Книга Карандаш надежды. Невыдуманная история о том, как простой человек может изменить мир - Адам Браун

Полученный урок зажег во мне искру любопытства. Следующие три месяца я свободно путешествовал, ездил на ночных автобусах по Перу, Боливии, Эквадору, Колумбии, Аргентине, Чили и еще нескольким странам. Даря детям карандаши, я получал право спрашивать их родителей, чего они хотят больше всего в мире. Я ожидал услышать: «меньше коррупции во власти», «новые дороги», «работу получше», но почти всегда сталкивался с одним и тем же ответом: «образование для моего ребенка». Это была все та же мечта, которую упрямо преследовал Хоэль, и та, к которой до этого шел мой дедушка Апу.

На вершинах изобилия и в глубочайших безднах нищеты у родителей было одно стремление: подарить детям лучшее будущее. Желание посвятить собственное благополучие благу детей – как связующая нить. Я своими глазами видел его у отцов и матерей в совершенно разных культурах. И тем не менее шансы были очень неравные.

Все четыре месяца, проведенные в Центральной и Южной Америке, я часто думал о Хоэле. По ночам я ворочался, пытаясь заснуть, и представлял, как он сидит в постели, слушая свои пленки. Он показал мне суть лидерства – идти вперед в неведомое, чтобы за тобой могли последовать другие. Он научил меня подходить к каждому человеку на моем пути с уважением, которого тот заслуживает, и раз и навсегда доказал, что Уилл Феррелл[15]смешной на всех языках.

Утром перед расставанием я пообещал Хоэлю и его отцу, что когда-нибудь вернусь. Может быть, в будущем я начну какое-нибудь дело, чтобы поддержать их регион Гватемалы? Я сказал, что в конце моего путешествия по Латинской Америке меня ждет Нью-Йорк. Рюкзаки и автобусы сменятся небоскребами и метрополитеном.

На улицах города, который никогда не спит, появится еще один лунатик.

Мантра 7

Просить разрешения – это просить отказа

Консалтинговая фирма Bain & Company только что предложила мне работу моей мечты. Контракт на подпись пришел по FedEx, а меня самого и еще двадцать избранных компания пригласила в Нью-Йорк, поселила в модных гостиницах и организовала для нас пышные выходные, полные разнообразных мероприятий. Это должно было лучше познакомить нас с компанией и мотивировать хорошо работать. Кульминационным моментом был субботний вечер: закрытый ужин в ресторане BLT Fish, одном из самых крутых в Митпэкинге[16]. Я сменил футболку и шорты на брюки и классическую рубашку, и мы с будущими коллегами собрались на верхнем этаже, готовясь в присутствии самых уважаемых партнеров официально принять предложение о работе.

Сцена была очень похожа на то, как представляешь себе Уолл-стрит 1980‑х: превосходный алкоголь, потоки шампанского. Во время ужина глава отдела по персоналу периодически вставала и отмечала людей, которые выбрали Bain.

– Поздравления Стивену Томпсону из Гарварда. Теплый привет Марии Акадиа из Принстона, – выкрикивала она, вручая бутылки шампанского новым сотрудникам. – Кто-то еще хочет заявить о себе?

Нарядные выпускники колледжей поднимались с мест и кричали: «Я!» Хлопали пробки шампанского, и зал одобрительно гудел. Кандидаты один за другим вставали с мест, а я сидел за столиком и ловил заинтересованные взгляды сотрудников.

Я уже определился с выбором, но, в отличие от большинства присутствовавших, хотел официально об этом объявить на торжественном ужине. Ближе к концу я поднялся и объявил, что присоединюсь. По залу прокатились аплодисменты, и у меня в руке оказался фужер золотистого шампанского. Вся сцена казалась мне какой-то странной, будто происходила не со мной, но все равно было очень приятно.

Несколько месяцев, предшествовавших этому ужину, я жил очень скромно и на всем экономил: останавливался в молодежных хостелах, питался лапшой быстрого приготовления. А этим вечером я наслаждался невероятным стейком, за который к тому же не надо было платить. Ничего подобного я давно не пробовал.

Слева от меня сидела женщина, самый молодой партнер нью-йоркского отделения Bain. Я заметил, что она заказала филе-миньон, но так к нему и не притронулась и ела только овощи. Я расправился со своей порцией за пять минут, а ее чудесный стейк так и остался нетронутым. Наверное, мне в голову ударил алкоголь и я расслабился чуть больше, чем надо, но когда она подозвала официанта, чтобы убрать тарелку, и вернулась к разговору с человеком слева от нее, я незаметно ткнул в ее стейк вилкой и переложил его себе.

Это была крайне дурацкая затея, и к тому же ее не удалось сохранить в тайне.

– Вы только что взяли мой стейк? – спросила она, обернувшись.

На меня смотрел весь стол – партнеры, будущие коллеги. Кто-то с недоверием повторил:

– Что, правда? Вы взяли у нее стейк?

Мне стало жарко. Я почувствовал, как краснею.

– Прошу прощения, – запинаясь, промямлил я. Последний бокал шампанского точно был лишним. А может, предпоследний. – Я… Я долго путешествовал, а стейк был такой вкусный, что я не мог позволить ему пропасть. Не знаю, что на меня нашло, но это было совершенно неуместно. Извините, пожалуйста.

– Ну, теперь вам придется его съесть, – сказал с улыбкой партнер напротив. Следующие несколько минут с меня не сводили глаз, а я уплетал второй стейк за вечер. Он был восхитительный, как и первый, но с каждым укусом я чувствовал пропасть между культурой свободного путешествия и корпоративными привилегиями. Было ясно одно: если я собираюсь чего-то добиться в этой компании, сменить придется не только одежду.

Я был в восторге от предложения Bain, но его принятие не было легким решением. Лучшие компании определяются с кандидатами в один и тот же период каждую осень, и за две лихорадочные недели я без передышки прошел собеседования в пяти инвестиционных банках, пяти консалтинговых фирмах и одной компании прямых инвестиций.

На собеседовании в Goldman Sachs специально задавали вопросы, чтобы меня запутать, например ни с того ни с сего попросили назвать сумму всех чисел между единицей и сотней (ответ – 5050). В Blackstone Private Equity на меня насели целых восемь человек: они требовали на ходу подводить балансы, строить финансовые модели. Одну компанию, консультирующую бутики, я считал запасным вариантом – мне казалось, что интервью прошло блестяще, – а они позвонили и сказали, что я их не особенно впечатлил.

Я начал четко понимать, что никогда не угадаешь, как тебя воспринимают другие. Каждый день передо мной несколько дверей закрывались, другие открывались; одни обещали больше, другие меньше. Из первого раунда я переходил во второй, потом в финальный, но пока в руках не окажется официальное предложение о работе, никаких гарантий нет.