Книга Волжский рубеж - Дмитрий Агалаков

Но положение в долине изменилось – и не в пользу русских. На помощь остаткам легкой кавалерии уже пришли французы! И подтягивались английские кирасиры! Русские бросились догонять и добивать англичан, но столкнулись со свежими силами противника. Кровопролитная битва завязалась в самом центре долины. Немного спаслось легких кавалеристов из героической бригады Кардигана, и спасением своим они были обязаны генералу Боске. Русские отказались от долгого преследования, боясь сами попасть в засаду. Лорд Кардиган, проявивший в этот день чудеса храбрости, с ног до головы залитый кровью товарищей, обнаружил себя легкораненым в ногу только в своем родном стане – в английском лагере.

Он даже не сразу понял, что жив…

Атака русских редутов бригадой легкой кавалерии, кровавая баня и отступление на свои позиции заняло всего двадцать минут. Но за эти двадцать минут были разрушены жизни многих аристократов королевства. Лорд Раглан готовился к худшему, но вздохнул чуть свободнее, когда узнал, что капитан Нолэн убит.

Русские же ликовали: много полков наблюдало как с Федюкиных высот, так и с Кадыкиойя за избиением англичан! Бедные лошади еще долго метались по полю, раненых приканчивали, здоровых ловили и уводили казаки. Англичан не добивали – был дан приказ собирать их и доставлять в санитарный лагерь, но многие, с оторванными руками и ногами, распотрошенные, скончались от кровотечения по дороге.

Около тысячи бойцов, лучших из лучших, потерял в этот день английский экспедиционный корпус. Еще около сотни оказалось в плену. Было много жертв и среди русской кавалерии, но они были несопоставимы с погибшими англичанами.

Весь девятнадцатый век родственники погибших, самые богатые и знатные люди Великобритании, будут совершать сюда, в этот дикий и непонятный им край, паломничества, чтобы оплакивать на пустынном поле, поросшем виноградом, своих детей, отцов и дедов. Они будут смотреть на этот полудикий рдяной виноград и думать, что в нем есть частица крови близких им людей.

Но это будет позже, много позже…

9

Корпус генерала Петра Аркадьевича Данненберга прибыл в Крым именно в те дни, когда здесь праздновали недавнюю победу. О ней говорили все: и участники, и наблюдатели, и те, кто лишь услышал о ней. Главное, что теперь любая будущая битва уже воспринималась как победная – так истосковалась душа русского солдата по триумфу родного оружия!

– Это ж черт знает что такое! – широко шагая, придерживая у бедра саблю, уже в первый день военно-лагерной жизни говорил товарищу поручик Павел Гриднев. – Там с турками сладить не могли, а тут союзникам плетью да через всю жопу! – К вечеру с места недавнего побоища они возвращались в расположение Охотского полка. – А что ж англичане-то, как малые дети? Прям на пушки?! Я о них лучше думал! Слышишь, Петр?

Кроваво-алое небо секли вечерние синие облака. Позади оставались Федюкины высоты. Прибывшие офицеры считали за правило и честь побывать на этом страшном для англичан поле. Трупы уже собрали и похоронили, но там еще повсюду была кровь. Она глубоко пропитала эту землю. Валялись еще клочки рваных английских мундиров, изломанное ядрами и картечью оружие, в котором уже не оставалось толку. Кругом зияли воронки. Вот и два молодых офицера обошли это поле, представляя себе, как все было тут совсем недавно.

– Жаль только, нам этого пирога не досталось, – кивнул Петр. – Фельдмаршал Паскевич уже не вернется. Даст Бог, новые командиры и для нас битву устроят. Я второго такого сидения, как под Силистрией, не вытерплю! Волком взвою!

Присвистывая, их догонял по каменистой дороге веселый казак на кауром жеребце, держа за поводки еще двух коней – белого и гнедого. Казацкая борода была полурыжей-полуседой. Шапка заломлена набок.

Он поравнялся с молодыми людьми.

– Господа офицеры, вот на рынок собрался! А могу и повернуть назад, до своих! Не хотите двух лошадок приобрести, а? По сто рубликов уступлю!

– Дорого для нас, – замотал головой Петр Алабин.

– Да поглядите, поглядите! Хороши ведь, а?!

– Хороши-то хороши, откуда взял? – спросил поручик Гриднев.

– Так из долины привел! С Балаклавы. В тот день они по десять были, потом – по двадцать. Растет цена! На рынке по двести продам, да мне в часть надо поскорее. Вы приглядитесь только: чистой аглицкой породы! Лорды их холили и объезжали. Все в крови были, в чужой, господской! А теперь чистенькие, как младенцы! Сутки отмывал! Наездники их, как поросята резаные, в поле лежали. Ну, господа офицеры?! Берите!

Алабин и Гриднев переглянулись – лошади стоили много дороже и двухсот рублей, это было ясно, так платили бы и жалованье поболее, кто бы отказался!

– Нам безразлично: лорды или пэры, – сказал Петр Алабин. – Свои надежнее! Наши, крымские.

– Ну, как хотите, – поняв, что с этими молодыми офицерчиками каши не сваришь, сказал казак. – Здравия желаю! И прощайте!

И припустил своего коня вперед, увлекая за собой и английских лошадок.

Петр Алабин вздохнул:

– Все равно мы – пехота, на что нам такие жеребцы? Нам и обычной лошадки хватит, чтобы за своими стрелками поспевать, а?

– Верно, – кивнул Павел Гриднев. – Вот были бы мы в Петербурге, да с дамами, вот тогда бы…

– Скатертью дорога, – бросил Алабин в сторону улетающего с трофеями казака. – Найдутся охотники!

В день Балаклавы именно казаки, дальше других преследовавшие англичан и не брезговавшие обогатиться за счет перебитых лордов, наловили сотни и сотни таких вот коней; скупщики, по слухам, брали их за десять, за двадцать рублей, а потом на рынках Крыма, куда военному человеку было добраться тяжело, продавали от двух до пяти сотен рублей. Хорош барыш, ничего не скажешь!

А тем временем весть о битве под Балаклавой уже неслась в Петербург, о котором грезили двое молодых младших офицеров, возвращавшихся в казармы.

Еще через день, не скрывая ликования, по залам Зимнего дворца будет нервно и счастливо ходить император Николай Первый и повторять: «Жаль, как жаль, что я не был там! Это победа, истинная победа! Теперь, теперь уже точно Меншиков должен дать битву, решающую битву! Должен, князь! Должен!..».

Именно для этой решающей битвы и перебрасывали войска с Балкан в Крым, потому что все уже знали: союзники готовят решающий штурм Севастополя. Его допустить было никак нельзя! Русским нужно было ударить высадившимся французам и англичанам, осадившим Севастополь с суши, прямо в тыл.

Ослабить, отвлечь.

Главные силы русские решили сгруппировать в районе древнего городка Инкерман, славящегося своими пещерами и развалинами старинных монастырей, высеченных в скалах…

Глава вторая

Битва при Инкермане

Восстань, русский царь! Верный народ твой тебя призывает! Терпение его истощается! Он не привык к такому унижению, бесчестию, сраму! Ему стыдно своих предков, ему стыдно своей истории… Ложь тлетворную отгони далече от своего престола и призови суровую, грубую истину. От безбожной лести отврати твое ухо и выслушай горькую праву…