Книга Эти странные англичане - Дэвид Милстед
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Основной упор в отчетах полиция делает на предотвращение преступлений, при этом она, в частности, ссылается на успешное использование данных с видеокамер, расположенных в общественных местах.
Вот отличный пример: сорок магазинных воров были задержаны за три месяца в Ромфорде, графство Эссекс, пока наблюдение с помощью видеокамер не положило конец притоку в город преступных элементов. Но что пошло на пользу Ромфорду, то плохо сказалось на соседнем Апминстере, куда хлынули все ромфордские магазинные воры.
С тюрьмами у англичан действительно серьезные проблемы. Они будто только сейчас проснулись и поняли, каково положение дел: тюрьмы перенаселены, да и вообще там все приходит в упадок. Некоторые реформы, правда, привели к заметным улучшениям: в частности, установка в камерах унитазов наконец-то положила конец такому позорному явлению, как «вывод на оправку», однако тюрьмы переполнены по-прежнему, и даже стоящие на приколе баржи используются порой в качестве тюрем.
Еще одна проблема состоит в том, что англичане никак не могут решить, для чего, собственно, предназначена тюрьма: то ли чтобы просто «исключить из оборота» плохих людей, то ли чтобы их «переделать» в хороших, то ли чтобы «этим гадам» свет показался не мил. Общественность приходит в ярость, когда газеты пишут, что английские тюрьмы напоминают роскошные отели, а наркотики внутри тюремных стен куда доступнее, чем на воле, или же о том, что кому-то из рецидивистов опять удалось бежать, скажем, на машине, увозящей грязное белье из прачечной.
Английский закон, как и многое другое в жизни, основывается на прецеденте. Это означает, что и в наши дни все определяют решения, принятые по тому или иному вопросу когда-то давно.
Право предстать – в случае любого преступления – перед судом присяжных заседателей составляет основу гражданского английского права. По закону вина считается установленной, только если она доказана и доказательства не допускают никаких разумных сомнений, иначе приходится признать подсудимого невиновным (или по крайней мере не считать его уголовным преступником). Англичанам приятно думать, что их отношение к презумпции невиновности демонстрирует всему миру, какие они милые и прекрасные.
Вот, собственно, и все, что известно большинству англичан о законах своей страны (точнее, все, что они об этих законах желают знать); остальная же часть английского права для среднего англичанина просто непостижима.
В уголовных судах правосудие вершат, как бы участвуя в представлении костюмированной исторической драмы, при этом все участники спектакля – члены судебной коллегии, обвиняемые, свидетели, виновные и невиновные – ловко жонглируют правдой и ложью, пытаясь установить либо первую, либо вторую, а затем стараются – если вина заключенного доказана – вынести ему такой приговор, который действительно соответствовал бы его преступлению. Предметом особой гордости представителей английского правосудия является то, что такие приговоры иногда все же выносятся.
Англичанам приятно думать, что государственные власти управляют ими с их же согласия. Как бы ни складывались реальные обстоятельства, англичанину необходимо чувствовать, что он хозяин своей судьбы. Он весьма неприязненно относится к любым попыткам контролировать его жизнь и деятельность и упорно придерживается того заблуждения, будто делает все исключительно по собственному желанию.
Английская конституция, которая легла в основу конституции Великобритании после слияния всех частей Соединенного Королевства, – в самом прямом смысле закон неписаный, то есть основанный на древних традициях, исторических конвенциях и правилах. По большому счету жизнь современной Англии идет по тем же законам, что и в прошлом.
Англичане гордятся, что их Билль о правах не провозглашает свободу отдельной личности. Да и зачем им, англичанам, такая свобода? Наличие у каждого списка того, чего он делать не может, дает чересчур большой простор для граждан с богатым воображением, и они начинают мечтать о вещах, которые власти просто еще не успели признать незаконными. Тогда как наличие списка всего того, на что ты имеешь полное право (как в Америке), предоставляет властям широчайшие возможности для придумывания причин, которые позволили бы им упрятать тебя за решетку.
Вопреки расхожему мнению, будто королевский двор – дело весьма дорогостоящее, содержание королевской семьи ежегодно обходится каждому гражданину Соединенного Королевства не дороже стоимости батончика KitKat, то есть вряд ли дороже, скажем, объявления импичмента президенту.
Английский монарх не только высшее лицо в государстве, но и глава церкви, а также номинальный глава правительства. Даже требования об уплате налогов приходят в конверте со штампом «Служба Ее Величества» – то есть и почта в Англии тоже королевская. Профиль английской королевы красуется на каждой почтовой марке (без указания названия страны) – это тоже очень по-английски. И вовсе не потому, что англичане считают, будто каждый человек в мире тут же узнает, кто изображен на марке, просто марку изобрели тоже они.
Английский парламент состоит из двух палат – палаты общин (где избрание прямое) и палаты лордов (в которую избирают в виде поощрения или награды и в которой должности наследуются). Впрочем, предпринимались и шаги для отмены назначения пэров в палату лордов по наследству. Те, кого это непосредственно касается, считают эти меры несправедливыми, но отнюдь не потому, что при отмене закона о наследовании мест в палате потеряют и право баллотироваться туда, а из-за того, что в таком случае сразу перестанут быть членами клуба.
Помимо парламента, высшего органа законодательной власти, в стране есть и правительство, подразделяющееся на различные советы – советы графств, городские советы, советы районные или окружные, муниципалитеты небольших городов, приходские советы и т. д., которые получают примерно 80 % своих поступлений из центральных фондов и добирают остальное за счет местных налогов – что ярко проявляется в том, что они ведут дела на местах, как им самим бог на душу положит.
Отношение к бюрократии у англичан двойственное. Они понимают, что это зло неизбежно, однако врожденная прямота и независимость их характера требует, чтобы они сопротивлялись всяческому вмешательству бюрократов в их личную жизнь. Впрочем, в одном англичане – и бюрократы, и не бюрократы – единодушны: может, бюрократия и мешает порой жить, но все равно ни одна из бюрократий континента английской бюрократии и в подметки не годится!
Жители Англии хорошо понимают, что политики всегда преследуют только собственные цели и доверять им нельзя, но при этом считают своих министров образцом высокой нравственности, а если тем не удается соответствовать понятию образца, то ожидают от них единственно достойного поступка: ухода в отставку.
