Книга Удавка для Снежной королевы - Инна Балтийская

– А вы поглядите на снимок повнимательнее. Вот, видите эти ножницы? По-моему, нетрудно догадаться, для чего их использовали.

Маша с ужасом отвернулась от снимка, а следователь с удивлением посмотрел на меня:

– Вы так спокойно об этом говорите…

– Ну вот, то вы подозревали, что я лично этими ножницами пользуюсь, а теперь удивляетесь, что я могу на них без содрогания смотреть. Вы уж как-нибудь определитесь, я подозреваемая или ценный свидетель.

– Обычно девушки иначе реагируют на такие снимки…

– У меня опыт большой…

– Да, я от коллег про вас наслышан. У вас просто талант притягивать к себе разный криминал.

– Что поделаешь, у каждого свой талант. Она вот поет, а я маньяков притягиваю. Вы на всякий случай проверьте мое алиби, это не так уж сложно. Я каждый вечер провожу дома, в компании с мамой и своим парнем. Этого для следствия достаточно?

– Мы проверим. А пока давайте вместе подумаем: кто мог знать всех троих девушек – Анну Лещеву, Маргариту Трофимову и Марию Теркину? Что между ними общего? Кроме того, кто мог знать имя покровителя Марии Теркиной, у которого можно потребовать выкуп за жизнь девушки? Насколько мне известно, в прессе имя банкира Перельмана ни разу не прозвучало.

– Ну, что касается последнего вопроса – так далеко ходить не надо. У Маши сначала был продюсер Петр Гринько, потом она его уволила, и он предъявлял банкиру Перельману претензии. Продюсерское дело у Гринько идет неважно, зато, возможно, душить девушек получается не в пример лучше. А в данном случае он решил заодно получить компенсацию за моральный ущерб.

– Все возможно, все возможно в этой жизни… – пропел следователь. – А откуда Петр Гринько мог знать остальные жертвы?

– Почему вы думаете, что он был с ними знаком? Выходил вечером на охоту, выбирал первых попавшихся одиноких девушек, провожал их до подъезда, и, если там никого не было, заходил следом и душил. Вы уверены, что для этого ему нужно было знать имя, вкусы и увлечения жертвы?

– Логично. Разумеется, мы проверим алиби Петра Гринько. А на самом деле, Маша, вот вы верите, что он – маньяк-убийца?

– Не знаю. – тихо ответила Маша. – Вы из милиции, вам виднее.

– А вы, Полина, с вашим опытом общения с маньяками – вы в это верите?

– Честно говоря, не особенно. – грустно призналась я. – Вот шантажист, написавший письмо с угрозами – это на него похоже. А представить этого лощенного господина за такой грязной работой… – я кивнула на снимок. – Нет, у меня воображения не хватает.

– Вы думаете, тут бригадный подряд?

– Обычно маньяки в бригады не сбиваются… Правда, и шантажом они обычно не занимаются тоже.

Я была полностью с ним согласна. Бригадный подряд – это не для них, не для тех людей, которых в народе называют маньяками. Это дело одиночек, которых психиатры считают параноиками.

За время работы в салоне я, похоже, стала неплохим специалистом по разным видам сумасшествия. По крайней мере, практики у меня было не меньше, чем у врачей в психушке. Чтобы подковаться теоретически, я стала читать научную литературу по психиатрии, можно сказать, прошла полный курс. Выяснилось много интересного.

Например, оказалось, что любимая всеми шизофрения включает в себя целых три формы. Две из них – очень похожие, приступообразные. Ходит себе человек, на вид абсолютно нормальный, рассудительный, никто за ним никаких странностей не замечает. И вдруг в один далеко не прекрасный день у этого эталона здравомыслия начинается приступ. Теряется понятие о времени и пространстве, скромный бухгалтер воображает себя Юлием Цезарем или певицей Земфирой, начинает верить, что может проходить сквозь стены или летать по воздуху. Если любящие родственники не дадут ему воспарить с девятого этажа или пройтись по морю, аки по суху, то в больнице за месяц-другой беднягу приведут в чувство. И опять некоторое время человек будет здоров. До следующего приступа.

А вот третья форма очень коварная. Называется она параноидная шизофрения, или, по-народному, просто паранойя, имеет мерзкая болезнь три стадии, и на первой практически не диагностируется. К большому сожалению не только медиков, но и соседей и родственников больного.

А все дело в том, что именно на первой, паранояльной, стадии начинается мания преследования. Больному кажется, что против него что-то замышляют или его родители, или сослуживцы, или просто прохожие. Причем аргументы, как правило, железные. Сосед при каждой встрече косо смотрит? Значит, планирует дверь поджечь. Жена по утрам не улыбается? Значит, недаром утренний кофе горчить начал, наверняка какой-то яд подсыпан! А кстати, уж не сговорились ил сосед с женой его извести? Сами-то, небось, после его смерти пожениться планируют! Своими подозрениями больной с кем попало не делиться. Жене он ничего не скажет, соседу тоже. Да и знакомым не всем растреплет, только тем, кто никому не проболтается.

Вначале параноик может и вовсе ни с кем не делиться подозрениями, просто начнет предпринимать некоторые меры предосторожности. Например, заменит деревянную дверь на бронированную, начнет сам утром кофе заваривать. А тот, что жена подала, незаметно в унитаз спустит. Но болезнь-то на месте не стоит, она прогрессирует. И в конце концов параноик понимает, что все меры предосторожности не помогают. Каким-то образом яд попадает даже в то кофе, которое он варит сам. Не иначе, весь кофейный аппарат отравлен. Сосед изобрел состав, который любую бронированную дверь подорвет. По ночам из кухни доносятся подозрительные звуки – наверняка у жены тайное свидание. Ах, жена рядом лежит и тихонько похрапывает? Маскируется, гадюка!

К врачу, опять же, больной не пойдет. Еще чего! Его обманывают в его же квартире, травят почем зря, а еще и в сумасшедшие записывают? Ну уж нет, живым он не дастся! И в расстроенных чувствах, в порядке самозащиты, шизофреник может нанести опережающий удар. То есть убрать со своего пути ни о чем не подозревающих жену и соседа. Им здорово повезет, если выдержки у параноика хватит на долгое время, до тех пор, пока болезнь не перейдет во вторую фазу и он, наконец, не попадет в поле зрения врачей.

Вторая фаза – собственно параноидная. Несчастному начинает казаться, что против него ополчились не только соседи, сослуживцы и родня, но и темные космические силы. В голове раздаются незнакомые, причем явно неземные, голоса, по вечерам в гости приходят инопланетяне или фиолетовые крокодилы. Причем все норовят покомандовать. Один голос велит холодильник в окно выкинуть, другой – ночью выйти на балкон и на луну завыть. А крокодил вообще распоясался – требует жене горло ножом перерезать.

Надо отдать должное большинству параноиков. Несмотря на столь явный нажим темных или фиолетовых сил, жуткие приказы они выполняют крайне редко.

Большинство начинает в меру своих слабых сил бороться с напастью. Правда, вначале обращаются не к психиатрам, а к бабкам-ворожеям да народным целителям. Но, убедившись, что экстрасенсы всех мастей не помогают, кидаются в ноги к родственникам и признаются в своих видениях. И только после этого не на шутку перепуганные родные чуть ли не силой волокут бедняг к психиатрам.