Книга Воин-любовник - Кристен Кайл

Джейк внимательно оглядел стены комнаты. Он не понимал, почему Дуглас Маклаури скрывал свою коллекцию. Далекие путешествия и разного рода деловые связи дали капитану возможность познакомиться практически со всеми известными собирателями оружия.

Но ничто среди выставленных экспонатов не напоминало о клинках, которые он искал. Джейк почувствовал на губах горький вкус очередного разочарования. Ему бы уже надо было привыкнуть к этому вкусу бесчисленных неудач. Подавив чувство горечи, Джейк повернулся к Метан.

Она стояла посреди комнаты перед столиком; ее голубые глаза сверкали от возбуждения. Меган прижала к губам указательный палец. Ее напряжение невольно передалось и ему.

Джейк сделал шаг вперед – сейчас раз и навсегда он прекратит все отношения с Меган, скажет, что его здесь ничто не заинтересовало, а их дальнейшие переговоры бессмысленны. Она смотрела на него расширившимися, почти испуганными глазами, палец скользнул по подбородку, оттянув нижнюю губку.

Он уставился на ее пухлый рот, на сверкающие белизной зубы. Ее лицо он запомнил в мельчайших подробностях со дня встречи во Дворце паутины, когда они не отрываясь смотрели друг на друга в немом соревновании взглядов. Он никак не мог собраться. Наконец все же заговорил:

– Вкус вашего отца производит хорошее впечатление. Однако в его коллекции нет ничего такого, что бы мне хотелось иметь.

– Последние приобретения принадлежат мне, а не отцу и еще не приобщены к остальным экспонатам, – обронила Мег, отступила в сторону и потянула за край темное покрывало, лежавшее на столе.

Хрупкий барьер, разделявший прошлое и настоящее Джейка, рухнул. Он пытался восстановить дыхание, прогнать мрак, заслонивший от него все, кроме гладкой поверхности стола.

Он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть видение – пять клинков, тех самых, на поиски которых потратил почти половину жизни. Ему казалось, что это сон.

Взгляд Джейка быстро скользнул мимо небольшого кинжала, необыкновенно красивого, украшенного золотом и цветной эмалью, с рукояткой, инкрустированной драгоценными камнями. Он был длиннее, чем обычно делали в Европе, но среди лежавших на столе выглядел самым маленьким.

Это был танто, воспоминания о котором всегда рождали боль.

Его внимание приковали дайсё – пара самурайских мечей. Джейк потянулся к длинному катане и… не узнал своей вытянутой руки, широкой и постаревшей, – в его памяти ладонь была узкой, с молодой, упругой кожей. Эти мечи были созданы исключительно для боя, темно-бордовый цвет ножен был призван, внушить уверенность в себе их владельцу. Сая по всей длине была также украшена серебряными изображениями цветков глицинии.

Взяв перевязанную шелковой лентой рукоятку катаны, Джейк почувствовал, что вся комната вдруг как бы погрузилась в плотный туман. Как описать то чувство абсолютного узнавания, когда берешь в руку меч, который был частью твоего тела в течение десяти лет, который ты на тренировках выхватывал по триста раз за день?

Клинок легко выскользнул из саи; катана был настолько совершенен, настолько точно сбалансирован, что рука тут же почувствовала его легкость и подвижность. Джейк раз и другой рассек сталью воздух. В движении меч был естественным продолжением его руки. По стенам пробежали зайчики от света люстры, отраженного, как от зеркала, полированной поверхностью лезвия.

По японским верованиям в катане заключена душа самурая. В этом клинке находилась и его душа… в те времена, когда он мечтал, стать настоящим самураем. До того, как шестнадцать лет назад злой рок обрек его на поражение и отнял честь.

Джейк вложил меч в ножны и, стараясь скрыть дрожь в руках, медленно и бережно положил его на стол. Он знал, что не заслужил права брать это благородное оружие. Он глубоко вздохнул, но это не помогло освободить стесненную грудь.

Он взглянул на другую пару дайсё, роскошь которых говорила, что эти предметы надевали для парада. Коричневые, цвета мокрого песка саи сверкали из-под лака золотом инкрустаций. Проведя кончиками пальцев по ножнам катаны, Джейк залюбовался техникой старых мастеров по лаку. На золотых эмблемах величиной с монету были выгравированы хризантемы – цветы семьи Мацуды Синидзиро, его возлюбленного названого кузена, который был ему роднее брата и именем которого он назвал лучшее судно своей небольшой флотилии.

Притупившееся со временем ощущение потери сейчас ожило так остро, словно все происходило только вчера.

Так же ясно, как в своих ночных кошмарах, перед взором Джейка возникло бранное поле Кюсю. Он почувствовал, как передается в руку дрожь и звук звенящей от ударов стали, услышал крики умирающих и увидел себя, изо всех сил старающегося сохранить равновесие на скользкой глине. Их крошечный отряд самураев старался остановить наступающих китайцев, но… силы были слишком неравными.

Потом он возвращался в свою деревню. Он двигался медленно. И не потому, что ему мешали самурайские доспехи, покрытые толстым слоем глины, – горе потери невыносимым грузом легло на плечи. Вокруг жужжали мухи, назойливо припадавшие к его все еще сочащимся кровью ранам. Оба его украшенных глициниями меча исчезли – их похитили, пока он лежал без сознания. У обезглавленного тела двоюродного брата не нашел он и фамильных мечей Мацуды. Теперь это тело лежало поперек спины лошади, которую он вел за собой на поводу. В другой руке Джейк осторожно нес завернутую в плащ обмытую и вытертую отрубленную голову Синидзиро. Кожа на лице Джейка зудела в тех местах, где слезы проложили дорожки сквозь грязь и запекшуюся кровь.

Случившееся все еще казалась неправдой, когда он предстал перед своим приемным отцом Мацудой Хироси. Его разбитое тело сопротивлялось попыткам опуститься на колени и поклониться в мольбе о прощении, которого, он знал, не заслуживал. Хироси-сан с лицом, застывшим в немом упреке, выслушал рассказ о гибели племянника и… о позоре Джейка. Потом повернулся и отошел, не желая видеть своего приемного сына. Никогда!

– Капитан Тальберт…

Тихий голос Меган, сопровождаемый колокольным звоном, проник в сознание Джейка и вернул его в настоящее. Он убрал с меча руку, беспощадно прерывая нить рвущих его на куски воспоминаний.

Погоня, которую он вел шестнадцать лет, подходила к концу. Но было горько представить, что та сила, которая провела его через всю Японию, потом направила в Китай, заставила обогнуть Землю, прочесывая все крупные порты, превратилась в пыль в маленьких ручках Меган Маклаури. Ему бы полагалось быть вне себя от радости, что цель наконец-то достигнута. А вместо этого он чувствовал себя безмерно усталым, погребенным под тяжестью горя и вины. Он не знал, как дальше жить.

– Только не говорите, что эти мечи вам безразличны, – прошептала девушка. – Я все прочитала на вашем лице. Вы выглядели так, словно встретились с призраком.

Джейк вздрогнул. Он позволил ей увидеть все. Теперь она может заломить несусветную цену, которую он, черт возьми, все равно заплатит.

– Хорошо, мисс Маклаури. Я весь внимание, – сказал он, проклиная дрожь, пробившуюся в голосе. – Сколько вы хотите за пять клинков?