Книга За синей птицей - Стефани Лоуренс

Может, она рассчитывает получить больше? Или она действительно почувствовала себя оскорбленной?

Мысль эта, однажды возникнув, упорно не желала уходить, как Анджело ни пытался ее прогнать. А он пытался, еще как! Он не хотел, чтобы Абигайль Хадсон была способна обидеться на предложение кругленькой суммы только за то, чтобы она отказалась от очередного любовника и не подавала в суд на Лукино за организованное им похищение. Анджело не хотел, чтобы она была способна на какое бы то ни было проявление благородства или даже элементарной порядочности. Он предпочитал считать ее алчной хищницей.

Но почему? Почему ему так важно, чтобы она была достойна презрения? Ответ пришел неожиданно. Потому что презрение безопаснее, чем желание.

Джинсы и свитер были несвежими и изрядно помялись, но Эбби было все равно. Главное, что в этой одежде она могла долететь до Нассау и вернуться в Нью-Йорк, а остальное неважно.

Эбби сосредоточилась на единственной мысли, которая придавала ей сил: через несколько часов она будет уже на пути домой. Она заправила постель, привела в порядок ванную, взяла свою сумку и пошла на террасу. Она собиралась дождаться Анджело Феретти и заставить отвезти ее в Нассау и посадить на самолет до Нью-Йорка.

Солнце стояло уже высоко. Приближение осени чувствовалось даже в этих южных краях, но солнце еще пригревало почти по-летнему. Эбби подставила лицо его ласковым лучам, и на миг стало даже жаль, что она покидает это райское место. Пытаясь не поддаваться этому чувству, она напомнила себе, что видимость обманчива, остров – вовсе не райское, а скорее наоборот, проклятое место. И, как бы он ни был прекрасен на вид, она должна покинуть его как можно быстрее.

Выйдя на террасу, Эбби увидела Анджело. Он сидел к ней спиной за столом, за которым уже был накрыт завтрак, и говорил по телефону, жестикулируя свободной рукой. Бесшумно ступая, Эбби подошла к столу, отодвинула стул и села. Разговаривать с Анджело она не собиралась, она и на террасу вышла только потому, что нужно было позавтракать. Эбби налила себе кофе, упорно не глядя на Анджело – он все равно был занят разговором, слов Эбби не понимала, он говорил по-итальянски, но по тону, без труда догадалась, что он кого-то отчитывает. Она взяла булочку, намазала ее маслом и медом и стала есть, старательно избегая смотреть на хозяина острова..

Анджело было не до Абигайль Хадсон. В бразильском филиале неожиданно разразился кризис: управляющий отелем «Феретти Рио-де-Жанейро» совершенно неожиданно и без видимых причин подал в отставку, но самое неприятное, что Анджело узнал об этом от редактора одного из деловых журналов, который позвонил ему и попросил прокомментировать событие. И вот сейчас Анджело распекал за нерадивость директора по связям с общественностью.

Повесив трубку, Анджело обнаружил, что источник его неприятностей, хотя и не имеющих отношения к бизнесу сидит прямо перед ним. Судя по тому, как упорно, Эбби его игнорирует, она по-прежнему пребывает в состоянии благородного гнева. Нелепо, конечно, но, к счастью, это недоразумение он может исправить прямо сейчас.

– Мисс Хадсон.

Эбби неожиданно для себя послушно подняла голову и посмотрела на Анджело, хотя и не собиралась: его властный тон не допускал и малейшей вероятности неповиновения. Лицо Анджело было непроницаемым, но оно и к лучшему, решила Эбби. Она надела столь же непроницаемую маску и мысленно дала себе слово, что больше не сорвется, не потеряет самообладания. Как бы он ее не провоцировал, она должна сохранять спокойствие и достоинство. Нужно думать только о том, как побыстрее покинуть остров. То, что Анджело вышел к завтраку в деловом костюме, Эбби сочла хорошим признаком – похоже, он готов прямо из-за стола лететь в свой офис.

Несколько секунд Анджело молча смотрел на Эбби – она твердо выдержала его взгляд.

– Надеюсь, за ночь вы передумали. Прошу понять меня правильно, у меня нет ни времени, ни настроения затягивать решение этого вопроса. Сейчас я выпишу вам новый чек на ту же сумму, и вы примете его без истерик. Когда мы прилетим в Нассау, мой адвокат вручит вам бумаги, над которыми он сейчас работает. Вы их подпишите, вернетесь в Нью-Йорк и сможете обналичить чек.

Можно подумать, он отдает приказания своей секретарше, а не пытается вышвырнуть из постели брата любовницу! Эбби ответила в тон ему, так же холодно и деловито:

– Мистер Феретти, я не приму от вас чек. Что бы вы не говорили и ни делали, мое мнение не изменится. Однако, что касается участия вашего деда в моем похищении, тут я готова подписать любые бумаги, какие вам нужно. Я согласна не подавать в суд и не возьму с вас за это никаких денег. Видите ли, Мистер Феретти, у меня нет ни малейшего желания видеть, как склоняют мое имя на все лады в желтой прессе, а это непременно случится, если о похищении станет известно полиции. – Помолчав, Эбби продолжила ледяным тоном: – но я не уступлю вашим попыткам разлучить меня с Рафаэлем. Это дело касается только нас двоих. Я понимаю, – добавила она ехидно, – вам трудно понять, что есть вещи, которые даже вы с вашими деньгами не в состоянии купить, но, по-видимому, вам придется смириться с разочарованием.

Анджело внимательно посмотрел на Эбби. Он только сейчас заметил, что она снова изменилась. Сегодняшняя Абигайль Хадсон не походила ни на сексуальную кошечку, какой увидел он ее впервые, ни на разъяренную фурию, какой она предстала перед ним вчера, ни на воплощенное искушение, которому он чуть было не поддался ночью. Сейчас перед ним совсем другая Абигайль Хадсон – сдержанная, холодная, исполненная достоинства. Последнее слово прозвучало в мозгу Анджело диссонансом. С женщинами такого сорта обычно не ассоциируется понятие достоинства. И все же, хотя Абигайль сидит перед ним в помятой одежде, весь ее облик выражал поистине аристократическое достоинство, пожалуй, даже королевское. А с каким презрением она отвергла его деньги…

«Деньги покажут ее истинную сущность», вспомнил Анджело циничную фразу Лукино. Насколько Анджело знал женщин такого сорта, Эбби должна была ухватиться за его чек обеими руками, вцепиться в него, как в самое ценное, что только есть в жизни, но…она от него отказалась. Анджело испытал странное чувство, словно кто-то или что-то проник под его защитный панцирь, который, казалось, прирос к нему уже намертво, стал частью его самого.

– Очень хорошо.

Он сдержанно кивнул, не желая говорить ничего больше. А о том, почему он не хотел говорить больше, Анджело и подумать боялся.

Он налил себе еще кофе, потом перевел взгляд на Эбби и понял, что она все еще на него смотрит.

– Это все?

Он отпил кофе и поставил чашку на стол.

– А вы хотели еще что-нибудь услышать?

Его холодная отстраненность озадачила Эбби, но она быстро оправилась от растерянности. Если он хочет вести разговор в таком духе, что ж, тем лучше.

– Только узнать, когда мы улетаем? Я готова в любую минуту, багажа, как вы знаете, у меня нет.

Эбби могла бы еще раз напомнить, что именно поэтому она и вышла вчера к ужину в шелковом халате, но она воздержалась от сарказма.