Книга Любовь в стране эвкалиптов - Дороти Иден

Но прежде чем Эбби успела ответить, Мэри принесла еще кофе, а Лола завела новую пластинку.

— Может, лучше по-старинному, про погоду послушаем, про новости, а, Лола? К чему этот грохот? — тут же заворчал Милтон.

— Конечно, Милт. Уже переключаю.

— Сахару? — спросила Мэри, подавая чашку Эбби.

— Спасибо, не надо.

— Мне кофе не наливай, — завела миссис Моффат. — Я от него сплю плохо. Ты любишь телевизор, Эбби? Да, что и говорить, время он и впрямь неплохо убивает. Но по мне телевизор только от реальности отрывает, бегство в мир фантазий, если можно так выразиться. Вот по молодости мы более полезными вещами занимались. Вышивали, разговаривали. Не просто болтали, а новостями обменивались. И по городу одни не шатались, но мы, наверное, много чего пропустили.

— Помолчи! — внезапно прервал ее Милтон.

— Извини, Милтон, — удивленно поглядела на него миссис Моффат. — Я не заметила, что ты новости слушаешь. Что-то особенное передают?..

Комментатор тем временем спокойно вел повествование:

«…Похоже, пытался переплыть на берег с корабля «Чайна стар», который прибыл сегодня утром из Сингапура. Капитан предположил, что это безбилетный пассажир, пытавшийся любыми способами добраться до Австралии. Стоит напомнить, что подобный случай произошел несколько месяцев тому назад…»

Милтон выключил приемник.

— А, очередной желтый, — подытожил он.

— Какой ужас, — расстроилась Мэри. — Бедняга.

Милтон поглядел на Эбби и снисходительно пустился в объяснения:

— Может, ты не знаешь, но в Австралии действуют очень строгие законы об иммиграции. Однако время от времени какой-нибудь китаец пробирается тайком на корабль, а потом ныряет в море и пытается доплыть до берега. Бывает, что он умирает на борту от голода или в ящике задохнется, и тогда его товарищи швыряют несчастное тело за борт. В любом случае в порту Сиднея таких утопленников частенько вылавливают.

— Последний белым был. — Миссис Моффат взялась за иголку.

— До сих пор неизвестно, кто он такой. Небось какой-нибудь лодырь с Востока. — Милтон взял у Мэри свою чашку кофе и примирительно произнес: — Извините, что так вышло, я просто новости хотел послушать. Что ты думаешь о последних деяниях мистера К., Люк?

Люк так резко вздрогнул, вынырнув из собственных мыслей, что все обернулись на него.

— Боюсь, что последнее время я не слишком следил за ним.

— Везет тебе, есть чем заняться.

— Интересно, не осталась ли у него дома жена с выводком ребятишек, — не унималась миссис Моффат. — Говорят, у китайцев большие семьи. Да, вот проблема так проблема, попробуй похорони папочку рядом с его предками! Должно быть, ему позарез в Австралию понадобилось, раз он даже акул не испугался. Несчастные людишки! Говорят, Австралия — самый древний континент в мире, но неужели она только для белых?

— Не забывай про аборигенов, мама, — вклинилась Лола. — Если хочешь поглядеть на цветных, поезжай на Кросс. Не от всех китайцев удается избавиться.

— Нам пора, Эбби, — неожиданно вскочил Люк. — Извините, но у нас с Эбби нелегкий денек выдался, да и у вас, небось, тоже, — обвел он глазами хозяев дома.

Говорил он резковато, но выглядел и вправду устало, так что предлог явно невыдуманный. Да и Эбби была только рада уйти. Моффаты, конечно, добрые, но не самые веселые и легкие в общении люди в мире. Слишком уж много недомолвок. Да и образчик человеческой трагедии тоже радости не добавлял, однако сегодня именно он уберег Эбби от более неприятной и навязшей в зубах темы — о злосчастной помаде. Похоже, даже Люк забыл о ней.

На дворе стояла прекрасная освежающая ночь. Люк оставил свет на крыльце, поэтому найти тропинку особого труда не составило, и все же было как-то необычно темно. Что-то изменилось.

И только когда они подошли к самому дому, Эбби поняла, что именно.

— Люк, лодки нету! Джок уплыл.

Лодки и в самом деле не было: не только желтый квадрат окна каюты исчез, но и само судно пропало, река оказалась девственно чиста. У Эбби вырвался вздох облегчения:

— Слава богу! Ты только послушай, как тихо вокруг! Никакого тебе граммофона. Временами мне на стену от этого мотивчика залезть хотелось. И еще, помнишь, я говорила тебе, что он работу искать приходил? Может, я слишком мнительная, но мне совсем не хочется, чтобы вокруг нашего дома подобный тип ошивался. Слишком уж льстивые у него манеры, прямо лакейские, я бы сказала.

— Мне очень жаль, что он до такой степени достал тебя, — ответил Люк. — Но на твоем месте я не стал бы слишком обольщаться. Он в любую минуту вернуться может.

— Разве такие типы не переплывают все время с места на место?

— И всегда возвращаются, — заметил Люк.

И все же Эбби ужасно развеселилась и у нее полегчало на душе. От Моффатов никуда не денешься, Моффаты их соседи, но этот лодочник — совсем другое дело.

Жаль, что Люк не разделял ее настроения. Муж как-то внезапно скис, на лице появилась печать безмерной усталости, а в глазах — мука.

— Тебе плохо, Люк? — забеспокоилась Эбби.

— Все нормально. Устал. Денек выдался — просто жуть.

— Тогда зачем ты согласился к Моффатам пойти?

— Наверное, мне просто немного жаль их. У них тоже своя трагедия — Милтон.

— Тоже? — прицепилась к слову Эбби. — А у кого еще?

— Я о том несчастном думал, которого из бухты выловили. Так далеко от дома. Проделал весь этот путь, только чтобы умереть.

— Надо же, Люк, как тебя этот случай растрогал! А вот Милтона — нет. Он даже сказал — «очередной желтый». Неужели азиаты действительно считают Австралию раем земным, раз прыгают в кишащий акулами океан и плывут к ее берегам, рискуя жизнью?

— У всех свои причины, — задумчиво проговорил Люк. — Иногда неизвестно, что лучше — физическая опасность или психологический ад.

— Ты это о чем? — занервничала Эбби.

Люк попытался рассмеяться и обнял жену.

— Забудь об этом, сладкая моя.

— Но ты сам на себя не похож. Так скорее твой брат Эндрю выразился бы. Помнишь тот вечер у меня в квартире, когда Эндрю никак угомониться не мог, все вопрос о цвете кожи обсуждал? А у нас было совсем не то настроение, чтобы интеллектуальные беседы вести. И все же, он мне очень нравится. Мне бы так хотелось, чтобы он у нас на свадьбе поприсутствовал!

— И мне тоже.

— Новости от него есть? Неужели он и впрямь на Аляске?

— Хотел про первобытную жизнь написать, — пояснил Люк. — Всегда мечтал вернуться к простым вещам. Все время повторял, что в двадцатом веке слишком много условностей. Интересовался, осталось ли человеческое сердце прибежищем высокой духовности или превратилось в простой мотор для перекачивания крови. Постоянно об этом говорил, помнишь?