Книга Наследник поручика гвардии - Юрий Шестера

Шувалов задумался.

— По-моему, корни слухов следует искать в среде жрецов. Об этом я размышлял еще во время посещения Нукагивы «Надеждой», когда совершенно неожиданно возник бунт туземцев против русских, закончившийся, к счастью, без жертв. Дело в том, что Крузенштерн воспринимался туземцами как Бог, причем без всяких оговорок. Их вождь совершенно серьезно считал, что корабль «Надежда», выйдя из бухты Анны-Марии, распустит белые паруса и поднимется к облакам.

Слушатели при этих словах, весело переглянувшись, откровенно рассмеялись.

— Потому-то жрецы, имевшие большое влияние на вождя и его ближайшее окружение, при таких условиях оказывались на второстепенных ролях. Им было выгодно подорвать доверие туземцев к русским, а еще лучше, стравить их с ними. Вождь жаловался Крузенштерну, что, несмотря на дружеские чувства к нему, он все же не может пойти против враждебных настроений своего племени. — Андрей Петрович сделал паузу, собираясь с мыслями. — Как мне кажется, то же самое произошло и с английским капитаном Куком, — Шувалов помолчал, переживая вместе с собеседниками страшную участь, постигшую великого мореплавателя. — Вероятно, с этим же мы столкнулись и в заливе Чичагова, — заключил наконец Андрей Петрович. — С поправкой, правда, на то, что за прошедшие годы туземцы Нукагивы успели обзавестись достаточно большим количеством ружей, выменивая их на свиней у европейцев, посещавших остров. Ведь доподлинно известно, что король Таити, например, даже вообще запретил своим подданным употреблять свиное мясо в пищу в целях экономии его для торговли.

Врангель с Матюшкиным, усмехнувшись, многозначительно переглянулись:

— Большое спасибо вам, уважаемый Андрей Петрович, за столь убедительную версию. Мы с Федором Федоровичем целиком и полностью принимаем ее.

Лейтенант в подтверждение слов капитана кивнул головой, и оба они с благодарностью пожали руку ученому.

— А как вы намерены поступить с англичанином Ридоном, Фердинанд Петрович? — поинтересовался Андрей Петрович.

— Я уже беседовал с ним по этому поводу, — пояснил капитан. — Когда Ридон узнал дальнейший маршрут нашего плавания, который я не счел нужным скрывать от него, он поинтересовался, есть ли какие-нибудь суда в Русской Америке. Я ответил ему, что Российско-Американская компания — богатая компания, владеющая не менее чем двумя десятками судов. И он сразу же попросил высадить его в Новоархангельске, административном центре Русской Америки.

А пока я зачислил его в штат «Кроткого» волонтером, исполняющим обязанности матроса. Ведь надо же кем-то заменить погибших на Нукагиве. Да и ему не будет лишним вознаграждение за свой труд. Он-то, как вы понимаете, остался только с тем, что на нем оказалось надето.

— Одним словом, и волки сыты, и овцы целы, — рассмеялся Андрей Петрович, явно довольный решением капитана.

Врангель, улыбаясь, только развел руками.

* * *

После очередного бокала барон как бы между прочим вспомнил о словах лейтенанта Торсона, упомянутых Андреем Петровичем после выхода «Кроткого» из залива Чичагова. Видимо, этот вопрос очень волновал его.

— Эти слова были сказаны Константином Петровичем после инцидента, произошедшего у тропического острова, открытого экспедицией Беллинсгаузена среди прочих, — пояснил Андрей Петрович. — Когда мы с Беллинсгаузеном подошли на ялике к берегу, то собравшиеся на нем туземцы не разрешали нам пристать к нему, угрожая копьями. Хотя с удовольствием подбирали безделушки, брошенные нами на песок. Тогда мы дали залп из ружей поверх их голов. Туземцы присели и стали плескать на себя морскую воду. Видимо, боялись, что мы хотим обжечь их голые тела огнем, вырывавшимся вместе с дымом из стволов ружей.

Слушатели рассмеялись, а впечатлительный Матюшкин даже вытер носовым платком заслезившиеся от смеха глаза.

— Так повторялось несколько раз. Когда же подошедший «Мирный» сделал предупредительный выстрел из орудия, туземцы даже подожгли прибрежный лес, лишь бы не пустить нас. Делать там оказалось больше нечего, и Фаддей Фаддеевич приказал возвращаться на шлюп.

Неожиданно на песчаную косу, мимо которой мы проходили, выбежали туземки. Они задрали набедренные повязки, повернулись к нам задом и стали вызывающе похлопывать себя руками по голым ягодицам. Вот, мол, вам, белые пришельцы! Ничего вы не смогли поделать с нашими бесстрашными воинами! — Андрей Петрович сделал глоток мадеры. — Тут уж не выдержал я, — продолжил он, — и вскинул ружье, чтобы всыпать порцию дроби в их мерзкие задницы. К сожалению, Беллинсгаузен резким окриком остановил меня, — Андрей Петрович тяжко вздохнул. — Он был моим ближайшим другом, и я бы мог, мягко говоря, наплевать на его запрет. Но он являлся начальником экспедиции, и я не имел права своим поступком подорвать его авторитет… На счастье, в это время между яликом и косой пролетала пара бакланов, вспугнутых, видимо, бушевавшим на берегу лесным пожаром, и я, не опуская ружья, выстрелил в них. Один из бакланов, опустил вниз перебитое крыло и, описав дугу, плюхнулся в воду.

Федор Федорович, остро переживая рассказ ученого, бурно захлопал в ладоши.

— Этим удачным выстрелом вы, Андрей Петрович, спасли честь россиян! — возбужденно воскликнул он.

Ученый сдержанно сделал полупоклон в его сторону.

— А то тоже мне, женщины с голыми задницами! — эмоционально возмутился лейтенант. — Мерзость какая-то. Жаль, что вы не показали им, где раки зимуют!

— Вот как раз об этом и говорил лейтенант Торсон, — заметил Андрей Петрович. — Уже на шлюпе и, разумеется, тет-а-тет, я, особо не выбирая выражений, высказал Фаддею Фаддеевичу все, что думал о его поведении во время инцидента, — улыбнулся Андрей Петрович, и слушатели понимающе закивали головами. — Во-первых, он позволил туземцам считать, что белые люди, в том числе русские, трусливы и беспомощны. А во-вторых, не только я, но и офицеры шлюпа упрекали его в бездействии. Одним словом, он потерял моральный авторитет.

Фердинанд Петрович тяжко вздохнул. Уж кто-кто, а он-то прекрасно понимал, что такое моральный авторитет капитана. Конечно, команда будет и далее беспрекословно выполнять его приказы, но соответствующей отдачи капитан уже не получит. Он предположил:

— Как мне кажется, Фаддея Фаддеевича сдерживали от применения силы к аборигенам инструкции морского министра, а возможно, и самого государя.

— Он как раз и ссылался на них. Я же по занимаемой мною должности был в свое время ознакомлен с ними. Но что такое инструкция?! — повысил голос Андрей Петрович. — Это всего-навсего рекомендация, я бы даже сказал, пожелание общего плана. Но действовать-то капитану приходится в конкретно сложившейся обстановке! Вот вы, Фердинанд Петрович, не оглядываясь на инструкции, приказали корабельной артиллерии незамедлительно открыть огонь по обнаглевшим туземцам. Ведь так?!

— Здесь, согласитесь, была несколько иная ситуация, Андрей Петрович, — пытался заступиться за Беллинсгаузена Врангель. — Ведь туземцы первыми напали на членов команды «Кроткого» и стали их убивать.