Книга Следы на воде - Владислав Вишневский

— А вам зачем?

Парни переглянулись, как это за чем…

— Мы это…

— Нам надо… долг отдать, — озвучила умелую находку вторая голова. — Мы должны.

— Проходите. — Неожиданно не только для «гостей», скорее для себя, почти по-командирски, предложила баба Вера, трясущейся ещё рукой снимая дверь с надёжной цепочки.

— Нет, спасибо. Если не знаете, мы пойдём.

— Куда вы пойдёте, проходите. Я вам это… кваску налью, — помня строгий наказ следователя, нашлась Вера Мелентьевна, гостеприимно предложила. — Посидите, пока… эээ… отдохните.

— Не-еа, мы не устали. Спасибо, бабушка. Мы пойдём.

— А квас холодный? — заинтересовался вдруг светловолосый. — У нас тёплая. — Кивнул он на пластиковую бутылку с водой, торчащей из-за пояса его штанов. — Газ выдохся. Прокис. Жарко. Пить хочется.

— Из холодильника, известно, — вспомнив последнюю фразу следователя о том, что эти не опасны, Вера Мелентьевна почти осмелела. — Проходите на кухню, не разувайтесь, я сейчас…

Удивляясь неожиданному предложению, друзья переглянулись, прошли на кухню. Первый из них, это был Валька, первым заметил у телефона визитную карточку с эмвэдэшным гербом. Пока хозяйка в прихожей щёлкала замочными задвижками, он успел прочитать адрес и фамилию следователя. Округлившимися глазами и вытянутым лицом указал на неё другу.

— А что здесь у вас сегодня произошло, драка? — Как о чём-то пустячном, спросил хозяйку светловолосый, когда она появилась на кухне и полезла в холодильник. У неё кастрюля из рук чуть не выпала.

— Какая драка, известно, труп!

Парни лицами зависли, как окаменели. Только глаза таращили. И дыхание у них похоже перехватило…

На этом баба Вера и поняла, на чём их можно задержать, на правде. Причём не простой, а на голой правде.

— После вашего прихода его и убили, да. Милиция приезжала, следователи… Я все показания кому надо дала, всё рассказала, квартиру несчастного опечатали… Ужас! Я места себе не нахожу! — Говорила она, разливая квас мимо стаканов.

— Китайца?! — без интонаций, ахнул первый.

— За что? — выдохнул второй.

— Вам виднее, вам лучше знать! — Мстительно заметила она.

На последнем парней как на пружинах подбросило. Баба Вера наоборот, сжавшись от страха упала на стул, ребята бросились к двери…

— Куда вы, куда? — теряя голос, вновь шипела Вера Мелентьевна, в душе радуясь, что живой всё же осталась, легко отделалась. — Там на верхний замок, и щеколда…

Последние её наставления прозвучали на грохоте закрывающейся двери… Бандиты ушли. Убежали! Вера Мелентьевна прислушалась… Возникла привычная тишина.

— Ффу… — выдохнула баба Вера. — Спасибо тебе, Господи! — вновь истово перекрестилась и неожиданно шустро, для данного состояния организма, заторопилась к двери. Подскочив к ней, произвела привычную процедуру закрывания запоров, потеряв на этом последние, кажется, силы, прислонилась спиной к двери. — Слав Богу, жива бабка осталась!

И испуганно сжалась, вспомнив, что не выполнила наказ следователя, не удержала бандитов. Не-у-дер-жала… А-а-а…

Оперативный уполномоченный, старший лейтенант Илья Семёнович Варежкин «на вызов» приехал не так быстро, как обещал, ещё дольше, чем думала Вера Мелентьевна, чем вытянул из неё, по её личному мнению — все последние жилы. Она ждала и тряслась от страха неумолимой милицейской кары за то, что не удержала преступников. Да, именно так, взяла и не выполнила приказ, гражданский долг не исполнила. А она так старалась, так старалась, а они… бандиты не благодарные, взяли и сбежали, под танк её бросили. В том смысле, что под следователя, вернее… Под букву Закона, вот подо что. А Закон, Вера Мелентьевна, часто это слышала, по телепрограмме «Час суда», например, другим милицейским выступлениям, от прокурорских до… — суров, но справедлив… В этом месте непременно нужно уточнить. Если не для прессы и протокола, с последней фразой Вера Мелентьевна вообще согласной не была. Категорически. Закон скорее был избирательным. Она ясно видела, закон суров был только почему-то к малоимущим, пенсионерам и тем, кто без «крыши»… И зять так постоянно говорил, он в одном из таких «серьёзных» ведомств работает, всё знает — и обо всех! — и дочь, как о понятном, согласно разводила руками, да и другие тому доказательства в жизни бабы Веры замечались на каждом шагу… Не слепая же, с ушами, да и голова ещё, извините, своя… варит.

И проворовался, слышала где и читала, тот или иной «начальничек», от губернатора до самого мелкого чиновника, где-нибудь, в управе, например… Не говоря уж про эмвэдэшников или гаишников, и тех же эфэсбэшников… «Поймали его, — торжественно урчали мажорными тонами телеведущие, ведя прямой репортаж с места события, — доказательно уличили коррупционера, прямо на месте преступления застигли, именно при свидетелях, более того, задержали, под стражу взяли. Всё по Закону! Абсолютно доказательно! Возбуждено уголовное дело». Ура! Считай, одним кровососом в жизни общества меньше стало. Три раза ура! Вот молодцы, менты… правильнее сказать милиционеры, вот где восторг! Прибавку им к жалованию, прибавку, радовался справедливому возмездию электорат!

Ан нет, через пару-тройку недель, было где и месяцев, раз-два и подозреваемый объявлялся невиновным, чистым и способным далее так же успешно радеть за честь и развитие родного государства… В такой момент она чувствовала себя обманутой, обворованной, об-, извините, гаженной. Именно так, с ног до головы, грязно и прилюдно. В принципе, Вера Мелентьевна, к такому уже привыкла, потому что годами так было, десятилетиями… Послушно инстинкту самосохранения, часто телевизор на тех программах и не включала, чтоб лишний раз не быть об-, ещё раз извините. Сейчас, если откровенно, её больше беспокоил другой вопрос: как они, уркаганы эти сбежавшие, убийцы-мошенники, и прочая, без подготовки, за пару секунд открыли её сложные дверные замки, ещё и «секретку», пусть даже с внутренней стороны, как? Она ведь им не показывала, нет! Они и видеть не могли! Они же на кухне были, когда она с замками справлялась, как? Даже зять с дочкой часто путались, а уж этим-то и подавно бы… А замки эти подлые, даже не сопротивлялись! Не найдя объясняющего ответа, пришла к суровому выводу: такие замки нужно менять. Все! И не просто, а срочно… Тревога от этого ещё больше усилилась… А оперативного уполномоченного, фемиды, надо понимать, всё не было и не было. Мелентьевна совсем было извелась. Но вот, наконец, — «дилинь-дилинь»… Звонок! Вере Мелентьевне и идти к двери не понадобилось, она возле была.

Войдя, товарищ старший лейтенант Варежкин объяснять Мелентьевне свой долгий путь не стал. Он на службе, из чего — само собой понятно следует, какие могут быть извинения, по одному её кислому виду он мгновенно всё понял. Она упустила! У-пус-тила!! Собрался было строгий выговор ей немедленно «выписать», внушение, с занесением в это самое дело внести, в протокол, как прерывая, затренькал его служебный мобильный телефон, что в кармане служебного кителя прятался. Мелентьевна, повинно опустив голову и руки плетьми, стояла, как её провинившаяся дочь в школе, когда-то, перед строгим учительским столом — было дело.