Книга Сиротка. Слезы счастья - Мари-Бернадетт Дюпюи

– Добрый день, – робко пробормотала Киона. – Что ты здесь делаешь? Почему ты украл моего коня – именно моего?

Она стала бы говорить что угодно, лишь бы побороть огромное влечение к этому юноше – влечение, от которого ее душу охватывала тоска, а в теле возникал странный жар.

– Мне нужны деньги, – ответил Делсен. – Я хотел его кому-нибудь продать. И даже нашел покупателя. Но конь сбросил меня на землю и ускакал прочь.

– Я принесла тебе денег.

Это ее заявление его ошеломило. Он достал из кармана штанов пачку табака и скрутил себе папиросу.

– Ты, видимо, будешь хорошей женой, – усмехнулся он, посмотрев на нее каким-то двусмысленным взглядом.

Киона на всякий случай отступила немного назад. Оказавшись жертвой развратных устремлений одного из монахов, который был недостоин называться монахом, Делсен стал взрослым довольно рано. Сейчас он представлял собой мужчину девятнадцати лет, которого одолевали настойчивые желания и который не отличался ни высокой моралью, ни нравственностью.

– Ты меня плохо знаешь, – вздохнула она.

– Да нет, я тебя знаю хорошо. На берегах озера Сен-Жан тебя все хорошо знают. Дочь Талы-волчицы. Девушка, которая перелетает из одного места в другое и способна предвидеть будущее.

– Пиекоиагами. Тебе следовало бы сказать «Пиекоиагами». На языке нашего народа это озеро называется Пиекоиагами.

– Нашего народа?! Ты живешь в резервации Пуэнт-Блё с тех самых пор, как ее создали?[7] Представитель правительства советует нашему народу изготавливать украшения и продавать их туристам. Я приведу к тебе туристов.

– Маштеуиатш. Это место называлось на протяжении многих столетий Маштеуиатш, и племя монтанье живет там испокон веку.

– Хорошенькое дело! Живет, но теперь уже совсем в других условиях. Детей в возрасте пяти лет стали отнимать от родителей, чтобы приучить их презирать своих предков и свои обычаи. К нам относятся как к полезным животным.

Неистовая ненависть, от которой задрожал голос Делсена, отозвалась болезненным эхом в сердце Кионы. Неужели этот парень был лишь средоточием насилия, злобы, горечи?

– Послушай, давай лучше поговорим о том, что тебе нужно, – сказала Киона. – Поскольку я заподозрила, что ты украл Фебуса для того, чтобы его продать, я взяла с собой все свои сбережения. Мой отец дает мне деньги на каждый праздник. Моя сестра – тоже. Я постепенно накопила довольно приличную сумму… Делсен, если ты будешь продолжать вести себя подобным образом, ты угодишь в тюрьму. Ты мог бы жить так, как жили наши предки. Мой двоюродный брат Шоган, прежде чем заболел полиомиелитом и умер, умудрялся жить в лесу вместе со своей семьей. Когда-то мы жили за счет охоты, рыбной ловли и собирательства и могли свободно перемещаться по огромной территории.

– Да, нескольким семьям удалось спрятаться в горах. Однако лично мне совсем не хочется ночевать в хижине и быть дикарем. И перестань считать себя одной из нас: твой отец – бледнолицый.

– Я знаю, я не чистокровная! – сердито пробурчала Киона. – Ты заявил мне это прямо в лицо три года назад, на берегу Перибонки.

Делсен, сделав несколько шагов вперед и встав прямо перед Кионой – так близко, что она почувствовала его теплое дыхание, – посмотрел на нее каким-то странным, почти ласковым взглядом.

– Получается, я тебя оскорбил? Обманщица, я не говорил таких слов.

– Ты был рассержен.

– Я тогда, наверное, выпил слишком много. А что я еще сделал тебе плохого?

Он с насмешливым видом заухмылялся и, обхватив ее руками, притянул к себе.

– Прошлой зимой в лесу я, наверное, был невежлив, да?

– Да нет, очень даже вежлив. Отпусти меня, пожалуйста.

Киона попыталась его оттолкнуть. Ее пугало возникшее у нее приятное головокружение и желание быть обласканной и расцелованной.

– Нет, ты угодила в пасть к волку, и я собираюсь тебя сожрать.

Он сжал ее еще сильнее и зарычал, как пес, а затем стал покусывать кожу на ее шее прямо под ухом.

– Умоляю тебя, Делсен, мне нужно вернуть коня в Валь-Жальбер. Люди, которые берегли его, будут беспокоиться. Они знают, что я пришла к тебе сюда.

Делсен, не обращая внимания на ее слова, закрыл ей рот страстным поцелуем, не пытаясь, однако, преодолеть барьер ее сжатых зубов. Затем ей удалось отстраниться от него.

– Делсен, послушай меня. Мне хотелось бы, чтобы мы вдвоем с тобой пошли к реке Уиатшуан. Это недалеко отсюда. У тебя нет желания искупаться… э-э… искупаться вдвоем?

Делсен вдруг помрачнел и выбросил едва начатую папиросу.

– Ты боишься, что я грязный? – резко сказал он. – В такое время года я почти все время плаваю в озере. Так что не бойся.

Киона, усмехнувшись, пожала плечами. Поняв, к чему клонит Делсен, она покачала головой.

– Что ты себе воображаешь, Делсен? Я не собираюсь с тобой ничем таким заниматься до тех пор, пока не выйду за тебя замуж.

– Замуж? Ты выйдешь за меня замуж? – усмехнулся в свою очередь Делсен.

– Возможно…

Делсен уселся на пень и расхохотался.

Этот смех придал ему ребяческий вид, сделал его неотразимым. Киона, почувствовав волнение, присела рядом с ним.

– Ты должен все знать, – сказала она. – У меня было видение, когда я встретила тебя в интернате. В этом видении мы были одни и занимались любовью в реке при ярком солнечном свете. На нас не было никакой одежды.

Почувствовав, что у нее от этих слов зарделись щеки, Киона на несколько мгновений замолчала. Делсен все еще ухмылялся.

– Да послушай же ты меня! – снова заговорила Киона. – В этом видении было так много любви и так много счастья! Оно появлялось перед моим взором снова и снова. У меня мало-помалу появилась уверенность, что ты станешь моим мужем – мужем, от которого я рожу детей. Каждый раз, когда я тебя встречала, я чувствовала в себе эту любовь. Я не могу тебя потерять и…

– Погоди-ка, – перебил ее Делсен, становясь серьезным.

Он стал разглядывать ее недоверчиво и растерянно. Был ли он дитятей демонов, как утверждала старая Одина, или не был, в этот момент он вдруг стал здравомыслящим и рассудительным.

– Киона, ты говоришь как юная и несмышленая девчонка. Ты увлеклась мной потому, что у тебя было какое-то видение?

– Да. Моя мама верила, что в снах и грезах можно увидеть свое будущее. Тошан в это тоже верит.

– Тошан? Твой сводный брат? Метис!

– Да. Тот самый Тошан, чью породистую собаку ты украл. Он очень ее любил.

Делсен сделал небрежный жест. Он судил о животных исключительно по той сумме денег, которую мог за них получить.