Книга По тонкому льду. О нравах в хоккее - Александр Кожевников

Кто-то из великих сказал: если нет врагов, хреново живете. Значит, вы не личность. Я, пожалуй, соглашусь с данным тезисом. Ну, друзья, конечно, есть, без них мир пресный, неполный, даже в чем-то ущербный.

А близки, не секрет, Слава Фетисов, Серега Макаров, Леша Касатонов. По духу многие из нас могут совпадать, только пребывают в разном жизненном состоянии на данный период времени. Вообще много хороших знакомых, одиноким уж точно себя не чувствую. Не только в Москве – в Ростове, других городах полно приятных мне людей, всех рад видеть, когда встречаемся. Причем знакомые и друзья не только из хоккейной среды, есть представители разных видов спорта: фехтовальщики, борцы, футболисты. Еще политики, управленцы разного уровня…

Зрелые женщины опекали

Но прежде чем приоткрою завесу над личной жизнью, впрочем, непосредственно связанной опять же с хоккеем, вот о чем хотел бы сказать. Как бы в продолжение извечной темы про спартаковцев и армейцев разных поколений. Хотя, наверное, после этих откровений рискую нажить новых врагов или, во всяком случае, «доброжелателей». Что ж, пусть обижаются.

Истина, на мой взгляд, заключается в следующем. Тот же Валерий Харламов, безусловно, величайший игрок. Однако давайте будем объективными: лучшим-то игроком 72-го года был все-таки не Харламов, а Якушев Александр Сергеевич. Больше всех забил и в легендарной серии с канадскими профи, конечно, самая яркая фигура. Об игре знаменитых братьев Майоровых вспоминаем как-то лениво, неохотно, а порой и вовсе делаем вид, что их не было, равно как и других потрясающих моих одноклубников.

На мой взгляд, не одни только армейцы приносили громкую и прочную славу отечественному хоккею. Спартаковцы зачастую играли решающую роль в конкретных победах сборной на крупнейших соревнованиях, почему-то сие замалчивается. Говорится в основном лишь о вкладе «цээсковских» хоккеистов. Несправедливо, господа!

Нам, извините, буквально вдалбливали, что, к примеру, Фирсов непременно лучше, сильнее Майоровых. Чушь. Майоровы доказали игрой, что именно они на порядок интереснее. Столько забивали, можно сказать, тащили за собой национальную команду, при этом играли очень красиво. А Шадрин с Ляпкиным выручили, да что там, спасли сборную, в самый кульминационный момент на Олимпиаде в Инсбруке, выстояв втроем против отчаянно наседавших на наши ворота пятерки чехов! И показали прямо-таки лучшие образцы не только отечественного, но и мирового хоккея. Разве не так? Я за то, чтобы воцарилась справедливость во всех оценочных явлениях, нельзя, считаю, людей, события, их роль в спортивной истории однобоко преподносить.

Реклама в одни только армейские ворота по меньшей мере несправедлива. Повторюсь, Валера Харламов – величайший мастер, но лучший игрок 1972 года, и не только, – все же Александр Якушев, а не Харламов. Как бы того ни хотели, например, создатели известного фильма. Кстати, лента, на мой взгляд, очень-очень сомнительного качества. Опять же, в плане исторической правды.

Мой незатейливый совет продюсерам, сценаристам, актерам и так далее: все-таки по возможности глубже вникать в нюансы событий, особенно связанных со знаменитыми людьми. В противном случае на экраны выходит разве что частичка полуправды, смахивающей на откровенный суррогат. Может быть, консультантов звать с обеих сторон, а не только с армейской…

Хорошо еще, в упомянутой картине замечательный тренер Кулагин как-то бочком на втором плане проходит. Вовсе о нем могли забыть. Зря. А я утверждаю: не будь Бориса Павловича, может, и Анатолий Владимирович Тарасов не состоялся бы как знаменитый хоккейный наставник. Со слов Бориса Павловича я узнал, что Тарасов в свое время вообще собирался отказаться от услуг Харламова, Валерка его не устраивал, не нравился своей манерой игры. Вот так! И если бы не Кулагин, буквально уговоривший Тарасова дать еще шанс Харламову, неизвестно, как сложилась бы судьба великого хоккеиста.

