Книга Любовь как в кино - Виктория Ван Тим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Небоскребы, плотно стоящие по кругу, укрывают Монумент-Секл огромными стенами. Чем хорош даунтаун Индианаполиса: все находится близко и всюду можно добраться пешком. Большой город втиснут в несколько кварталов.
– Так куда мы спешим? – спрашиваю я Шейна. Вряд ли далеко, потому что мы идем пешком.
– Вот сюда. – Шейн отступает, пропуская прохожих, дожидается меня и садится на ступеньку Монумента солдатам и морякам. – Приятно вырваться из офиса.
Осторожно сажусь рядом с ним и плотнее запахиваю пиджак, защищаясь от холодного ветра.
– Представляешь, моя семья устраивает нам с Брэдли вечеринку в честь помолвки, – говорю я вроде как между прочим, пытаясь ввести Брэдли обратно в картину и установить границы. Подтягиваю рукава и скрещиваю руки на груди. – Да. Мама звонила вчера вечером. Роскошная будет вечеринка. Здорово повеселимся.
Молчит.
– В субботу через две недели… – неловко продолжаю я.
– Хочешь, поднимемся наверх? – вдруг спрашивает Шейн и встает. Он указывает на башню монумента, высотой двести восемьдесят четыре фута.
– Что? Туда, наверх?
Я прожила в этом городе всю свою жизнь. Работаю в даунтауне, теперь и живу в даунтауне, но никогда не поднималась на башню. Правда, однажды…
– Поднимись со мной на вершину. Это считается. Это есть в списке. – Шейн уже поднимается по ступенькам. – Контракт у тебя с собой?
Я не трогаюсь с места.
– Да, но…
– Но что? – Он уже исчезает за углом.
Может, он не помнит про это место, а я помню. Не шевелюсь.
Достаю телефон и жму на «Фейсбук», пока его дожидаюсь. Лучше бы вернуться в офис. Но контракт нужен фирме. Контракт нужен мне. А вот что мне сейчас не нужно, так это напоминание о прошлом… нашем с ним прошлом.
Вспоминая, как накануне вечером все мы собрались в баре, подавляю смешок и печатаю новый статус: «Прошлое, Настоящее и Будущее вместе заходят в бар. Возникает неловкая пауза».
Шейн не возвращается. Раздраженно сую телефон в карман и иду за ним. Стоит возле лифта. Замечает меня, когда я поднимаюсь по последним ступенькам, и тепло улыбается.
– Прошу, – жестом указывает на лифт. – Билет я уже оплатил.
Он шутит?
– М-м… нет. Если хочешь обсудить контракт или список фильмов, слушаю тебя. Но это глупость какая-то, так что…
Мотаю головой и воинственно складываю руки на груди. Он не помнит.
Шейн подходит ко мне ближе и опирается на стену.
– Помнишь, ты говорила, как хотела бы, чтобы и в твоей жизни произошли все эти моменты из фильмов?
Может, и помню. Тогда ситуация еще более неловкая. Что ему нужно?
Уголки его губ чуть дернулись вверх.
– Ты говорила: «Я не просто хочу любить, я хочу любить как в кино». Помнишь?
Застыв под его взглядом, обмираю при этих словах. Моих словах.
– Это строчка из «Неспящих в Сиэтле». Я помню, как это говорила, и помню, как в это верила.
Черт, я помню, как верила, что у меня это есть.
С ним.
Шейн подходит еще ближе. Встает почти вплотную ко мне. Я не двигаюсь.
– «Неспящие в Сиэтле». Этот фильм стоит в списке первым. – Он протягивает мне руку, в точности как персонаж Тома Хэнкса, и говорит: – Пойдем?
Не задумываясь, беру его за руку, но, как только мои пальцы касаются его руки, в животе что-то екает. Теперь совершенно ясно, что он все помнит. Речь не просто о «Неспящих в Сиэтле». Речь о наших «Неспящих в Сиэтле».
Сердито отдергиваю руку. Он не имеет права!
Мы должны были встретиться на вершине Индианаполисского монумента. Как в кино. Как Сэм и Энни из «Неспящих», которые назначили свидание на вершине Эмпайр-стейт-билдинг в День святого Валентина. И я втайне надеялась, что он собирается сделать мне предложение.
Вместо этого мы неделей раньше расстались. Сразу, как я узнала, что он изменил. Я провела Валентинов день в одиночестве, сидя здесь, на ступеньках, недоумевая, что, черт возьми, произошло. Тоня, желая меня подбодрить, потащила в бар. И мы устроили небольшой девичник. А теперь?
Вскидываю подбородок. Он не смеет так просто вернуться в мою жизнь и снова вытащить мои переживания наружу. Глаза защипало от слез, готовых вот-вот политься. Отступаю на шаг назад.
– И ты всерьез думаешь, что теперь мы устроим эпизод, пропущенный в тот День святого Валентина? – качаю головой, не в силах поверить. – Вычеркивай его из списка. Я уже отыграла его, причем совсем не в той роли, на какую надеялась.
Как было трудно выбираться из постели каждое утро… весь день заставлять себя просто дышать… пытаться забыть, как все было прекрасно и здорово. Пережить это время мне не помогали ни какая-нибудь доктор Марша Филдстоун[1], ни семья. Я оказалась совершенно одна.
И это было ужасно.
Сразу по окончании колледжа он уехал в Англию работать с отцом. Пусть мы уже расстались, но его отъезд – отъезд в другую страну – оставил пустоту на месте моего сердца. Как у Железного Дровосека. Только я не желала иметь настоящее сердце.
Я снова взглянула на него.
– Расскажи мне, что случилось в колледже. Хочу правду. – Слова я произнесла очень тихо, однако они оглушительно прогремели в моих ушах.
– Я поступил плохо, но не настолько плохо, как ты думаешь. – Он делает шаг ко мне. – Знаю, я тогда был слишком беспечен…
– Драки, прогулы, девчонки…
– Пустые сплетни. Насчет девчонок – все болтовня. – Шейн уверенно смотрит мне в глаза. – Я обожал тебя. Я любил тебя.
Плечи его поникают, и он подходит ближе, сокращая дистанцию, которую я создала.
Мы вернулись к тому, с чего начали. От волнения у меня перехватывает в горле.
– Кенсингтон, после кошмарного развода моих родителей меня отправили сюда, в Штаты, и ты стала моим спасательным кругом. Все остальное – слухи.
– Тогда я не понимаю…
– Кроме одного.
Ох.
Ох!
Не знаю почему, но то, что он это признал, все изменило. Может, я все-таки надеялась…
Шейн проводит рукой по своим волосам и вновь прислоняется плечом к стене.
– На той вечеринке, после того как ты ушла, меня поцеловала одна девушка. И я поцеловал ее в ответ. Мы немного подурачились. – Его глаза ищут мои. – Я с ней не спал. Мы выпили и…
Я озадачена.
И все?
– Но почему ты не объяснил? Все это время… из-за дурацких пьяных поцелуев?