Книга Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 2 - Илья Крымов

– Значит, предрассудков насчет цыган у него тоже не было. Что за человека мы потеряли… Ты ведь знаешь, что его убили в тот же день?

Она не ответила сразу, пришлось побороться с накатившей волной боли.

– Да, я узнала, потом. У Жана-Батиста было много наушников, и когда его не стало, они пытались найти себе нового…

– Да. Кое-кто еще хотел заполучить этот камень, но у художника его не оказалось, и он умер.

Валеска вздрогнула и обхватила себя руками, бессильно опустив голову.

– Впрочем, он умер бы в любом случае, так что ты поступила правильно. Как смогла удрать от своего куратора?

– Страх придает сил. Они следили за мной, они хотели схватить меня, но я отбилась и смогла сбежать. Весь день я пряталась в трущобах вдоль каналов, хоронилась в подвалах и чужих садах. Ночью добралась до Чердачка и спустилась под землю.

Тяжелый перстень с едва заметно светившимся камнем лежал на моей ладони и источал покалывающий холодок. Эта крошечная вещь прошла путь длиной в вечность, она билась в груди бога задолго до появления моего народа, потом дремала в темноте доисторической могилы и хранилась в окружении дикарей, пока не попала в жадные руки пиратов. Сердце Дракона Времени, такое маленькое, такое незначительное и такое ценное. За него убивали, за него умирали, оно – ключ ко всему.

Чем дольше камень соприкасался с кожей, тем явственней становилось ощущение холода, и я вдруг понял, что пока слушал цыганку, почти перестал чувствовать кисть.

– Ты сохранила для меня сокровище, Валеска, чего хочешь взамен? Что я могу сделать для тебя?

– Пожалуйста, позаботьтесь об остальных. Я не хотела, чтобы они оставались со мной, но они так решили, и теперь… позаботьтесь о них, монзеньор.

– Я позабочусь обо всех вас.

– Нет. Хватит. Всякий, кто связывается со мной, оказывается в беде. Скорее возвращайтесь, им нужна помощь.

Я не успел даже протянуть руку, прежде чем она отступила и растворилась во мраке. То есть полностью. Я перестал видеть ее и ощущать эмоции.

– Да как такое возможно?! Валеска! Валеска, черт подери!

Тишь, темень, пустота. Исчезла. Кого нужно убить, чтобы научиться приходить и уходить так же?

Не видя никаких иных возможностей, я отправился в обратный путь по канализации и вскоре вновь смог ощутить источники эмоций. Много, много страха. Я побежал, оглушаемый эхом собственных шагов, и ворвался в облюбованный цыганами тоннель с револьвером руке.

– А вот и шеф вернулся! Ну, что я вам говорил, малахольные? Шеф всегда появляется вовремя!

– Что происходит, Адольф?

– Нашли нас храмовники, – ответил он, кивая на раненого цыгана, которого перевязывали женщины, – наткнулись на вход в подземелье из Чердачка, подстрелили вот этого храброго стража, он и припустил, оставляя кровавый след оттуда и досюда. Непонятно вообще, зачем было выставлять дозорных, если они только и делают, что демаскируют.

– Дилетантизм профанов неудивителен. Либо сегодня какой-то день нелепых совпадений, либо за нами следили.

– А не плевать ли, шеф? Сюда прет толпа вооруженных до зубов верунов, и у них есть гранады. Я отступил, оставив Себастину на передовой, уж не сочти за трусость. Во тьме подземелий она намного опаснее и живучее меня…

– Сволочи! – возопила за моей спиной старая Алисандра. – Это вы привели сюда убийц! Наводчики! Предатели!

– Молчать, женщина. Адольф, ты все сделал правильно, бери этих приблуд – и пусть мальчик покажет другой выход на поверхность. Защити их как сможешь, будем надеяться, что помощь придет вовремя и с нужной стороны.

– Мне бы самому пару гранад и пулеметный станок на колесиках, но, как всегда, обойдусь тем, что есть. А сам ты куда?

– За своей служанкой. На всякий случай возьми вот это.

Он принял из моих рук перстень и широко улыбнулся.

– Это он? Этот мелкий осколок окаменелого дерьма всем так нужен?

– Разумные существа бывают иррациональны, я уже смирился. Если меня все же пронзит пуля истинной веры, пусть этот трофей не достанется врагу. Передашь Герберту, он знает, что с этим делать.

– Защищу собственной жизнью, шеф.

– Надеюсь, до этого не дойдет.

И как до этого дошло? Только что я тихо торжествовал, заполучив сердце, которое не только являлось козырем в большой игре, но было еще и моей частью сделки с Эдвардом Д. Аволиком. Самой важной сделки в жизни и даже немножко за гранью оной. А теперь я несся в зловонном мраке на звуки стрельбы и крики храмовников. Да еще и Симон не отзывался. Неужели до сих пор не вернулся с задания?

Себастина встретила меня загодя, почувствовала приближение хозяина и поспешила навстречу.

– Силана всевеликая, ты что, начала собирать трофеи?

– Это печень, хозяин, я подумала, вам стоит обмазать открытые участки тела, враг ведет с собой утрогов.

– Сделаю вид, что не догадываюсь, где ты ее взяла. Нам следует поторапливаться.

Покрытый запекающейся кровью, я отправился в темноту. У врага было численное преимущество и лучшее вооружение, но наибольшее неудобство грозили причинить утроги – существа, обретшие невероятное чутье, эволюционируя в подземельях. Решено было применить тактику «бей и беги».

Мы внезапно нападали из темноты, устраняли одного-двух врагов и ускользали обратно, едва успевая спрятаться от пуль. Себастина действовала более дерзко, нежели я, и несколько раз была ранена, но зато с главной задачей справилась – перебила утрогов-ищеек, без которых храмовники совсем «ослепли». В итоге за четверть часа мы устранили почти два десятка солдат; грохот от выстрелов и взрывов стоял такой, что своды тряслись, а рикошеты к тому же сре́зали еще пяток невезучих. После этого храмовники решили отступить.

– Это триумф, достойный Стузиана, хозяин.

– Доверюсь твоему мнению. Я пробовал звать Симона, но зря. А Голос оказался бесполезен против них.

– Храмовую стражу сопровождали Безголосые, хозяин, один чуть не отсек мне голову своей гаффорой.

– Чертово семя! Почему наши не умеют бесконтактно отнимать Голоса?

– Возможно, потому, что наши Безголосые – смиренные монахи, а зильбетантистские еретики превратили своих в религиозных воителей? – пожала она плечами.

Мы вернулись в цыганский тоннель, а оттуда ринулись по следу из желтых потеков страха, разлитых в воздухе. Пока мы не покинули кирпичных тоннелей и не углубились в толщи песчаниковые, пока не потянуло водорослями и морской солью, я еще сомневался, но потом стало ясно – мы шли на северо-восток, к морю.

– Проклятье!

– Хозяин?

Я резко остановился, и моя горничная последовала примеру.

– Что-то пошло не так. Ты не чувствуешь их страх? Их боль? Впереди творится нечто плохое… сюда кто-то идет.