Гусев, другие мастера тоже были под вопросом, однако заиграли же! Капустина никто не хотел брать, Сережку буквально обогрел, поверил в него лишь Кулагин в «Крыльях Советов». Заиграл Капустин – сразу его захотел видеть в своих рядах ЦСКА. Как падки представители некоторых команд, тренеры на все готовенькое! Та же, кстати, история с Сергеем Бабиновым. Он раскрылся-то в «Крыльях». После чего тоже оказался в стане армейцев. «Какой игрочище!» – наконец-то рассмотрели в ЦСКА. Словом, не все так однозначно в жизни, как представлено в известной киноленте.

Теперь обещанный рассказ о личной жизни, но пока не совсем полный. Более подробный впереди. Впрочем, можно ли раскрыть все секреты своей жизни? Пожалуй, нет. Самое потаенное, для души все равно остается в человеке. И разглашению не подлежит, по-моему.

В «Дизелисте» я провел два неполных сезона. Все-таки слишком юным был, пятнадцать лет всего, биться приходилось со здоровыми мужиками. И в год дебюта выпускали на десять-пятнадцать минут. Однако даже в таком усеченном варианте отметился, помню, семью забитыми шайбами.

Очередной сезон в Пензе стал почти бенефисом. Забивал уже всем ведущим клубам первой советской лиги – Уфе, Казани, Саратову. Признаться, сбился тогда со счета, сколько назабивал, точно и не помню.

К тому времени привез золото молодежного чемпионата мира из Канады, успех пришел в 76-м году. Конечно, уровень популярности в родном городе подчас зашкаливал. Меня рвались опекать многие люди, в том числе опытные, зрелые, красивые женщины… Толпа поклонников и поклонниц ходила буквально по пятам. Став «звездой» на тот момент местного розлива, я общался с ребятами и девчатами всего нашего двора, поил их, кормил, проводил с ними время. И никуда не спрячешься от своих почитателей, это вам не Москва.

Первая любовь? Мне лет восемь от роду, фамилия девочки – Котова, моя одноклассница. И правда, в ней что-то от кошки было: рыжая, красивая девчонка. В таком юном возрасте какая любовь? Так, за косички разве что подергать, чем занимались, наверное, многие из нас. В ответ – учебником по голове получить. Позже, когда стал игроком «Дизелиста», взрослая женщина появилась, потом еще. Они, можно сказать, совращали юношу. По барам дорогим водили.

По окончании матчей особо не гуляли, встречался с друзьями лишь в перерывах между играми. Это два-три дня. Друзья-то в основном все взрослые, почти ровесники отца. Город наш, мягко говоря, неспокойный, криминала хватало. Особенно колоритными выглядели «мясники», мы их так прозвали, – крепко сбитые, как на подбор, ребята. Они и в самом деле профессиональные мясники. А мяса в те годы мало было, так что подобная дружба дорогого стоила. Словом, общались, дружили с представителями разных слоев пензенского общества.

Район улицы Красная, где я жил с родителями, почитался в народе весьма серьезным, даже строгим, там на каждый квадратный метр хватало ребят из криминала. Когда переехал с семьей из вагончика на Красную, новый дом казался огромным, цэковским считался. Рядом стадион «Труд», парк имени Белинского. Недавно навестил родной город, зашел в тот самый двор и поймал себя на мысли о том, что домик-то неказистый, будто усох он с годами. Конечно, многое в сравнении познается. По столичным меркам и Пенза, понятно, уездный городок. Но от этого не менее дорог сердцу с течением времени.