Книга Свет за облаками - Елена Кочергина

– Конечно, ты красивая, Иветта, почему ты об этом спрашиваешь? – Адамис покраснел и отвёл глаза. Наряд Иветты начал странным образом действовать на него – в душе, несмотря на брезгливость, вновь начал загораться огонь телесной страсти. Ему стало стыдно и неприятно от того, что он вновь видит в Иветте одну только плоть.

– Отчего же ты тогда не хочешь смотреть на меня? Неужели я тебе противна? – заметив странную реакцию возлюбленного, допытывалась Иветта.

– Для меня ты самая красивая женщина в этом мире! – честно ответил он, в очередной раз справившись с желанием.

– Да я ведь в этом мире одна-единственная женщина и есть! В этом-то и заключается проблема. Откуда ты знаешь, что я красивая, если тебе не с кем меня сравнить? – почти закричала Иветта.

– Ну, я просто знаю и всё. Я ведь люблю тебя, Иветта!

– Вот именно! Ты меня любишь, а значит необъективен.

– Что же ты тогда от меня хочешь? – Адамис непонимающе уставился на подругу.

– Да я и сама не знаю! – плаксиво-раздражённым голосом ответила она и отвернулась.

В последнее время Иветта всё чаще стала обращать внимание на своё тело. Горец говорил, что тело надо изучать так же, как и душу, что это такое же самопознание, а значит в этом ничего плохого нет. С того раза, когда влюблённые впервые познали свои тела, у них больше не было телесной близости. Адамис почему-то не хотел повторения этого опыта, а Иветта не настаивала, но в душе мучилась от сомнений и противоречивых чувств. Ей казалось, что всё дело в ней – что она недостаточно хороша для Адамиса. Порой, когда он не видел её, она подолгу изучала собственное тело и даже купила у Лавочницы зеркало, чтобы можно было рассмотреть себя со стороны. От изучения тела в ней зародилось стремление быть желанной и привлекательной для Адамиса. Но как этого достичь, она не знала. По совету Лавочницы Иветта надела не себя эту неудобную одежду и размалевала лицо, но, похоже, всё это не впечатлило Адамиса. Он по-прежнему избегает телесных контактов с ней. Неужели она совсем ему не нравится? Или он просто стыдится своих чувств к ней? Но как бы всё-таки узнать про себя правду?

Иветта решила одна пойти к Горцу и спросить у него совета. Похоже было, что он неплохо разбирается во всём, что касается телесной любви и красоты.

– Вах, красавица, какой приятный сюрприз! – Горец как всегда был приветлив и весел.

– Почему ты называешь меня красавицей? Я действительно красива? – придирчиво спросила Иветта.

Горец рассмеялся гортанным смехом. Но вдруг глаза его затуманились, и в них отразилась какая-то вечная неизбывная печаль.

– О, ты прекрасна, дочь земли, как ты прекрасна! – нараспев проговорил он, словно вспоминая что-то давно забытое. – Глаза твои словно озёра синие, скрытые под сенью плакучих ив. Волосы твои – бурлящие водопады, низвергающиеся с горных вершин, зубы твои – белые водяные лилии, устилающие гладь лесных прудов. Подобны алой заре губы твои, и уста твои манят путника, словно колодец среди пустыни. Как половинки спелого граната – щёки твои, и стан твой тоньше копытца молодой серны. О Иветта, прекраснейшая из женщин, – дочь и матерь, невеста и жена!..

Иветта замерла, внимая этим странным и немного непонятным словам. Она и не знала, что Горец способен говорить так красиво и возвышенно, а может быть, говорил вовсе и не он? Ей почудилось, будто слова эти предназначены не ей, а какой-то другой женщине, или ей, но иной – той, которой она была когда-то, или той, которой она должна стать. Древней неразгаданной тайной дышали эти слова, унося Иветту за грань этого мира.

Но тут Горец словно очнулся и вновь превратился в задорного и хитрого продавца вин.

– Любой джигит, что на ногах стоит, от чар твоих, Иветта, не устоит! – закончил он совсем уже на другой ноте.

– Почему Адамис никогда не говорит мне таких слов? Мне было бы приятно услышать их из его уст, – тихо сказала Иветта.

– Вай-вай, не грусти, красавица! Однажды Адамис увидит в тебе женщину, поверь мне.

– Но как это возможно, если Адамис всеми силами сопротивляется этому?

– Испей вина из кубка ты любви, с другим мужчиной счастье обрети!

– Как же так? – растерялась Иветта. – Ведь я люблю одного Адамиса, мне никто другой не нужен!

– Чтоб женщину в себе тебе найти, увидеть надо страсть в глазах мужчин! Тогда и Адамис тебя узрит, и отношенья это оживит! – сказал Горец.

– Но я не хочу обманывать Адамиса! – вскричала Иветта.

– Какой обман, послушай? Коль не обмолвишься сама о том, что было, то не обманешь ты любимого мужчину.

Увидев сомненье в глазах Иветты, Горец продолжил свои уговоры:

– Всё будет происходить не по-настоящему, красавица, а значит обмана в этом не будет! Игра всего лишь это, или сон, к реальности ведь не имеет отношенья он. Зато потом ты будешь точно знать, как разбудить огонь в любых сердцах!

Иветте очень хотелось почувствовать себя настоящей женщиной. Действительно, что плохого в том, чтобы немножко поэкспериментировать и пообщаться с другим мужчиной? Она абсолютно уверена в своих чувствах к любимому, и никто не заставит её зайти слишком далеко в отношениях с кем-то другим. Это будет просто невинная игра! Потом она, конечно, всё расскажет Адамису, и они вместе посмеются над этим приключением. Адамис будет счастлив рядом с ней, все его сомнения и тревоги улетучатся, и ничто больше не омрачит их жизнь!

В качестве оплаты Горец потребовал рассказать о том, что она испытывала, когда Адамис впервые познал её. Сгорая от стыда, Иветта поведала продавцу вин все подробности того случая. И опять она почувствовала, как будто её любви к Адамису стало чуточку меньше, чем было раньше, как будто она отдала её в обмен на вино Горца. «Это в последний раз! – пообещала себе Иветта. – Больше я никогда не обращусь к нему за помощью».

* * *

Чудесный напиток подействовал тотчас же. Иветта не успела даже вскрикнуть, как потеряла сознание и упала на землю. Очнувшись, она поняла, что находится совсем в другом месте. Тут было много света и цветов, звучала нежная музыка и всюду за маленькими столиками парами сидели мужчины и женщины в красивых ярких нарядах.

Иветта тоже сидела за таким же столиком, и на ней было длинное облегающее платье цвета чайной розы, а шею украшало ожерелье из бледно-розовых камушков. Густые волосы цвета мёда были собраны на затылке в тугой узел, подчёркивающий правильный овал её лица. Рядом с нею сидел черноволосый молодой мужчина в безукоризненном смокинге и белой крахмальной сорочке. Она смутно помнила, что зовут его, кажется, Аполлонием, и они познакомились пару дней назад, когда столкнулись в вестибюле отеля, куда она приехала провести свой небольшой отпуск.

– Простите меня, мадемуазель, за мою дерзость – за то, что я осмелился нарушить ваше одиночество, – говорил мужчина. – Но у меня есть оправдание – увидев вас впервые, я был так поражён вашей красотой, что вот уже два дня не могу ни есть, ни пить, ни спать. Мысли мои всё время возвращаются к нашей встрече. Когда я заметил вас сегодня в ресторане, то был не в силах побороть себя, и решился, невзирая на явное нарушение правил приличия, предложить вам свою скромную компанию.