Книга Звездная пыль - Владимир Лещенко

В результате принцесса Милисента за действия, позорящие императорский дом, покушение на честь императорского дома и недозволенные махинации, была приговорена к порке плетьми, лишению гарема, разжалованию из генералов в капитаны и ссылке на одну из приграничных военных баз сроком на год, без права апелляции.

Комплекс Императорского дворца, гостевое крыло. Несколько часов спустя

– …Нет-нет, ваш-высочство, и не просите уж! Никак не могу. То ж приказ самлично вашей матушки-императрицы! Вот если бы, скажем, вы были императрицею, а какой-нито, извините, задрипанный вахмистр ваш августейший указ нарушил – что бы вы сделали?

– Так меня что – арестовали?!

– Ну, зачем же арестовали? Зачем же так сразу, ваш-высочество. Велела она вам находиться неотлучно тут, никуда не выходить – значит, так тому и быть. А про арест ничего такого не было сказано.

Наследная принцесса Амазонийской империи Милисента с тоской посмотрела за спину своей бывшей воспитательницы, где располагался выход из этих шикарных апартаментов, теперь, похоже, ставших для нее тюремной камерой.

На двери каюты был всего один обычный замок, открывающийся поворотом рукояти. Но пытаться прорваться мимо Сары Карлсон было глупо и бессмысленно.

Из могучей кряжистой старухи можно было сделать трех таких, как Милисента, а справиться она могла даже и с пятью такими, несмотря на всю спецподготовку, какую принцесса прошла в кадетском корпусе. И неудивительно, ведь старая вахмистрша обучалась своему делу не в тренажерных залах и учебных схватках, а в реальных боях, которых за ее жизнь было ох как много!

– Но я должна немедленно поговорить с мамой! – обреченно вымолвила принцесса. – Понимаешь? Должна!

– Ну кто ж спорит? – примирительно протянула Сара, которая впервые познакомилась со своей венценосной воспитанницей, когда принцессе было пять с небольшим лет.

«Пожалуй, – подумала вдруг Милисента, – с этой грубоватой, но в сущности такой доброй теткой, бывшим главным сержантом 1 [Главный сержант – существующая в некоторых армиях должность – нечто вроде старшего представителя рядового и унтер-офицерского состава при командовании. При этом бывают не только главные сержанты частей, родов войск, но даже и главные сержанты вооруженных сил в целом] амазонийской армии, я встречалась чаще, чем с родной матерью…»

– Матушка ваша, конечно же, поговорит с вами. Да не бойтесь вы: неужто за какую-то, прости Богиня, телку, которую вам вздумалось потрепать, государыня вас осудит?

– Да ты не понимаешь… – в отчаянии обхватила голову руками девушка. – Я должна всё объяснить…

– Не надо, ваш-высочство. – Ладонь Сары легла ей на плечо. – Не надо оправдываться: это хоть и не совсем правильно, но ведь не так, чтобы и плохо… Не надо уж вам так особо стыдиться…

Милисента еле удержалась, чтобы по-детски не всхлипнуть.

Даже Сара, знающая ее с детства, не верит, что всё это наглая ложь! Что это выдумка подлой твари!

Нет, конечно, виновата прежде всего она, и никто другой.

Она, как дура, влюбилась в этого… это… эту… эту дрянь, не распознав, что перед ней баба! Она, всю жизнь сторонившаяся «розовых» и умевшая их различать с первого взгляда!

Стыдно вспомнить: когда с Карло свалился расшитый позументами учительский сюртук и из оказавшегося под ним корсета, как из-под облезающей банановой шкурки, перед ее взором предстал немолодой (но, надо отдать должное, еще вполне крепкий) женский бюст, она обалдела до такой степени, что позволила директору (или директрисе – как ее там лучше обозвать?) сорвать с нее форменное платье, повалить на диван и впиться смачным засосом в ее грудь.

И только когда та, вдоволь обслюнявив свою жертву, извлекла из сумочки вибратор великанских размеров и, сбросив штаны, принялась лихорадочно пристегивать его к поясу своих проститутских ажурных чулок, вот тогда Милисента пришла в себя.

«У, тварь! Пусть скажет спасибо, что этот вибратор она загнала ей в… одним словом, туда, где ему самое место, а не заставила сожрать! И еще смеет жаловаться на три сломанных ребра и выбитые зубы…»

В своей наивности Милисента полагала, что ей скажут спасибо за разоблачение старой потаскухи. Не тут-то было! Только позже она поняла, какой удар нанесла по репутации своей альма-матер, где, кроме нее, учатся еще по меньшей мере три десятка девиц из царствующих династий Ойкумены, да и прочие принадлежат к семьям сильных мира сего.

И, чтобы отвести тень, брошенную на их заведение, крайней они сделали Милисенту. Конечно, куда проще и лучше подать всю историю так, что дело в юной разнузданной эротоманке с окраин Ойкумены, чем в лицейском начальстве, под носом которого творилось не один год невесть что…

– Да и вообще, виданное ли это дело – наследницу престола посылать учиться в эти дикие мужичьи миры? – гудела старуха. – Тут я с вашей матушкой, что хотите со мной делайте, ваш-высочство, не согласна – зря она вас туда послала, в энтот лицей. И чему в энтом лицее можно хорошему научиться? Небось девки сплошь порченые, извращениями занимаются, вроде этого – тьфу, даже стыдно сказать… Не-е… вот при вашей бабушке было по-другому… Бывало, девчонку читать-писать да с компьютером где-чего нажимать и как из бластера палить научат, да сразу на корабль или в войска там планетные. А там уж – захочет жить – обучится чему надо… И ничего – почитай, все соседи нас боялись!

Милисента печально вздохнула. Сейчас старая Сара пустится в многословные воспоминания о бурной молодости, о лихих рейдах под водительством Ипполиты XII – тогда еще принцессы, заставившей соседей считаться с собой и заметно расширившей границы империи, и о смазливых пленниках, оттраханных сразу после боя прямо на груде старых скафандров.

Нет, Саре не понять ее страданий.

…Двадцатью этажами выше и полукилометром левее, в одной из гостиных южного крыла, собравшиеся придворные обсуждали переданный на их персональные пейджеры полтора часа назад именной указ императрицы по делу принцессы.

Тут собрался цвет высшего общества – не самые блистательные красавицы и даже не самые богатые и знатные, а самые умные и влиятельные. Своего рода – теневой кабинет империи.

У непривычного человека могло зарябить в глазах от шитья вицмундиров и армейских погон, блеска орденов и безумно дорогих фамильных драгоценностей на фоне элегантных платьев.

Но даже среди собравшихся выделялась своим блеском (как в прямом, так и в переносном смысле) почетный председатель этого собрания, достопочтенная виконтесса Таисья Кукушкина, занимавшая в свое время почти все посты в правительстве Амазонии, а ныне заведующая гаремом, или, по-древнему, – кизляр-ага. Впрочем, за глаза ее называли «Кизляр-Яга» – за строптивый нрав и солидный возраст.

В даный момент говорила комендант Темескиры – генерал-лейтенант Инна Черская.

– Думаю, особо возникать тут нечего – указ, конечно, странный, но воля правительницы – закон. Проблем тут особых не будет. Вначале высечем – благо она даже не солдат, а так, чина не имеющая личность. И поделом, откровенно говоря. Потом – ну, присвоим ей генерала – оформим приказ задним числом, мало ли отпрысков нашей знати записаны во флот чуть ли не с рождения, а то и с момента зачатия. А потом, в соответствии с указом, разжалуем до капитана…