Книга Сердце подскажет - Дина Аллен

Как же больно ей было это слышать! Она не могла представить в роли отца своих детей никого, кроме него! Но он ее больше не любит…

Аннабелл отказалась от какой-либо помощи с его стороны. Она продолжала жить… нет, скорее существовать, как будто во сне. Она понятия не имела ни где, ни как он теперь живет. А потом узнала, что носит под сердцем его ребенка. Ребенка, которого он не хочет, как он сам не раз говорил…

Она не сказала Бенедикту о том, что беременна. Он ведь бросил ее. Он причинил ей столько боли, как никто другой. И она не хотела, чтобы ее ребенку тоже пришлось пережить нечто подобное.

В клинике все врачи удивлялись, что Аннабелл приходит к ним одна, но никому из них и в голову не могло прийти, что у нее попросту нет мужа, что он ее бросил. Тем более что Аннабелл так ждала этого ребенка и так радовалась его появлению на свет!

Она поклялась себе, что забудет Бенедикта, перестанет его любить. И, когда родился Эдвард, ей, казалось, удалось это сделать. Она была вся поглощена заботами о новорожденном сыне, ребенке, которого так ждала, о котором мечтала. Ведь этот ребенок был плодом ее самой большой любви. А помогать Аннабелл было некому. Так что времени на грустные мысли совсем не оставалось, и о Бенедикте она почти не вспоминала. Казалось, жизнь вошла в свою привычную колею. В ней для Бенедикта уже не было места. Аннабелл научилась жить без него и дала себе слово, что он больше никогда не будет играть никакой роли в ее жизни. Но это только казалось…

Ей нужно держаться как можно дальше от него. Она так и не смогла забыть его, как ни старалась! И, чем бы он ей ни угрожал, она должна уйти отсюда. Чем скорее она сделает это, тем лучше. И она сейчас же ему об этом скажет! Взволнованная, она направилась в бывший кабинет Питера, который теперь занимал Бенедикт. Но, к огромному огорчению Аннабелл, он был пуст.

Или ей только показалось? Из примыкавшей маленькой комнатки доносились звуки. Это мог быть только Бенедикт.

Набрав в легкие, побольше воздуха, Аннабелл решительно открыла дверь. Она не чувствовала себя полностью готовой к разговору с Бенедиктом. С другой стороны, ей не терпелось поскорей покончить со всем этим кошмаром, расставив все точки над «i».

– Бенедикт, ты здесь? – позвала она. – Мне нужно с тобой поговорить.

Ответа не последовало. Может, она ошиблась и там находится кто-то другой? Аннабелл постояла еще некоторое время, повернулась и собралась уходить.

Но вдруг, дверь открылась и перед ней появился Бенедикт. Он только что вышел из душа, и из одежды на нем было только полотенце, обмотанное вокруг бедер.

Аннабелл замерла, не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Ее щеки пылали.

– А, ты душ принимал… – Неужели это мой голос? – мелькнула мысль. Аннабелл не узнавала саму себя. Ей уже давно не семнадцать лет, чтобы так смущаться при виде полуобнаженного мужчины. А уж сейчас-то подобное волнение особенно некстати, ведь Бенедикт – ее бывший муж.

– Принимал, но мне помешали, – холодно заметил Бенедикт.

Аннабелл, попыталась наконец отвести от него взгляд. Мог бы, по крайней мере одеться! – подумала она.

– Заходи и не забудь закрыть дверь, – сказал он неожиданно.

– Что?! – почему-то не поняла она.

А когда сообразила и открыла рот, чтобы что-то сказать, он мягко пояснил:

– Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь зашел и увидел тебя тут, когда я в таком виде?

Аннабелл легко могла бы найти предлог для того, чтобы уйти, но не смогла. Или не захотела, но сама себе она ни за что в этом не призналась бы.

Пока она стояла в нерешительности, Бенедикт сам запер дверь изнутри.

– Зачем ты запер дверь? – с тревогой в голосе спросила Аннабелл.

– Не хочу, чтобы здесь шлялся, кто попало, – ответил он сухо. – А ты о чем подумала?

– Ни о чем… – пролепетала Аннабелл. – Я только хотела…

Остаться с ним наедине, вот так, в запертом изнутри кабинете, когда вмиг ожили все ее, казалось, давно угасшие чувства к нему! У Аннабелл перехватило дыхание, и она снова почувствовала себя абсолютно беспомощной перед притягательной силой этого мужчины, имевшего над ней такую власть и через пять лет, после того, как они расстались.

Когда они познакомились, Бенедикт был уже взрослым мужчиной. Тогда, глядя на его обнаженное тело, на его широкие плечи и мускулистые руки, она думала, что оно уже не может быть совершеннее.

Но она ошибалась! Или ей удалось хоть что-то забыть из того времени? Нет, так и не удалось, ведь сейчас, глядя на него, она умирала от желания.

Она до сих пор помнила его тело, – каждую родинку, каждую отметинку на нем. И этот шрам, который не был прикрыт полотенцем. Бенедикт получил его, когда только начал работать на стройке пятнадцатилетним мальчишкой. В этом возрасте ему бы ходить в школу, как все дети, а он работал наравне со взрослыми. Он рассказывал ей, как терпел боль, боясь быть осмеянным, а она плакала…

Стоп! Такие мысли до добра не доведут! Ей нужно поскорее уйти отсюда, пока не произошло ничего такого, о чем ей потом долго придется жалеть.

Она направилась к двери.

– Аннабелл! – Бенедикт, схватил ее за руку. Она показалась ему еще более хрупкой, чем раньше. Ему не давало покоя то, что она совсем за собой не следит, он злился на отца ее ребенка за то, что тот ее бросил… Одна мысль о том, что кто-то мог ее обидеть, казалась ему невыносимой.

Потеряв над собой контроль, он притянул ее к себе, не обращая внимания на ее требования оставить ее в покое, и вновь заставляя вспомнить все, что между ними было когда-то.

– Хорошо, что ты не обрезала волосы, – прошептал он.

Аннабелл не могла пошевелиться. Его близость лишала ее возможности думать и хоть как-то анализировать происходящее.

Не в силах контролировать себя, она застонала. Для Бенедикта это явилось сигналом к более активным действиям. Он начал страстно целовать ее, все сильнее прижимая к себе…

Ни прошлого, ни боли, ни обид больше не существовало. Было только настоящее, здесь и сейчас, и в нем был только Бенедикт.

Аннабелл прижалась к нему. Ее рука инстинктивно потянулась к полотенцу, чтобы снять эту последнюю преграду, которая их разделяла. Она вела себя так, будто время повернулось вспять… Будто она снова имела право на тело Бенедикта, как, на свое собственное. Это право они дали друг другу, когда клялись в вечной любви у алтаря.

И как бы она ни старалась заставить себя вспомнить о том, что все осталось в прошлом, все было напрасно.

Бенедикт застонал, чувствуя, как ее тело прижимается к его. Сколько времени прошло! И пусть все катится к черту, он слишком долго этого ждал!

Он не мог остановиться. Осторожно раздевая ее, он ощущал, как учащается ее сердцебиение. Они оба умирали от желания.