Книга Чмоки - Дэвид Хаггинз

— Да я сам собирался.

— Хорошо. А я тут пока. Да, кстати, а что ты хотел-то, когда ночью звонил?

Вопрос застал меня врасплох.

— Да я хотел о Тони поговорить. Просто думал об этом все время, даже заснуть не мог.

Прозвучало это не очень убедительно. Алан пожал плечами, встал и пожал мне руку. Довольно странный жест для человека в куртке от «Истерик гламур». Ладонь у него была холодная и негнущаяся, как протез.

Я хотел договориться с Джоанной на будущую среду, но у нее было занято. Я смотрел в спину юстонской высотке — монохромной репродукции Мондриана в исполнении робота. Хорошо, хоть не пучится, как вчера.

Я вышел из здания, сел в машину и поехал в Челси. Хорошо было катить по дороге на юг, паря над всеми в мягкой японской утробе «Сегуна». Эта машина — одно из немногих мест, где я чувствую себя в безопасности. Ну вот еще в ванне ничего. Я включил радио, и детский лепет диджея послужил аккомпанементом моему возвращению к эмбриональной безмятежности. Этот парень явно жил в гармонии со своим «внутренним ребенком». Я прямо видел, как он сидит в своей звуконепроницаемой кабинке в детском комбинезончике, а над головой у него покачиваются погремушки на веревочках. Еще только соски не хватает.

Я зигзагом двинулся в юго-западном направлении, добрался до Ланкастер-гейт и проехал Гайд-парком. Листья, покрытые капельками автомобильной копоти, поблескивали на солнце. Я смотрел сквозь грязное ветровое стекло, как любитель бега пересекает мост через озеро Серпантин, по-спортивному вдыхая и выдыхая загазованный воздух. На голове у него была теннисная повязка от «Хэд».

Я высмотрел парковочный счетчик довольно недалеко от пуффовского магазина на Уолдз Энд и скормил ему несколько монет. Зеленой боковой улочкой дошел до перекрестка, свернул направо и двинулся вверх по Кингс-роуд. Лет пятнадцать назад я шагал, пованивая растворителями по этим же самым камням с субботних занятий в школе и скреб заклепками по бокам дорогих машин.

Этот конец Кингс-роуд за пятнадцать лет пережил свой взлет и быстрое падение. Теперь на улице — пусто, в сотне магазинчиков продавцы тщетно ждут покупателей. На стенах тут и там таблички: «сдается в аренду», в унылых витринах тихонько мрут от духоты красные плакаты, объявляющие о распродаже. Я зашел в наш магазин. Джилл нигде не было видно. В системе играли «Массив Аттак». Я покричал, Джилл выскочила из подсобки.

Джилл, цветная девчушка лет двадцати, недавно переехала в Лондон из Манчестера. У нее патлы в стиле «грандж» и истощенный вид — так сейчас модно. Я объяснил ей, как обращаться с кассой, а она рассказала мне про своего ревнивого дружка, который терроризирует ее соседок по квартире в Хэкни. Ее излияния на время отвлекли меня от мыслей о Тони и предстоящем собрании. Вокруг рядами висели пуффовские куртки и майки. Я стоял и смотрел на мир поверх вещей, которые никто не хотел покупать. По улице брел местный шизофреник в банном халате.

Через некоторое время в магазин вошли двое белых подростков из среднего класса в блекло-желтых майках «Тимберленд», клетчатых рубахах и в шерстяных колпаках, как у синих гномов из мультфильма. Парни мрачно осмотрелись по сторонам пустыми рыбьими глазами.

— Вам помочь? — с потугами на энтузиазм поинтересовался я. Мне хотелось показать Джилл, как надо «закрывать сделку».

Парни со скучающим видом обернулись ко мне.

— Мы смотрим, — буркнул тот, что повыше.

Они разглядывали одну из наших самых популярных маек с увеличенной фотографией последнего рецепта, выписанного Элвису Пресли. Внимательно, словно финансовый отчет, изучив чудовищный список препаратов, они криво повесили майку обратно и в полном молчании удалились.

Джилл со своими эмоциональными проблемами начала меня слегка нервировать. Я решил пройтись до кафе «Пикассо», выпить там кофе с сандвичем. Пожилые шалуны — любители групповушек, как обычно, прохлаждались за столиком на тротуаре, заигрывая с девицами, плывущими мимо в потоках солнечного света. Там был и Кен — местный завсегдатай, дядя лет пятидесяти в узких синих джинсах и с седым начесом на голове. Он уже лет двадцать как бойко торгует ковбойскими сапогами в магазинчике напротив. «На мой век шибздиков хватит», — говорит Кен. Я подсел к нему потрепаться: в офис было еще рано.

До «Пуффы» я добрался часам к трем. Гудрун была на месте и возилась с ногтями — длиннющими загогулинами в стиле китайских мандаринов. Они у нее цокали по клавиатуре и вечно ломались.

От Гудрун я узнал, что Алан где-то в полпервого выходил обедать, а теперь сидит в офисе. Тони еще не вернулся, и, видимо, Алан здорово психовал: по крайней мере, увидев меня, он тут же выкатился в коридор.

— Слушай, Тони дома нет, а мобильный выключен. Гудрун пытается его вызвонить, но нам уже уходить через двадцать минут.

— Ничего, про собрание он знает. Он что, вообще не звонил?

— Вообще. Мы с ним пообедали, потом он сказал, что ему нужно в банк. Не знаешь, где он может быть?

У меня почему-то было такое чувство, что мой друг может быть в одном из тех мест, где подают горячительные напитки.

— Ничего, придет. Он знает, что это важно. Вы когда обедали, ты ему ничего не говорил? Ну, насчет увольнения?

— Ничего. Реструктуризацию обсуждали.

— Ну, если он не появится, придется вдвоем ехать.

Алан аж побелел от такой перспективы:

— Нет, так нельзя.

«Понимаю вашу реакцию, — подумал я. — Если Тони не придет — как же вы его уволите?»

Через десять минут с остекленевшим взглядом в приемную вкатил Тони и шумно повалился на диван. Мне захотелось дать ему по физиономии.

— Молодец, мать твою! Так я и знал, что ты нажрешься!

— Прости, друг, — всхлипнул он. — Сделай кофе, а?

Я крикнул Алану, что все в порядке, и прошел к кофеварке. Несколько минут спустя мы с Аланом стояли и смотрели, как Тони, обжигаясь, глотает зверской крепости кофе.

— Я счас. Счас все в порядке будет. Я устал просто, — бормотал он.

— Класс! — не выдержал Алан и шлепнул себя ладонью по лбу. — Где ты был-то? Я хотел еще раз все прогнать перед выходом.

— Прогоняли уже, хватит, — с пьяной злостью огрызнулся Тони.

Алан пошел переодеваться в костюм, который висел у него на двери в специальном полиэтиленовом чехле на молнии. Я тем временем накачивал Тони кофе. Потом мы втроем сели в «Сегун» и поехали на Ковент Гарден. Тони усадили вперед и дали ему мятную резинку. Я припарковался у счетчика за углом здания, в котором располагалась «Своя тема». Улица находилась в ведении Вестминстерского Совета, и стоянка стоила всего четыре фунта за два часа. Грех было упускать такой случай. Я протолкнул монеты в щель и пошел вслед за трясущимся хвостиком моего друга, нетвердо трусившего по тротуару.

Офис «Своей темы» был на пятом этаже. Лифт, неровно дернувшись, вознес нас на сто футов вверх. В неоновом свете Тони выглядел больным и жалким. Я тронул его за плечо: