Книга Убийство к Рождеству - Дмитрий Дубинин

— С Сурком все не так просто. Ты ведь знаешь, что ему инкриминируют?

— Слышал. Вымогательство, ношение оружия…

— Это еще не все. Похищение людей. Но про это пока не говорят.

— Странно. А почему?

— Не знаю. Могу только догадываться.

— Понял. Как говорили в «Бриллиантовой руке», «чтобы не спугнуть более крупную рыбу»?

— Видимо так. Теперь вот что скажи: в последнее время с тобой ничего странного не происходило?

Что за вопрос, черт возьми? Странное со мной действительно происходит… Но не говорить же теперь Виктору, в какую историю я попал!

— Не сказал бы…

— Ну а откуда все-таки у тебя беспокойство насчет Сурка? — глаза Виктора были очень серьезными. И вообще, он сейчас был совсем не похож на себя — куда только делись его театральные манеры!

Что бы такого соврать?..

— Сижу я однажды у себя в «Обероне», никого не трогаю, — начал я. — Вдруг заходит какой-то парень, на вид типичный уголовник, подходит ко мне, спрашивает: типа, ты Саня Жариков? Я отвечаю — да. Он мне говорит, привет тебе от Сурка, просит не забывать. Я говорю — спасибо, я друзей не забываю, так что все путем.

— А он что?

— Ничего. Хмыкнул, и ушел. Я немножко загрузился, а потом решил тебе позвонить. На всякий случай, не более того.

— Ясно. Не знаю, что это был за парень, и что он тебе на самом деле сказал, но у меня для тебя очень неприятные новости.

— Это какие?

— Следователь, работающий по Сурку, мне вот еще что сказал. Сурок вроде как сознался, что время от времени подсаживал разных девиц к нелегальным извозчикам. После этого девушки исчезали, а Володя шел в банк и снимал денежку, которую ему кто-то анонимно переводил. Причем девушки были, что называется, на заказ — всякие там модели, победительницы конкурсов, и так далее.

— И что? — Я спросил спокойно, но на душе вдруг заскребли кошки.

— Давай-ка выпьем, — предложил он, наливая прозрачную жидкость.

Прежде чем я вспомнил, что моя машина недалеко от подъезда больницы и, должно быть, придется скоро садиться за руль, порция разведенного спирта уже перекочевала ко мне в желудок.

— Потому менты и работают по таким, как ты, — продолжил Китанов.

— Ну и пусть работают.

— Ты уверен, что ты чист?

— Виктор! Слушай, ты давно меня знаешь! Ты-то можешь поверить мне, что я от таких дел далеко?

— Я могу. А вот следователь?

— И что он меня спросит?

— Слушай, я тебе действительно верю, поэтому прошу: о нашем разговоре — никому ни слова.

— О чем речь?

— Хорошо.

— Тогда смотри. — Виктор достал из ящика «Вечерку» и открыл страницу с криминальной хроникой. — Вот здесь читай.

Я нашел заметку, озаглавленную «Исчезновение красавицы». И, разумеется, тут же приступил к чтению.

«Как сообщили нашему корреспонденту, вскоре после Рождества неустановленными пока что лицами была похищена начинающая, но очень яркая фотомодель Дина Ткачева, в 19-летнем возрасте завоевавшая титул „Мисс Столица“ в прошлом году. Поскольку похитители никак не проявили себя, версия о возможном выкупе рассматривается лишь как одна из возможных. Неофициальный источник сообщил, что при расследовании был взят в качестве основного „чеченский“ след, однако и в этой версии есть много спорного. Пока ясно, что девушку заманили либо насильно усадили в машину, марка и модель которой устанавливаются…»

— Ты хочешь сказать, что я причастен к этому делу? Знаешь, Виктор, это даже не смешно.

— Не смешно. Хотя бы потому, что Сурок уже двадцать седьмого сидел. Похоже, эту Дину похитили чуть раньше. Значит, на свободе остались те, кто продолжает торговлю людьми. Ты, кстати, никогда не катался с Сурком по городу? При этом никогда не подвозил никаких девушек?

— Может, и было пару раз, — я изобразил равнодушие.

— Вот видишь…

— А твой следователь не сказал, кого они подозревают как покупателя? — зачем-то спросил я.

— Нет, да я и не спрашивал. Этого он даже мне не скажет. Несмотря на любовь к джину из Великой Британии.

Похоже, Виктор опять начал рисоваться. И то слава богу. Я едва не спросил, а почему в заметке нет ни слова про Тамару, но вовремя прикусил язык. Не надо, чтобы кто-нибудь знал, что я уже в курсе многого. Но Дина-то, Дина! Девушка-то действительно была не из простецких!

Виктор сделал попытку налить еще спирта, но я проворно отодвинул свой стакан.

— Я же за рулем.

— Понял… — Китанов плеснул себе порцию, чуть превышающую символический объем, и тут же проглотил ее. Потом хлебнул «Швепса», закурил новую сигарету, и произнес, глядя мне в глаза:

— Хочу верить, что ты действительно ни при чем.

— Я действительно никаким боком не касаюсь криминала, — в эту фразу я постарался вложить всю свою душу и даже больше. А про себя подумал, что с «бомбажем» действительно пора завязывать.

— Но в любом случае у тебя могут быть неприятности, — задумчиво сказал Виктор. — Конечно, раз ты чист, то тебе бояться нечего… Но…

— Но что?

— Придумай все-таки, как обезопасить свою задницу. Вдруг менты отнесутся к показаниям Сурка серьезно. И еще — нельзя исключать, что он решил прикрыть тобой — Виктор упер в меня указательный палец — того, кто на самом деле торгует девчонками.

Черт возьми, а ведь тоже вариант. Сурок — не из тех, кому бы я безоговорочно доверял. Хоть и приятель, а все же бандюк и мошенник, а среди них бывают и такие, что родную мать продадут, и это не просто слова.

— И что тогда делать?

— Знаешь, я попробую осторожно подтолкнуть следака в правильном направлении. Вернее, нет, не так. Я постараюсь, чтобы он не шел в направлении неправильном.

— А мне ты что посоветуешь?

Телефонный звонок, похоже, по внутреннему, прервал нашу беседу. Виктор снял трубку, сказал несколько слов…

— Подожди пару минут, я поднимусь в регистратуру, — обратился он ко мне, положив трубку. — Сейчас вернусь.

Виктор ушел.

Вот это узел закрутился! Китанов — Сурков — Ткачева — и я, ваш непокорный слуга. И есть еще какой-то «мужик из столичного УИНа», тоже что-то знающий о судьбе Володи, если верить Дине. Москва маленькая, говорят в таких случаях.

А узел этот болтается не где-нибудь, а на моей шее…

Вернулся Виктор.

— Знаешь, я, наверное, пойду, — произнес я. — У меня в голове пурга.

— Подожди. — Китанов плеснул еще спирта в стаканчики и подвинул мне баночку «Швепса». — Есть мысль.