Книга Войны и битвы скифов - Михаил Елисеев

Рис. 9. Сакские воины

А когда персов заметили, то было уже поздно, наступило страшное кровавое похмелье, и что-либо исправить было уже нельзя. Напрасно ещё вчера грозные скифские воины пытались схватить своё оружие и вступить в бой с врагом, напрасно они пытались поймать своих коней и покинуть это проклятое место. Персидские лучники сбивали их меткими выстрелами, и поражённые стрелами массагеты снова валились на залитую кровью землю. Остальных, ещё не очнувшихся от хмельного угара, персидские бойцы били древками копий и рукоятками мечей, валили на землю и опутывали верёвками. И лишь когда наступило утро, закончилась яростная бойня. Тысячи тел убитых кочевников лежали в лужах собственной крови, и не меньшее количество пленных сгоняли на окраину лагеря, где в окружении телохранителей сидел на коне победитель скифов – Кир Великий.

С одной стороны, царь мог быть доволен, ведь погибла треть вражеской армии, а он не потерял ни одного бойца! Но с другой стороны, Кир рассчитывал на то, что в ловушку попадёт всё скифское войско, а не какая-то его часть. И теперь ему предстояло решить, что же делать дальше. Однако когда персидский царь узнал, что в плен попал сын царицы Спаргапис, то он быстро сообразил, какая же это невероятная для него удача. Ведь теперь именно Спаргапис становился той приманкой, на которую владыка персов снова попробует поймать вражеских вождей. А если ничего не получится, то такой ценный заложник никогда не будет лишним, поскольку теперь можно будет реально оказывать влияние на непокорных кочевников. Поэтому Кир велел отпустить одного из пленных и отправить его к Томирис, чтобы тот рассказал ей обо всём, что произошло.

Для царицы массагетов всё случившееся явилось страшным ударом, поскольку единственный сын оказался в руках жестокого врага, пришедшего поработить её страну и сделать свободных скифов рабами персов. Но её силе духа мог бы позавидовать любой мужчина, а ответ Томирис Киру был краток: «Не силой оружия в честном бою, а вином и коварством одолел ты моего сына. Выдай его мне, а сам со своим войском убирайся к себе, или, клянусь богом солнца, я напою тебя кровью!» Однако победоносный перс только посмеялся над этими словами. Враг понёс невосполнимые потери, сын Томирис у него в руках, а ему, Киру Великому, ещё и угрожают!

Но дальше всё пошло не так, как хотелось бы завоевателю. Как только Спаргапис протрезвел и пришёл в себя, он сразу же осознал весь масштаб случившейся катастрофы. Мало того что он сам угодил в плен к врагу и стал разменной монетой в отношениях скифов и персов. Как полководец, он нёс личную ответственность за гибель своих воинов, и оправдания подобной безответственности не было. То, что Спаргапис наплевательски отнёсся к своим обязанностям военачальника и вместо того, чтобы заняться делом, напился на радостях, как простой воин, покрывало его несмываемым позором. Он просто не знал, как будет смотреть в глаза матери, вождям и родственникам погибших массагетов. И выход из такой ситуации сын царицы видел только один. Обратившись к Киру, он попросил царя, чтобы его освободили от цепей. Владыка персидской державы после такой сокрушительной победы был настроен благодушно и, будучи уверен, что царевич никуда из его лагеря не денется, велел удовлетворить просьбу пленника. Но едва руки Спаргаписа оказались свободны, как он выхватил меч из ножен царского телохранителя и нанес себе смертельный удар. Мертвый царевич свалился на землю, освободив себя от позора, а мать от зависимости по отношению к Киру, тем самым давая массагетам возможность продолжить борьбу с завоевателями.

В какой же ярости находился персидский царь! Он клял себя за мягкотелость, поскольку всё его преимущество развеялось как дым и теперь ему надо было что-то делать, чтобы заставить неуловимых массагетов принять с ним бой. Зато Томирис, узнав о смерти сына, все свои силы направила на то, чтобы отомстить виновнику гибели Спаргаписа и нескольких тысяч скифских воинов. Месть Киру Великому становилась для неё делом чести. С этого момента начиналась война не на жизнь, а на смерть, где пощады никто не просит, а если и просит, то не получает.

Между тем у Кира была надежда, что царица массагетов в ярости от личной потери сразу бросит в бой свою конницу и ему удастся разгромить скифов в правильном сражении. Однако ему доложили, что войско Томирис не стало вступить в битву с персами и начало отступление. Вполне возможно, царь мог посчитать, что скифские вожди после бездарной гибели стольких воинов не надеялись на победу. Но здесь перед Киром Великим во всей остроте встал вопрос: а что делать дальше? Начать преследовать массагетов или же вернуться за Окс?

С одной стороны, он нанёс врагу страшное поражение и преподал кровавый урок, от которого скифы не скоро оправятся. Было захвачено огромное количество пленных, а значит, можно явиться домой победителем и спокойно готовиться к походу на Египет. Но с другой стороны, скифы сейчас ослаблены, как никогда, поэтому у Кира есть все шансы добить их окончательно и навсегда замирить северную границу своих владений. Тщательно взвесив все за и против, царь решил продолжить поход, резонно полагая, что второго такого шанса у него может и не быть. К тому же он понимал, что Томирис всё равно будет мстить персам за сына и война со скифами в этом случае может затянуться до бесконечности. Поэтому огромная армия персов двинулась за уходившими на восток массагетами, а пленных, сковав цепями, отправили за Окс, во владения Кира Великого.

* * *

Скифы отступали, а персы их догоняли, поскольку Кир пребывал в твёрдой уверенности относительно того, что враг сильно ослаблен и боится вступать с ним в бой. Царь знал, что массагеты – прекрасные наездники, отлично владеют луком и вся их тактика строится на массированном использовании конных лучников. Что излюбленным местом боя для скифов являются широкие равнины, где они могут развернуть свою кавалерию. Где возможна свобода широкого маневра большими конными массами и всегда есть пути отступления. А поскольку в данный момент местность вокруг была соответствующая, то по приказу Кира были усилены дозорные отряды, которые рыскали вокруг наступавшей армии. Потому что угроза внезапной атаки со стороны массагетов была вполне реальна, невзирая на то что они отступали. Быстрым кочевникам ничего не стоило неожиданно напасть на персов, обстрелять их из луков, а затем снова скрыться в бескрайних степных просторах.

Рис. 10. Царь Кир Великий

Но скифы и не думали нападать, они по-прежнему уходили на восток, спасаясь от грозного царя и надеясь на быстроту своих лошадей. Конные разъезды массагетов лишь иногда сталкивались с персидскими разведчиками, однако после коротких стычек сразу обращались в бегство, отстреливаясь на скаку от преследовавших их ликующих победителей. Но вскоре на горизонте замаячили вершины гор, и Киру доложили, что вражеские войска уходят через ущелье. Судя по всему, страх скифов перед царём был так велик, что они побросали свою поклажу, лишь бы скорее миновать этот горный проход.