Книга Правда о первой ночи - Анна Данилова

Ева тоже о чем-то задумалась, потом, резко повернувшись ко мне, вдруг сказала:

– Знаешь, что, Валентина… Раньше чем через неделю мы все равно не поедем, поскольку твоей дорогой мамочки в Москве нет, она уехала, так?

– Так, – согласилась я.

– Мы бы успели провернуть одно важное дельце как раз за эти семь дней…

Я вспомнила Игоря Николаевича и подумала о том, что теперь, когда я вместе с Евой, мне придется выполнять куда более сложные поручения, чем передача часов… Но это все равно лучше, чем сидеть в тюрьме.

– Какое дельце?

– У тебя есть заграничный паспорт?

– Нет! Конечно, нет! Откуда?!

– Значит, он у тебя будет.

– Но… неделя…

– Я знаю одного человека, он занимается визами и паспортами. Если я его только найду, он сделает тебе паспорт за пять дней. Правда, это будет стоить денег…

– А для чего мне паспорт? – на всякий случай спросила я.

– Для перемещения в пространстве, – туманно ответила мне моя новая подруга и зевнула. – Загранпаспорт – это хорошая штука… И вообще, Валя, если хочешь знать мое мнение, то мы твою мать скорее всего не найдем, – вдруг заявила она с самым скучным видом, – и эта соседка – просто подставное лицо или же сама Юркун, которая не захотела разговаривать с чужим человеком… Это я к тому, чтобы ты не возлагала на поездку в столицу больших надежд относительно своей матери. Москва должна тебя интересовать в другом, более широком плане. Я предлагаю тебе работать вместе со мной, понимаешь? И Москва в этом смысле – отличный старт.

Я сделала неопределенный жест рукой, очертила круг, после чего моя рука повисла в воздухе – я не знала, что ей на это ответить. Было самое время рассказать ей об офицере, чтобы объяснить, что я не такая дура и понимаю, что особой надежды отыскать мою мать никогда и не питала, что мне просто-напросто надо срочно исчезнуть, покинуть город; да, теперь самое время рассказать Еве, уж она бы поняла и успокоила меня, я в этом не сомневалась, но тогда я оказалась бы полностью в ее власти… Да, она нравилась мне, тогда мне казалось, что сам бог послал мне ее на помощь и что только вместе с ней я смогла бы, пожалуй, разыскать свою мать и спрятаться у нее на то время, пока будут искать убийцу офицера… Но, если я расскажу ей об изнасиловании, она станет презирать меня, заставит объяснить ей, зачем я пошла к нему… Сколько раз я уже представляла себе наш разговор! Я была уверена, что она отвернется от меня, кроме того, тот факт, что я живу у нее, делает ее в глазах представителей закона чуть ли не сообщницей! Вряд ли она скажет мне спасибо за то, что я сделала ее укрывательницей преступницы. Я никого не убивала, ничего не было, ни-че-го!

Но сейчас она сидела рядом, и, пока я была с ней, мне ничего не грозило… Заграничный паспорт? Да это же как раз то, что мне надо! Покинуть свой город, выехать из страны и раствориться где-нибудь за пределами моих страхов… Нет, мне положительно везло с моей новой подругой. Ведь так удивительно все складывалось, будто она, зная о моем преступлении, но ни о чем не спрашивая, просто молча протянула мне руку и теперь старалась увести подальше от неприятностей.

– Ты действительно думаешь, что я не найду ее? – спросила я, чтобы не выдать свое волнение по поводу ее предложения о загранпаспорте.

– Сколько лет ты жила без нее и еще столько же проживешь… Кто она тебе? Всего лишь биологическая мать, так? Я так сказала тебе, чтобы ты не очень-то переживала, если в Москве у нас с тобой ничего не получится… Есть дела куда поинтереснее и поважнее, честное слово! Ты, кажется, хотела поступать в университет. Для этого нужны деньги, и немалые. Вот ты и займешься бизнесом.

– Но я ничего не умею, не знаю… – Волна тошноты снова подкатила к самому горлу.

– Я тебя научу. Кое-что купим, потом перепродадим, вот и все.

– Наркотики? – На этот раз я произнесла это очень тихо, но все равно почувствовала, как Ева сердится.

– Что ты зациклилась на этих наркотиках?! – воскликнула она в сердцах. – Я занимаюсь камнями, поняла? Бриллиантами. Очень прибыльный бизнес.

– Но ведь и опасный, – тихо предположила я, разумеется, абсолютно ничего не смысля в этом.

– Если знать, у кого покупать, как переправлять и кому продавать – то это очень даже легко и приятно, – улыбнулась Ева, сладко потягиваясь и изгибаясь всем телом, с видом человека, в силу своего жизненного опыта и ума избавленного от каких-либо переживаний по этому поводу.

Если бы меня спросили тогда, что я думаю о Еве, я бы долго подбирала слова, чтобы описать, какая она и почему меня так притягивало к ней. Ведь мне в моем положении была нужна совсем другая подруга – надежная, открытая, простая. Ева же была полной противоположностью моим недавним представлениям о близкой подруге, которой, наверное в силу особенностей моего сложного характера, у меня до сих пор не имелось. Более того, она была по-настоящему опасна; опасность исходила от нее, как слабый, тонкий, приятный до головокружения, но ядовитый аромат, которым я дышала и не могла надышаться. Возможно, эту тягу к авантюрам, в которые она собиралась меня втянуть (а я уже не сомневалась, что имею дело с опытной мошенницей, занимающейся дорогостоящей посреднической деятельностью между настоящими, с большим размахом, жуликами), я унаследовала от своей матери, аферистки. Но так или иначе я уже знала, что лишь ее желание разорвать наши отношения может быть причиной того, что мы расстанемся, сама же я со всей решимостью, на какую только была способна, собиралась пустить корни в ее насыщенную и полную тайного смысла жизнь.

Язык мой прилип к нёбу, когда я в очередной раз захотела рассказать ей мою тайну, – все мое существо противилось полному раскрытию перед малоизвестной мне Евой. Очевидно, сработал инстинкт самосохранения. Пусть меня схватят, но позже, гораздо позже, когда я буду уже связана с неким представляющим определенную опасность для окружающих обществом, и представители этого общества (и Ева в том числе) пусть ахнут, узнав, что приняли в свой штат настоящую убийцу, пусть запрезирают или, напротив, зауважают меня, мне все равно, но, главное, не оставят одну, помогут, как своей, как родной, сделанной из того же материала, что и они…

– Наверное, ты права насчет матери… – Я продолжала еще какое-то время глумиться над ролью бедной сиротки – мне действительно надо быть готовой ко всему, и загранпаспорт тоже нужен, кто знает, может, она ударилась в бега…

– Скажи, – вдруг спросила меня Ева, властным движением подцепив указательным пальцем мой подбородок, приподняв его и заглянув мне в глаза, – а ты действительно готова к тому, чтобы увидеть свою мать?

– Не знаю, – честно призналась я и, вдруг позабыв о своем недавнем желании быть причастной к отдающей криминальным душком жизни Евы, дала волю своим истинным чувствам и разревелась: образ красивой молодой женщины, моей матери, открывшей мне дверь и с улыбкой разглядывающей меня (руки, перепачканные мукой, нервно поглаживают белый передничек, а из глубины квартиры тянет густым запахом свежей выпечки), неожиданно проступил сквозь прокуренное желтое лицо опустившейся, вульгарной тетки…