Книга Его сиятельство Каспар Фрай - Алекс Орлов

– Я должна поговорить с ним, ваше величество, что бы вы об этом ни думали.

– Извольте, ваше величество, разговаривайте с кем хотите! - взмахнул руками Филипп. - А мне пора наведаться в лагерь. И не задерживайте графа, он мне нужен!

С этими словами Филипп покинул шатер матери. Она выждала пару минут и вышла следом.

Было уже темно, неподалеку горел костер, и свет от него дотягивался до небольшого пятачка молодой зеленой травы. Де Шермон стоял словно тень, не решаясь первым сделать шаг навстречу королеве. Его лошадь, вырывая поводья, пыталась дотянуться до травы.

– Оставьте ее, граф, и пойдите ко мне, - сказала Анна.

Де Шермон отпустил поводья, и лошадь, позвякивая удилами, стала щипать траву.

– Я попросила вас подойти, граф, - уже настойчивее произнесла королева.

Де Шермон подошел.

– Почему вы стоите, когда я прошу вас подойти, вы что, плохо слышите?

На воздухе было свежо, Анна Астурийская поежилась.

– Простите мне мою неповоротливость, ваше величество, я… любовался вами. А в этом охотничьем костюме… -…я выгляжу моложе своих лет, - закончила за него королева. - Благодарю за сомнительный комплимент, но я хочу поговорить с вами не об этом.

– Я вовсе не это хотел сказать, ваше величество, - обиделся де Шермон, - впрочем, вы вправе думать обо мне что хотите.

– Довольно обид, граф. - Королева огляделась, ей бы не хотелось, чтобы кто-то стал свидетелем этой глупой пикировки. Влюбленный мальчишка и немолодая королева в охотничьем костюме. И зачем она надела его?

– Я хотела поговорить о завтрашнем сражении, о том, какое место в нем отведено королю.

– Я буду рядом с ним, ваше величество, - горячо заверил де Шермон и шагнул вперед, приложив к кирасе ладонь. - Если что-то пойдет не так, мы умрем вместе!

– Не нужно умирать, граф, ни вместе, ни поодиночке!

Анна взяла де Шермона под руку и повела в сторону костра.

– Я очень много сил отдала тому, чтобы на троне оказался законный король, но, если с ним что-то случится, все разбежавшиеся враги - те, кому удалось уцелеть, - вернутся, и тогда снова начнется война.

– Я буду с королем, ваше величество, и обещаю, что стану удерживать его от необдуманных поступков.

– Именно это я и ожидала от вас услышать, граф. Благодарю за рассудительность и спокойной ночи.

Королева повернулась, чтобы идти к шатру, где у входа ее ждали две служанки, но неожиданно де Шермон схватил ее за руку, не позволяя уйти.

– Ваше величество! Ваше величество, подарите мне что-нибудь на память, завтра битва, возможно, я не вернусь с нее живым!

– Вы обязательно вернетесь, де Шермон, - с нажимом произнесла Анна Астурийская, высвобождая руку. - А впрочем, - вот.

Она достала из кармашка охотничьей куртки покрытую эмалью табакерку, что завалялась там с незапамятных времен.

– Возьмите, граф, и пусть она будет для вас талисманом. Теперь вы меня отпустите?

– Я вас не держу, ваше величество, я… просто хочу, чтобы вы знали… я - люблю вас.

Королева вздохнула и ровным голосом произнесла:

– Мне лестно это слышать, граф, но я не могу ответить вам взаимностью. Спокойной ночи.

И королева ушла, а де Шермон остался стоять, слыша, как под кирасой стучит его горячее сердце. И как он решился? Как осмелился признаться? Наверное, дело в завтрашней битве, в ожидании столь нелегкого испытания он и стал безрассуднее.

Де Шермон сжал в рупе табакерку и, счастливо улыбаясь, поднял с земли поводья. Лошадь тряхнула головой, не желая уходить от зеленой травки, но хозяин был непреклонен и потащил ее в сторону лагерных костров, однако не прошел он и десятка шагов, как кто-то грубо схватил его за плащ.

Еще не повернувшись, де Шермон уже знал, что это король, другому подобный поступок не сошел бы с рук.

– Ну?

– Не «ну», а чего изволите, ваше величество! - прошипел Филипп и снова дернул де Шермона за плащ. Застежка оторвалась, и плащ остался в руках у Филиппа. Он швырнул его на землю, но граф и бровью нет повел.

– Чего изволите, ваше величество? - произнес он и низко поклонился.

– Это было мерзко, граф!

– Ты… подслушивал? - поразился де Шермон, распрямляясь.

– Вы забыли добавить «ваше величество», граф. Да, я полюбопытствовал. И то, что я услышал, было о-мер-зи-тель-но! Это просто мода какая-то во дворце - все влюбляются в королеву-мать, но это мерзко. Ей уже пятьдесят лет, де Шермон, а тебе - двадцать!

– Двадцать два.

– Это ничего не меняет. Ты просто ненормален, мой друг. Ненормален!

Де Шермон вздохнул:

– Идемте в лагерь, ваше величество, а то нас тут часовые слышат.

– Нас слышат только наши лошади.

Король нагнулся и поднял плащ де Шермона.

– Возьми.

– Спасибо, Филипп.

– К сожалению, застежку мы не найдем, я куплю тебе новую.

– Я слышал, как одна ударилась о дерево… - Граф пошарил в траве рукой и отыскал застежку. - Все в порядке, в шатре я велю ее пришить, и уже завтра она будет на моем плаще.

Успокоившись, они пошли к лагерю, оцепленному частой сетью секретных дозоров, ведь внезапное нападение лазутчиков могло решить исход противостояния короля и герцога. Уж кто-кто, а Филипп об этом прекрасно знал.

Время от времени со стороны позиций герцогских войск доносился непонятный шум: то тяжелые одиночные удары, то дробный перестук.

– Что это? - спросил де Шермон, останавливаясь.

– Это баллисты пристреливают, чтобы завтрашняя победа не досталась нам слишком легко.

– Мы еще никогда не стояли под баллистами. Если не считать замка Олем, но там было лишь две маломощные катапульты.

– У этих баллист длинные мачты, но они долго заряжаются, - сказал король.

Какое-то время они шли молча, каждый думал о своем.

– Я приказал перевести рейтар на правый фланг, - сообщил Филипп.

– Зачем?

– Я подумал, что, если мы поставим их напротив наемников Ангулемского, они между собой договорятся. Они видят наше преимущество в силе и едва ли захотят сложить голову за временного нанимателя.

– Умно придумано, ваше величество, это может сработать.

– М-да, умно, - вздохнул Филипп, он не стал говорить, что сделал это по совету матери.

Вдвоем они обошли все внутренние посты, затем отправились ночевать в свои шатры. На рассвете должна была состояться главная битва. Впервые Филипп располагал такой большой армией, и впервые ему противостояли настоящие реестровые войска, а не сборные отряды мятежников.