусталя, а из простых стеклянных стаканов. Но она от этого не становилась хуже.

— Ты прямо как Дед Мороз, — смеялась Кристина, — или как добрый волшебник. Приходишь — и сразу все становится хорошо. А подарков сколько!

— Да нет, я просто спортсмен, — отвечал Вадим.

— Что ли, и мне заняться… Буду как Мартина Навратилова.

— Нет уж, пожалуйста! Лесбиянки не в моем вкусе. Ты лучше рисуй…

— За нас! — сказала Кристина и подняла стакан с рубиново-красным вином.

Они выпили.

Вадим смотрел на счастливое лицо своей девчонки и вдруг почувствовал к ней такую нежность, какой никогда ни к кому не бывало, разве что к маме.

— Слушай, — сказал он, — а ведь у тебя скоро день рождения.

— Ты все помнишь, — улыбнулась Кристина. — Между прочим, не сколько-то, а двадцать один. Дата. Могу теперь в Думу баллотироваться.

— Ну ты и подкована!

— Да у меня же бабушка — великий политик. Она всегда в курсе событий.

— Ну что ж, в честь потенциального члена Государственной думы надо закатить пир. Я приглашаю вас в ресторан, синьорита. Выбор за вами — называйте любой.

— Да я даже не знаю… — смутилась Кристина. — Может, лучше дома посидеть?

— Нет, — покачал головой Вадим. — Никаких этих «дома». Мы должны отметить этот день.

— Тогда Литературное кафе? — предложила Кристина. — Я когда-то была там с мамиными друзьями. Мне очень понравилось. Тихо, уютно, музыка.

— А мне бы хотелось размаха, — сказал Вадим. — Чтобы все видели, какие мы с тобой счастливые. Впрочем, посмотрим, как там будет с финансами.

На это Кристине было нечего сказать — они с бабушкой жили на стипендию плюс пенсия. Кое-что подбрасывала Ванда, Кристинина мама, которая, бросив инженерить, ушла сидеть в коммерческий ларек и теперь бойко торговала разными мелочами у Техноложки. Денег хватало только на самое необходимое.

И ни разу Кристине в голову не пришла простая мысль: откуда у Вадима такие деньги?

Вадим никогда не говорил с Кристиной о финансах, не бывало случая, чтобы у него на что-то не хватило денег, но она ни о чем не спрашивала. Она знала, что Вадим как спортсмен получает деньги от клуба, от Спорткомитета, а может быть, считала, что Вороновы, люди из прекрасного мира, выше таких вещей, как нехватка материальных средств.

До какой-то степени это было верно раньше. Нонна Анатольевна — доктор наук, искусствовед из Эрмитажа, Владимир Вадимович — кандидат наук, преподаватель Университета, — они жили значительно лучше основной массы советских людей. И маленький Вадик представления не имел, что лето можно проводить иначе, как на море, споры возникали только по поводу того, что выбрать — Крым или Кавказ.

И мать, и отец были выездными/а значит, их гардероб разительно отличался от гардероба тех, кто довольствовался мешковатой продукцией фабрики «Большевичка» и стирал в кровь ноги испанскими сапогами, сработанными на «Скороходе».

Эпоха реформ привела к тому, что прежние доходы стремительно приблизились к нулю, и привыкшая к определенному уровню жизни семья оказалась перед неизвестной доныне проблемой — как выжить.

Однако вместе с экономическими трудностями новая эпоха принесла и неизвестные доселе резервы. В один прекрасный день на пороге вороновской квартиры появился благообразный английский джентльмен в добротном темном пальто и с дорогим кожаным портфелем в руках, на верхней крышке которого красовалась гравировка на металле: Samuel P. Walshe Jr.

Любезный мистер Уолш оказался владельцем небольшой, но преуспевающей фирмы, торгующей произведениями искусства. Узнав, что у любезного Владимира Вадимовича Воронова есть большая коллекция картин его отца, он пришел с предложением купить несколько картин, которые он затем выставит на аукционе Сотби.

Такие предложения поступали Вороновым и раньше, но они никогда не откликались на них. Во-первых, денег и так хватало, а во-вторых, валюту все равно забирал ЛОСХ (Ленинградское отделение Союза художников), выплачивая владельцам лишь мизерную сумму в рублях. Но теперь ситуация изменилась.