Книга «ЦАРСТВУЙ НА СЛАВУ!» Освободитель из будущего - Петр Динец

- Я так понимаю, ваше высочество, что эта канцелярия не будет официальной? - спросил Соколов, еще раз подтвердив, что князь в нем не ошибся.

- Да, не будет,- ответил Николай Павлович, - вы, наверное, хотели спросить, знает ли об этой затее император? Так вот, он тоже о ней не знает. Я верный слуга и брат его величества, и давал присягу служить ему. А канцелярия как раз и создается, для охраны интересов императора и империи. Так что, как я уже говорил, вам не предлагается нечто, недостойное чести офицера.

- В таком случае я согласен, - ответил капитан.

- Хорошо, - кивнул князь, тогда обсудим детали.

Глава 18

17 апреля 1818 года, на свет появился мой первенец, которого мы нарекли Александром. Это событие ещё сильнее привязало меня к этому миру. В моем родном XXI веке, я был холост и детей не имел. Но, видимо я созрел для семейной жизни, так как отчетливо понимал, что мне повезло. Ведь, как поется в песне: короли не женятся по любви, и мой брак являлся, прежде всего, политическим. Браки моих братьев - Александра и Константина оказались несчастливыми. Настолько, что жена Константина попросту сбежала от него назад к родственникам в Кобург. Поэтому наши с Шарлоттой любовь и взаимопонимание являлись, скорее, исключением из правил. Жизнь великого князя имела много плюсов, но главным я считал относительную приватность. Я был гораздо мене значимой фигурой, чем мои старшие братья и не находился в свете прожекторов, как Александр.

Рождение сына - единственного наследника престола, укрепили мои позиции в семье. Александр и Константин так и остались бездетными. Даже моя деспотичная маман, Мария Федоровна, стала относиться ко мне с большим уважением, как к взрослому что ли. А через год я получил дальнейшее доказательство повышения моего статуса. Доказательства, которого я ожидал и к которому готовился. Но, я немного забегаю вперед.

После окончания войны в Александре, что-то надломилось. Он часто выглядел усталым и рассеянным. В нем не было той энергии и напора, которые помогли ему победить Наполеона. Может, сказалось усталость от войны, или разочарование реформами, проведенными вначале его правления. Я знал, что власть тяготит его и был готов к разговору, который произошел в дальнейшем.

Этот июльский день 1819 года я запомнил навсегда. На дворе стояла ясная и немного душная погода. Вернувшись с бригадных учений, я занимался делами, отложенными за время моего отсутствия. Александр, предупредил, что приедет к нам на обед. Он иногда приезжал пообщаться. Шарлотта оказалась прекрасной хозяйкой, и брату импонировала наша атмосфера семейного счастья и, вообще, молодости, которая воцарилась в Аничковом дворце.

За столом беседа шла ни о чем. Брат поинтересовался здоровьем маленького Саши, расспрашивал о полковых учениях и рассказал о недавно приобретенной им коллекции картин. Отобедав, мы перешли в малую гостиную, где и состоялся сей памятный разговор. Перед тем как начать, Александр заявил, что завидует нашему семейному счастью и рад, что мы ладим друг с другом. При этом он указал на живот Шарлотты, которая снова была беременна. После чего произнес, глядя мне в глаза:

- Александр, есть знак благодати божьей, символ благополучного продолжения царского рода. Поэтому, по общему моему и Константина решению, престол перейдет к тебе и твоему потомству. Я же считаю своим долгом отречься от правления с той минуты, как почувствую сему время.

- А как же Константин? - воскликнул я, после минутной паузы, делая вид, что поражен словами брата.

- Константин, сам мне сказал, что имея природное отвращение к сему месту, решительно не хочет мне наследовать на престоле, - ответил брат.

- Но как ты себе это представляешь? - спросил я, - Ведь для всех Константин и есть официальный наследник престола - цесаревич. Как это воспримут придворные и армия? По закону они должны присягать Константину, а не мне.

- Я издам соответственный указ, а Константин подпишет отказ от своих прав на престол. В свое время, мы этот указ обнародуем, - ответил Александр.

- А ты говорил об этом с матушкой? - спросил я, играя растерянность.

- Я рассказал ей об этом моем намерении. Она, так же как и я, считает, что Александр есть прямое указание на то, что твои потомки должны занять престол. Поэтому она согласна с моим решением.

Я посмотрел на Шарлотту и увидел у нее в глазах слезы. Она понимала, что становясь цесаревичем, я становлюсь фигурой официальной, и это означает конец нашему тихому семейному счастью. Она никогда не стремилась стать императрицей, напротив, она очень сочувствовала Елизавете Алексеевне, жене Александра, которая вынужденно несла бремя официальных церемоний, несмотря, на свое слабое здоровье.

- Не переживай ты так, - ласково сказал брат Шарлотте, видя насколько она расстроена, - Пока еще я император, - он усмехнулся, - и у Никса есть время подготовиться, так что вашему счастью ничего не угрожает.

Брат был довольно закрытым и противоречивым человеком, а потому я не знал точно, что с ним происходит и каковы на самом деле его мотивы. Помня, что межвластие после смерти Александра началось из-за того, что завещание императора и отречение Константина хранились в секрете, я выторговал у Александра обещание, что будет составлен официальный акт отречения Константина от прав на престол, а так же произойдет официальное назначение меня наследником. Акт этот должен быть составлен в нескольких экземплярах, и храниться, в том числе и у меня и у Марии Федоровны. Но, почему-то Александр не захотел обнародовать сей акт. Может он боялся, что кто-то в придворных кругах воспользуется этим, и уберет его с трона. Во всяком случае, причины этому он не объяснил. Как я уже упоминал, брат был скрытным и непоследовательным человеком.

Глава 19

Агнесс с помощью служанки украшала рождественскую елку. На подносе, который держала служанка, лежали: яблоки, золоченые орехи, конфеты и ленты. Елка уже была наполовину наряжена, и девушка отошла назад, чтобы полюбоваться получившейся красотой. Рождество 1819 года выпало снежным. Ночи стояли морозные, что аж деревья во дворе и оконные рамы жалобно потрескивали. Но в доме было тепло, даже жарко от горящего камина. Два года назад, приехав в свите прусской принцессы, она и предположить не могла, что останется в России, которая станет её новым домом.

Вскорости после венчания Агнесс должна была уехать назад, в Пруссию, но, на одном из званых вечеров она познакомилась с молодым гвардейским поручиком - Карлом Гофманом, из остзейских немцев, и осталась в России. Молодой офицер влюбился с первого взгляда, и Агнесс не устояла перед его натиском. Карл происходил из довольно богатого помещичьего рода и был принят при дворе благодаря семейным связям и знакомству с великим князем Николаем. Вскоре после свадьбы молодые уехали в Москву, новое место службы, уже капитана, Гофмана.

Шарлотта, то есть Александра Федоровна, привезла с собой обычай рождественской елки в Россию. Вечно зеленое дерево впервые нарядили в канун Рождества 1817 года в московском Кремле, где проводила зиму в том году императорская семья, специально для Шарлотты. И этот обычай быстро переняли в обеих столицах.