Книга Дочки-матери - Алина Знаменская

— Ларис, можно у тебя спросить? — начала Юля, наблюдая за ловкими действиями юркой Маринки. — Что заставило тебя взять из приюта ребенка? У тебя ведь свой есть, родной?

Ларисин Вовка, шустрый кудрявый мальчик, производил впечатление вечного двигателя. Он был похож на девочку лицом, но манерами напоминал обезьянку. Лариса на Юлин вопрос усмехнулась:

— А что? Замуж выйти мне, я думаю, уже не грозит. У нас тут девчонкам не за кого выйти, а уж женщине с ребенком… Так хоть что-то полезное в жизни сделаю. Да и потом, это для меня пусть небольшой, но все-таки дополнительный заработок. Мне как воспитателю пусть немного, но платят.

— Но ведь с ней наверняка столько проблем… — вспомнила Юля вчерашнюю сцену в электричке. — Я бы никогда не смогла с чужими детьми. Это такая ответственность!

— Ничего, справимся.

К вечеру дом обрел хоть какое-то подобие человеческого жилья. Отмытые окна открыли глазу умытое дождем лицо осеннего сада — красные листья вишен, оранжевые вкрапления рябин и темную зелень листьев сирени и груши. А из кухни и веранды открывался вид на Волгу. Длинная полоса воды глянцево поблескивала со спокойным достоинством главной в России реки.

Уходя на электричку, Юля чувствовала в своей душе странные перемены. Нет, ей не стало спокойней. Но страха и тупой покорности она уже не ощущала. Юля подозревала, что новый период жизни не станет для нее легким, но он уже начинался, он неизбежен, и у нее найдутся силы его пережить. В электричке Олю быстро сморило — она уснула, а Юля пыталась распланировать свои дальнейшие действия. Сначала нужно найти грузовую машину и грузчиков. Перевезти вещи, расплатиться с хозяйкой. Для мамы даже лучше, что они с Олей станут жить в Вишневом. Она сможет гостить у них летом, спасаясь от городской жары.

Юля заехала к брату и оставила Оленьку с мамой. Возвращаясь домой, она уже по-новому смотрела на привычный глазу пейзаж.

“Это уже не мое, — отстраненно думала она, шагая мимо разрытого котлована с водой, мимо автостоянки и киосков. Она не обратила внимания на серую “Волгу”, припаркованную у песочницы, не отреагировала и на гудок. И только когда ее окликнули по имени — остановилась, удивленно оглядываясь. У “Волги” стоял Евгений Петрович, главный врач санатория “Лесная поляна”, и переминался с ноги на ногу.

“Что-то с Наташей!” — молнией мелькнуло в мозгу у Юли, и она стремительно направилась в сторону “Волги”.

Евгений Петрович выглядел не то чтобы взволнованным, скорее — озабоченным. От Юли не укрылась складка на лбу, и глаза, обычно искрящиеся природным юмором, сегодня были подернуты пеленой невеселой заботы.

— Какими судьбами? — поздоровавшись, поинтересовалась Юля.

Евгений Петрович молча взял ее за руку и увел от “Волги” к лавочке.

“Не хочет, чтобы слышал шофер”, — поняла Юля, теряясь в догадках по поводу визита Бородина.

— Юля, мне нужна ваша помощь, — без подготовки заявил Евгений Петрович, доставая сигареты. — У Наташи что-то стряслось. К телефону никто не подходит, домой прийти я не могу. На работе никто не знает, где она. Только вы можете что-то сделать.

И он несколько раз нервно щелкнул зажигалкой.

Женя отпустил шофера и подцепил обе увесистые сумки.

— Ты наконец скажешь, куда мы идем?

— Место встречи изменить нельзя, — хитро поблескивая глазами, ответил он.

— Ну, наши-то как раз постоянно меняются, — заметила Наташа, оглядывая незнакомый двор в районе новостроек, одинаковые блочные дома.

— Декорации меняются, действующие лица те же, — весело заметил Женя, ускоряя шаг. У подъезда он, не опуская сумок, потянулся к ней лицом и, зажмурившись, потерся щекой о Наташино ухо. — Как я соскучился! — прошептал он, и его слова горячим потоком хлынули в голову. Наташа сглотнула. В груди что-то мелко задрожало.

— Соловья баснями не кормят, — нарочито ворчливо заметила она, подталкивая его в подъезд. — Неизвестно еще — куда приведешь. Может, там хозяин дома.

— Хозяин — мировой мужик, — шагая через две ступеньки, сообщил Женя. — Крутой, правда, до чертиков, но добрый. Лечился у меня. Я, говорит, Петрович, теперь твой должник по гроб жизни. Понадобится что — только намекни.

— Вот ты и намекнул.

На третьем этаже Наташа остановилась. Надо же — дыхания не хватает! Не прошли даром эти переживания с Леркой, сердце откликается по-своему. Месяц сидела на лекарствах, думала, восстановится. Нет! Гляди-ка, одышка как у старухи.

— Ну да. Он мне тут же ключи и выложил. — Женя веселился как ребенок.

Наташу восхищали его непосредственность и умение искренне радоваться пустякам. Она легко поддавалась его настроению, возможно, поэтому им было так хорошо вдвоем. Он приносил в ее жизнь праздник.

— А если заявится кто-нибудь? — предположила Наташа.

— Не заявится, — с едва сдерживаемым предвкушением ковыряя ключом, успокоил Женя. — Его жена об этой квартире и не подозревает. Он ее для интимных встреч держит. Знают только несколько близких друзей. Но те по мобильнику с ним связываются.

Его волнение тут же передалось ей. Ключ не спешил открывать квартиру. Женя начинал нервничать, пробуя повернуть в ту и другую сторону. Наконец догадался попробовать другим ключом, квартира открылась. Едва оказавшись в тесной прихожей, они начали целоваться как дети. Наташа смеялась под градом торопливых поцелуев, а Женя тут же начал стягивать с нее плащ и косынку, обнюхивать ее кофту, как собаки обнюхивают одежду людей.

— Дай хоть осмотреться, — остановила его Наташа, чувствуя себя в этой ситуации не совсем комфортно. Чужой город, чужое жилье.

— Пошли осмотримся, — согласился он и, прижавшись к ее спине, обхватив руками, повел по квартире.

Квартира была только после ремонта. Поблескивающие лаком полы, новые рамы. Кроме двуспальной кровати и тумбочки с телевизором, в квартире ничего не было. Правда, на кухне имелся стол с двумя табуретками, увидев которые Женя незамедлительно спохватился:

— Ты же хочешь есть! Где наши сумки?

Сам распаковал продукты, сам резал, сам расставлял посуду на столе. Наташа сидела сразу на двух табуретках, по привычке поджав под себя одну ногу, и как кошка, щурясь и мурлыча, следила за его движениями.

— Нет, ты уже села мне на шею, — ворчал Бородин. — Хоть бы сделала вид, что хочешь помочь. Чтобы у меня возникла иллюзия, что ты хорошая хозяйка.

— Пусть у тебя не будет иллюзий, Бородин. — Наташа взяла со стола бутерброд с копченым мясом. — Я дома только и делаю что стою у плиты. Меня тошнит от этого занятия.

— Да все я понимаю, — перебил Женя, протягивая ей фужер с красным сладким вином. — Вот все как ты любишь.

На тарелках громоздились бутерброды с мясом и рыбой, капельками воды поблескивали фрукты.